Делия окинула его восхищенным любящим взглядом.
— Ты — самый замечательный, самый удивительный человек на свете! — вырвалось у нее.
Улыбка сбежала с его лица. Он отвел от девушки взгляд и устремил его в мрачную чащу леса, тянувшегося вдаль и вверх по холмам. Глаза его потемнели, как сумеречное осеннее небо.
— Не такой уж и замечательный... Прости меня, Делия, за все обиды, которые я причинил тебе раньше. Я не знаю, что..
— Не надо, Тай. Давай не вспоминать об этом. Все это в прошлом, и Бог с ним. А я... я теперь замужем.
Говоря это, Делия чувствовала, что сердце ее готово разорваться на части.
Их взгляды встретились — и вновь разошлись. Повернувшись, он опять прикоснулся к Делии, на сей раз легко и почти равнодушно сжав ее плечо, но даже от этой мимолетной ласки у девушки перехватило дыхание.
— Желаю тебе счастья, Делия, — напряженно сказал он. Желаю вам с Нэтом стать самой счастливой парой!
В ответ она лишь тряхнула головой, не в силах произнести ни слова и надеясь, что Тайлер не слышит, как колотится ее сердце, и не видит слез, навернувшихся на глаза.
— Ну, ладно... — Его ладонь упала с ее плеча, скользнув по руке, Делия стиснула зубы, чтобы они не застучали. — Пойдем-ка лучше поедим, если что-нибудь еще осталось.
Он зашагал прочь, оставив ее одну. Делия проводила его взглядом, в котором была боль — за него и за себя. Она все еще хотела того, чего не сулил ей Бог...
***
Подобрав юбки и зажав их коленями, Делия обнажила самые изящные лодыжки, которые когда-либо видел Тайлер. Усмехаясь, он наблюдал, как она бросает мяч в воротца, а точнее — в трехногую табуретку. Дэниел Рандольф так сильно размахнулся палкой, служившей ему вместо биты, что от этого движения повернулся на цыпочках вокруг своей оси. Однако мяч пролетел, лишь опрокинув табурету.
— А-га, — ликовала Мэг Паркес, сложив рупором ладошки. — Промазал, Дэниел!
— А ты вообще заткнись, Мэг, — ответил Дэниел, бросив на нее яростный взгляд.
— А я-то думал, вы с Дэниелом лучшие друзья, — с наигранным удивлением заметил Тайлер.
— Вот еще! — Мэг состроила такую гримасу, что Тайлер засмеялся. — Я его ненавижу! Он злой, как бешеный енот, и безобразный, как гнилой пень.
Тайлер взглянул на паренька. На самом деле Дэниел Рандольф был миловидным мальчиком, гибким и хорошо сложенным, с такими золотистыми волосами, что они сияли как солнце. Пройдет еще пара лет, и, глядишь, они начнут обмениваться поцелуями, а не колкостями.
Тилди Паркес сидела, скрестив ножки, на земле у ног Тайлера, опираясь на них спиной. Вытащив большой палец изо рта ровно настолько, чтобы он не мешал говорить, она сказала:
— Доктор Тай! Девочки могут играть в стулбол не хуже мальчиков, да? Так Делия говорит!
— Похоже, она права, — засмеялся Тайлер, когда второй из Рандольфов рванулся к мячу, брошенному Делией, и тоже промазал.
Смотреть на Делию было одно удовольствие. Солнечные лучи играли в ее волосах, а ветер поднимал легкие пряди, и они трепетали вокруг ее лица. Ее раскрасневшиеся щеки были похожи на персики, влажные от росы. Но самым замечательным было то, что происходило с ее полными грудями, когда она бросала мяч. Едва Делия заводила руку над головой, они высоко вздымались, потом, как только она выбрасывала руку с мячом вперед, опускались, и между ними появлялась глубокая ложбинка. Они вновь упруго подскакивали, когда мяч уже летел к цели...
— Делия — моя новая мама, — гордо объяснила Тилди. Тайлер вздрогнул, как шпион, застигнутый врасплох. Грудь его словно пронзило иглой, и он глубоко, болезненно вздохнул.
Боже правый, что же это такое? Почему он не может побороть желания к этой девушке? Делия больше не была его девчонкой из таверны. Теперь она — чужая жена.
— Делия!
Натаниэл Паркес направлялся к ним через лужайку, шагая так быстро, что деревянная нога словно подбрасывала его.
Услышав его голос, Делия передала мяч одному из мальчишек и, опустив юбки, побежала навстречу ему. Она слегка запыхалась, и ее грудь быстро поднималась и опускалась, тесно прижатая корсажем.
Тайлер заставил себя отвернуться.
Нэт же, казалось, вовсе не замечал очарования своей новой жены.
— Что ты делаешь? — сердито спросил он.
— Я просто показывала девочкам, как бросать мяч...
— Я это видел. Я спрашиваю, зачем ты позоришься? — Он раздраженно взмахнул рукой. — Разве не понимаешь, что все смотрят?
Он несколько все преувеличил. Большая часть женщин все еще возилась у столов, убирая пустые тарелки и блюда, а мужчины столпились в другом конце лужайки, готовясь к на-чалу скачек.
Делия подняла на него глаза, наморщив лоб.
— Но что плохого...
— Плохого?! Тебе безразлично, что подумают люди? И потом, Делия, я вовсе не хочу, чтобы ты показывала моим дочерям такой дурной пример. Моя Мэри и смотреть бы на такое не стала, не то что в этом участвовать.
Делня сникла и опустила голову, точно он ударил ее по лицу.
— Извини... Я не подумала.
Гнев охватил Тайлера, и он открыл было рот, чтобы вступиться за Делию, но вовремя остановился. Если Нэт Паркес не хочет, чтобы его жена играла в стулбол, то, разумеется, имеет полное право запретить ей это. Тайлер немедленно перевел дыхание и разжал кулаки. Однако то, с каким неистовством и безрассудством он готов встать на защиту Делии, поразило его.
Нэт потрепал Делию по волосам так, словно она была дрожащей собачонкой, которую он только что высек.
— Ну, ладно. Я знаю, у тебя не было умысла позорить меня.
В этот момент полковник Бишоп забил в металлический треугольник, собирая» всех к началу скачек. Мэг, видевшая унижение Делии, торжествующе ухмылялась. Выскочив из-за спины Тайлера, она вприпрыжку побежала к отцу.
— Скачки скоро начнутся, папа. Смотри, не опоздай.
Тайлер помог Тилди подняться, и она тоже помчалась к отцу. Нэт подхватил ее, поднял и усадил на плечи.
— Ну, пойдемте, девочки, — сказал он и улыбнулся Тайлеру. — Благодаря свадебному подарку нашего доктора я собираюсь выиграть эти скачки.
С напряжением и мукой в глазах Делия смотрела, как ее муж удаляется с дочерьми. Тайлер заметил, как тяжко она вздохнула, подавляя слезы.
— Боже, какая же я все-таки дура! — со злостью процедила она сквозь зубы. — Вообразила, что научусь вести себя как настоящая леди!..
— Ну, Делия, крошка...
Тайлер всем сердцем разделял ее горе, прекрасно зная, что она чувствует: стыд и гордость сплелись в такой тугой узел, что его уже не распутать. В тот первый год, когда его вернули в мир йенги, он тоже без конца оступался и нечаянно делал то, что сразу выдавало в нем «дикаря абенаки». Какой стыд и беспомощность он испытывал тогда, видя на лицах окружающих ужас, смешанный с отвращением... А еще он чувствовал, что, отступив от обычаев абенаки, предает человека, который десять лет растил его и любил как сына.
Тайлеру хотелось обнять Делию, притянуть к себе и осушить ее слезы поцелуями. А так как этого он не мог себе позволить, поднял руку, чтобы хоть прикоснуться к ней, но тут же понял, что не имеет права и на это. Он сжал кулаки.
— Ладно, пойдем, детка. Посмотрим на скачки.
Она кивнула, украдкой смахивая слезу, покатившуюся по щеке.
— Конечно, Тай, — сказала она с такой несчастной улыбкой, что сердце его заныло.
***
Тайлер зашел в усадьбу за стартовым пистолетом и уже пересекал лужайку, возвращаясь назад, когда к нему присоединился преподобный Калеб Хукер.
— Говорят, приз на этих скачках — бесплатный ребенок? — спросил он, по обыкновению улыбаясь во весь рот.
— Совершенно верно, Калеб, — усмехнулся Тайлер. — А сами вы не собираетесь в них участвовать? Через какое-то время эта награда окажется весьма кстати для вас с Элизабет.
Щеки Калеба зарделись. Он перевел взгляд на Элизабет, которая все еще сидела за столом, беседуя с Энни Бишоп и Ханной Рандольф, беременной женой кузнеца. Тайлеру вдруг показалось, что на лицо проповедника набежала тень, впрочем, он не был в этом уверен.
Повернувшись к Тайлеру, Калеб все так же улыбался.
— Сдается мне, что награда больше всего нужна сейчас миссис Рандольф.
— Ханне Рандольф это почти всегда необходимо. Так что смотрите, если надумаете участвовать, я одолжу вам лошадь.
Калеб засмеялся, покачал головой и задумчиво взглянул на мужчин, которые делали последние приготовления, осматривая седла и стремена пеоед тем, как вскочить на своих лошадей.