Что это за проклятый холм?

— Никто не знает. Это построили люди, которые жили здесь тысячи лет назад. Абенаки называют их ракушечными людьми, но никому не известно, что они делали с этими ракушками — ели их, использовали как удобрение, или...

— Это было давно?

Тайлер пожал плечами, и на лоб ему упала прядь волос.

— Никто не знает.

— Давно ли ты любишь меня?

Он напряженно вглядывался в ее лицо.

— С той ночи в Фалмуте. Может, с тех пор, как подошел к тебе, когда ты ловила рыбу со старым индейцем. Черт, а может, с тех пор, как увидел тебя спящей на моей постели.

— Чертов ублюдок, почему ты так долго не говорил мне об этом? Ведь ты только орал мне, что не любишь меня, и позволил мне уйти и выйти замуж за другого. Надеюсь, что ты несчастен сейчас. Надеюсь, что ты страдаешь.

— Я страдаю, Делия.

Похоже, так оно и было. Кожа его приобрела зеленоватый оттенок, а глаза покраснели. Скулы резко выступали, под глазами лежали тени. Он выглядел так, как после долгого запоя.

«От разбитого сердца», — прокричало ее собственное сердце.

— Я страдаю, Делия, — повторил он.

— Хорошо!

Она отвернулась и пошла по берегу, стараясь не наступать на острые камни. Когда она споткнулась, Тайлер поддержал ее, но Делия выдернула руку.

— Зачем ты преследуешь меня? Хочешь, чтобы весь Мерримитинг узнал, что ты испытываешь похоть к жене соседа?

На самом деле сейчас никто не видел их. Холмы из моллюсков скрывали их от тех, кто пировал у костров.

— Я чувствую к тебе не похоть, — сказал Тайлер.

— Черта с два!

— Перестань чертыхаться. Ты говоришь хуже...

— Девки, подающей грог? — закончила она и повернулась к нему лицом.

Она сняла шляпу и тряхнула головой. Ветер взметнул ее волосы, как темное облако. Она стояла перед ним и знала, что прекрасна: солнце вспыхивало в ее волосах, ветер разрумянил ее щеки, а море увлажнило ее губы.

Она увидела, что его глаза потемнели от желания, что он стал тяжело дышать, а у него на шее стала пульсировать жилка. И она знала также, что увидит, если посмотрит вниз.

Сама того не желая, Делия взглянула на его бедра. Его огромная напряженная плоть выпирала сквозь бриджи. Доказательство его голода, желания, страсти.

Задержав взгляд там, Делия снова посмотрела ему в лицо — краска заливала его щеки. Ей стало жаль его. Ведь мужчина не может скрыть своих желаний. Он ведь не видит, как налились ее груди, и как дрожат под юбкой колени, а между ног... между ног все горит от страсти и требует удовлетворения.

Она глубоко вздохнула, пытаясь овладеть собой, но тут Тайлер посмотрел на ее грудь, и его румянец стал багровым.

— Ну ладно, черт с тобой, я хочу тебя, — выдавил он. — Но клянусь, Делия, мое чувство гораздо сильнее. Я люблю тебя. Я хочу жить с Тобой. Я хочу жениться на тебе.

— Я замужем за Нэтом.

— Но ты же не любишь Нэта!

— Не твое дело, как я отношусь к мужу.

Тайлер протянул к Делии руку и прижал ее к себе. Он прильнул к ее губам так быстро, что она не успела воспротивиться этому.

А потом стало незачем сопротивляться, она и не помышляла об этом. Ее чувства вырвались из-под контроля, ее тело горело от желания. Она ответила на его поцелуй, страстно лаская его рот языком. Потом, оторвавшись друг от друга, они жадно вдохнули воздух, и Делия вцепилась в его рубашку, чтобы удержаться на ногах.

Он зарылся лицом в ее волосы.

— Делия, любовь моя, моя жизнь! Уйдем со мной...

— Я не могу! Ты же знаешь, что я не могу, — рыдала она с искаженным от боли лицом. Она хотела заставить его страдать, мучиться от этой любви, как мучилась она сама. Но месть не доставляла ей радости, она была горькой.

— Я не могу, — простонала она.

Он обнял ее лицо ладонями и заставил посмотреть ему в глаза.

— Тогда скажи мне, что не любишь меня.

Вот это она и должна сделать. Она скажет ему, что не любит его, тогда он оставит ее страдать в одиночестве.

— Я... Какая разница? Я замужем, я...

Он снова накрыл ее рот своим, но она успела отстраниться. Его рука погладила ее шею и приподняла подбородок.

— Отпусти меня, — попросила она.

— А если нет? Что, если я унесу тебя отсюда сейчас же? Далеко в лес, где никто не сможет нас найти?

Кровь стучала у нее в висках, как море во время прибоя, она почти не слышала своего дыхания. И своего ответа она тоже не слышала.

— Т-ты не посмеешь...

— Неужели? — Он продолжал гладить ее шею. Его рот снова приблизился, их разделяло только дыхание. Она подумала, что должна сопротивляться.


— Дикарь абенаки просто похитил бы тебя, и плевать ему было бы на все законы и мораль белого человека, — продолжал он. — Я наполовину абенаки, разве ты забыла? А может, я вообще дикарь, когда дело касается тебя. По тому, как ты поцеловала меня, крошка Делия, я понял, чего бы тебе хотелось.

Она вскинула голову и отступила на шаг.

— Я буду сопротивляться, Тай, я буду драться, пока не вырвусь.

Лицо его потемнело от боли, а у нее в глазах застыли слезы. Она взяла его руки и прижалась к нему.

— Боже, Тай, ну почему я все время противлюсь тебе? Ведь это убивает меня...

Он сжал ее руки.

— Тогда пойдем со мной.

Делия отвернулась и прикрыла рукой рот, чтобы подавить стон. Ее щеки были залиты слезами.

— Пожалуйста, умоляю тебя, не проси. Я не могу, не могу.

Он снова прижал ее к себе и отер рукой ее слезы.

— Любовь моя... не плачь.

— Я не могу бросить их, Тай. Я поклялась Нэту и его девочкам. Я поклялась Господу. Думаешь, если я женщина, у меня нет понятий о чести? Это не так.

В его глазах застыла боль.

— Просто я думал, что ты любишь меня.

Она посмотрела на него с обожанием.

— Я люблю тебя. Ты же всегда знал, как сильно я тебя люблю. Но как же Нэт? Он женился на мне по доброй воле. Он доверил мне своих детей. И эти девочки, Тай, очень дороги мне. Как жестоко было бы вот так уйти из их жизни, так скоро после смерти их матери! Разве мы сможем быть счастливы, зная, что они страдают? Да я никогда не простила бы себя, если бы взяла на душу такой грех. Так как же я жила бы с тобой?

Тайлер погладил ее по шее, глубоко заглянул в ее глаза, и она прочла в его взгляде все, что он чувствовал.

— Моя удивительная, удивительная Делия. Твоя честность, непреклонность и сила — то, из-за чего я полюбил тебя.

— Тогда ты понимаешь...

Он отнял руки от ее лица.

— Клянусь небом, понимаю!

Он запрокинул голову и посмотрел на небо. Его лицо исказила боль, а на шее вздулись жилы.

— Но, Боже, как сильно я люблю тебя! Без тебя я...

Он проглотил ком в горле и с трудом вздохнул. Потом посмотрел на нее. Она никогда еще не видела такой боли.

— Ты нужна мне, Делия.

Она не могла вынести этого и бросилась прочь. И он отпустил ее.

Он повернулся к морю и крепко сжал веки. Когда он снова открыл глаза, океан был все таким же. Огромным, голубым и пустым.

— Боже, — прошептал он. Это был зов отчаяния.

***

— Я говорю — нет, и это окончательно.

Через плечо Делия бросила взгляд на девочек, съежившихся от страха. Она пошла за Нэтом и закрыла за собой дверь. Он сел на ступеньку, натягивая башмаки для грязной работы. Сегодня он собирался пойти в лагерь лесорубов.

— Нэт, но ведь это только несколько часов по утрам.

— Я говорю — нет.

Он встал и выпрямился.

— Но все дети в Мерримитинге будут ходить в новую школу! — сказала Делия, стараясь не повышать голос и говорить убедительно. — Их-то отпускают. А наши почувствуют себя отверженными.

Он снял шляпу и провел рукой по волосам.

— Они ведь лишь девочки. Зачем им учиться читать? К тому же я не могу их отпустить: здесь слишком много работы. Вот если бы ты...

Делия поняла, что он имел в виду. «Если бы ты лучше справлялась со своими обязанностями...»

Нэт взял топор и спустился с крыльца. Его высокая фигура в ярко-голубой куртке резко выделялась на фоне пышного великолепия опадающей листвы.

Она побежала за ним.

— А помнишь, что сказал преподобный? Ведь он говорил, что христианский долг родителей — научить своих детей читать Библию!

Он повернулся к Делии.

— Вот ты и научишь их. Ты же чему-то научилась у Бишопов, пока вроде бы осваивала буквы.

Он отвернулся, полы его куртки разлетались.