«О Господи, Делия, как ты во все это вляпалась?!»
— Делия?
Она перевела дыхание.
— Да, Нэт, все, что нам сейчас нужно, — это получше узнать друг друга.
Нэт засмеялся от облегчения. Матрас снова дрогнул, когда он встал. Держась за спинку кровати, он доскакал до костыля.
— Делия?..
— Нэт, тебе совсем не обязательно...
— Делия... может, мне пока лучше спать в другом месте? У меня есть тюфяк из соломы. Я могу раскатывать его на ночь, а днем снова сворачивать. Честно говоря, Мэри всегда говорила, что я своим храпом могу и м-мертвого разбудить. Думаю, ты одна гораздо лучше выспишься.
Он снял с крючка рубашку и бриджи, сунул их под мышку, но, уже взявшись за дверную ручку, задержался.
— Ты сегодня была очень красивая, Делия. Я испытывал гордость, стоя рядом с тобой и беря тебя в жены.
— С-спасибо, Нэт.
Дверь открылась, и постель на мгновение озарили отблески пламени в камине.
Делия снова скользнула под одеяло. Свернувшись калачиком, она зарылась лицом в подушку. Горло перехватило от сдерживаемых рыданий, но она не позволила себе расплакаться. Она почувствовала себя такой одинокой, ей так хотелось, чтобы ее приласкали, погладили. Чтобы ее любили. Но не Нэт.
Только Тай.
***
Он не любит ее.
Он все время повторял себе это. Но если это так, зачем же он, проскользнув сюда в темноте, стоит и смотрит на окно комнаты, где она скоро упадет в объятия своего мужа?
Он прислонился к стене, сложенной из валунов, которые Нэт Паркес сам натаскал со своего расчищенного поля. Тайлер чувствовал неровности камня через тонкую ткань рубашки. Ночь была прохладной, но по лицу его тек пот. Мышцы свела боль.
Он резко выпрямился, увидев ее в окне, — только силуэт, обрисовавшийся в желтом свете. Она была одна и смотрела в темноту. Зная, что это невозможно, Тайлер страстно хотел, чтобы она увидела его здесь, под деревьями.
Потом появился Нэт и обнял ее.
Увидев, как Нэт целует ее, Тайлер резко повернулся и ударил кулаком о стену, потом еще и еще, пока на руках не выступила кровь. Желтый свет погас, и Тайлер услышал, как закрылось окно. Он запрокинул голову, нахмурился, и у него на шее вздулись жилы. Руки горели от боли. Ему хотелось завыть, издать вопль войны и смерти, который издают абенаки.
Он отшатнулся от стены и углубился в лес, боясь того, на что сейчас был способен. Его одолевало желание ворваться в дом Нэта, схватить Делию с ее брачной постели, унести с собой, обладать ею снова и снова, пока он не излечится от этого наваждения и не насытит свою страсть.
Продираясь сквозь заросли, он не издал ни звука. Тайлер не замечал ничего, видя перед собой только Делию в объятиях Нэта, живо представляя себе, как сливаются в поцелуе их губы. Наконец он выбрался на открытую поляну, на которой стоял его дом. Шум падающей воды не заглушал шума крови, стучавшей в его висках. Запрокинув голову, он посмотрел на серебряный диск луны, который на мгновение закрыла тень набежавшей тучки.
— Делил! — раздался крик в глубокой тишине. — Будь ты проклята, Делия! — прошептал он. — Проклята, проклята, проклята. Я не люблю тебя. Ты слышишь меня? — снова закричал он. — Черт возьми, я не люблю тебя!
***
Утром, спустя три дня, Нэт Паркес и его дочери заканчивали завтракать. В доме пахло гарью: Делия сожгла кашу.
Нэт листал потрепанный альманах.
— Похоже, хорошая погода не простоит долго, — заметил он, — и август будет дождливым. Так что пора собирать сено.
Делия обошла вокруг стола и взяла у Тилди тарелку с остатками каши. Под ней лежали хлебные корочки. Делия поспешила смести их в тарелку, но не успела.
— Тилди, доешь хлеб, — строго сказал Нэт.
У девочки задрожала верхняя губка.
— Но, папа, он такой жесткий!
— А у мамы всегда получался мягкий и вкусный, — вставила Мэг, вызывающе глядя на Делию.
Делия испекла хлеб накануне вечером и оставила его на всю ночь в печи, слегка подтапливая ее, чтобы не ушло тепло. Она гордилась своим произведением, пока не увидела утром его странную форму и неопределенный цвет. Когда Делия попыталась вынуть его, он развалился на куски и оказался несъедобным.
Делия стояла, понурив голову, но чувствовала на себе пристальный взгляд Нэта.
— Ничего страшного, Нэт, — сказала она, — я могу размочить его и скормить свиньям.
— Это расточительство, Делия.
— А что же мне делать с ним? — Она едва не плакала. За эти три дня Делия уже поняла, что не способна стать достойной женой фермера.
На рассвете первого дня Нэт подоил при ней козу, показав, как это нужно делать, и пояснив, что дойка — обязанность женщины. На следующее утро Делия приступила к этому сама, но проклятая тварь чуть не сжевала ей волосы, выбила из-под нее табуретку и перевернула подойник, когда она на минутку отвернулась. Увидев, что молоко едва покрывает дно ведра, Нэт не скрыл разочарования.
На следующий день Делия взяла мотыгу и отправилась в огород. Но, провозившись на жаре три часа, услышала от Мэг, что оставила одни сорняки, выполов турнепс и свеклу.
— Делия пришла и уничтожила мамин огород, — заявила Мэг отцу, когда тот вернулся с поля обедать.
«Этот день начался с испорченного завтрака, — в отчаянии думала Делия. — Какие же еще несчастья ждут меня сегодня, ведь стоит случиться одному — и конца им не будет!»
С утра Делия вычистила сарай от навоза, задала свежего корма скотине, насыпала курам зерна, собрала яйца и подоила козу. Все это она сделала до того, как сожгла бобовую кашу. Она посмотрела на остатки недоеденной каши, потом заметила то, что в кружках с горячим шоколадом ничего не осталось. Она сварила шоколад на козьем молоке, добавив туда немного патоки: Делия смутно помнила, что так когда-то делала ее мать.
«Значит, — подумала она, испытав легкое удовлетворение, — я не все ухитрилась испортить. Что-то получилось».
— Ну, я пошел убирать сено, сказал Нэт, захлопнув альманах и поднимаясь. Делия увидела, что оторвалась застежка на его домотканных бриджах, и ей стало стыдно. Вчера вечером она поклялась себе, что непременно пришьет ее, но потом забыла об этом. Удовлетворение, испытанное минуту назад, тут же улетучилось. Делия громко вздохнула: ей никогда не стать хорошей женой.
Нэт повернулся к Мэг.
— Пойдем, поможешь мне с сеном, дочка. Приходи и ты, Делил, когда управишься с домашними делами.
— Нэт... Я хотела вечером сходить в Мерримитинг — это займет не больше часа... На урок к миссис Бишоп.
— Она согласилась учить тебя прясть? Уборка сена сейчас важнее всего.
Делия облизнула пересохшие губы.
— Не прясть, Нэт. Она учит меня читать и писать.
Он махнул рукой.
— Теперь у тебя нет времени на это, да и не нужно это тебе.
— Но я же только начала учиться! Мне так не хочется бросать...
— Я высказал свое мнение, Делия, и оно окончательное.
Их взгляды встретились.
— Я поеду, Нэт. Я сделаю все, что нужно по дому, но пойду на урок.
Глаза его потемнели, а руки сжались в кулаки. Делия приготовилась к тому, что он ударит ее, но тут громко завизжала Тилди. Оба резко обернулись и увидели, что малышка отчаянно трет правый глаз.
— Мне больно глазик! Мне больно глазик!
Делия опустилась на колени рядом с ней, пытаясь отвести от глаза ручку девочки.
— Солнышко мое, дай я посмотрю.
Нэт тоже наклонился к дочери. Вокруг правого глаза образовалась красноватая припухлость.
— Это просто ячмень, — все еще сердито сказал он, — отведи ее сейчас к доктору Таю, он в этом лучше разбирается.
У Делии заныло сердце.
— Но я... я не могу... может, Мэг отведет...
— Мэг идет со мной убирать сено. Она это умеет, и мне не придется возиться с ней целый час, показывая, что и как надо делать.
Делия вытерла слезы с щечек Тилди.
— Все будет хорошо, — приговаривала она. — Мы сходим к доктору Сэвичу, и он тебя быстро вылечит.
Тилди попыталась улыбнуться.
— А доктор Тай даст мне печенье? В прошлый раз, когда я разбила коленку, он дал мне печенье.
— Ну, думаю, он и сегодня даст.
Нэт поднялся, надел шляпу и пошел к двери.
— А все же, — сказала Делия ему вслед, — сегодня вечером я поеду в Мерримитинг. На урок.
Спина Нэта напряглась, но он не остановился. Через минуту хлопнула дверь.
Мэг смотрела на Делию широко открытыми глазами, но определить их выражение было трудно.