Энн Стюарт - Невеста для блудного сына

Странно, это такой огромный дом, и тем не менее в нем негде уединиться! Старшее поколение оккупировало гостиную, юное – библиотеку. Каролин не осмелилась вернуться в кухню даже для того, чтобы собрать рассыпавшиеся таблетки. Кроме того, ночь выдалась ужасно холодной. Бедняжка же была не в том настроении, чтобы отправиться на очередную прогулку под луной. Риск снова натолкнуться на Алекса был слишком велик.

Шел второй час ночи. Тесса и Грейс наконец решили освободить библиотеку. Каролин дождалась, когда в доме станет тихо, – хотелось убедиться, что все уже спят, – и лишь после этого прокралась на кухню, чтобы собрать таблетки.

Странно, но никаких таблеток там не оказалось. Какая-то добрая душа подобрала их все до единой. Нигде не было видно и упаковки от них. Каролин оставалось надеяться, что это сделала Констанца, которая вернулась в кухню, чтобы там прибрать. Впрочем, кто знает. А вдруг это сделала не Констанца?

Кстати, Констанца перенесла большую часть ее одежды в спальню, которую теперь занимали Тесса и Грейс, но Каролин удалось захватить охапку вещей и отнести их в редко используемую кладовку. Натянув на себя фланелевую пижаму и крепко сжимая в руке походный будильник, она направилась к не слишком удобному раскладному дивану. Большая часть Макдауэллов встает поздно, но она не допустит, чтобы кто-то из них застал ее спящей на раскладном диване в библиотеке. На окнах здесь не было ни штор, ни тюлевых занавесок. Луна же за окнами светила ярко, отражаясь от поверхности подтаявшего снега, и ее лучи били Каролин прямо в глаза, на какой бы бок она ни повернулась.

Она уснула лишь около четырех часов ночи и даже сквозь сон слышала бой старинных настенных часов.

Проснулась Каролин около шести. В комнате по-прежнему было темно и тихо. Спросонья она не сразу сообразила, где находится, желая лишь одного – снова спрятаться под мягкое стеганое одеяло и забыть обо всем, что ее ожидает.

– Восстань и сияй, красавица, – прошептал ей на ухо обольстительный баритон. – Пора отправляться в путь.

Что за черт? Над ней склонился Александр Макдауэлл. Когда она попыталась ударить его, он ловко схватил ее за руку.

– Успокойся, ангел, – произнес он. – Я не собираюсь залезать к тебе в постель. Я просто подумал, что ты, возможно, захочешь встать пораньше, если надеешься вернуться в тот же день.

Пытаясь сохранить самообладание, Каролин высвободила руку.

– Сегодня? – уточнила она недоверчиво.

– Зачем же откладывать? Иначе ты ударишься в панику и сбежишь, – улыбнулся он.

Она даже не стала этого отрицать.

– Уходи! – бросила она ему.

Алекс даже не пошевелился.

– Сколько времени тебе нужно на сборы?

Ей хотелось наорать на него, приказать, чтобы он убирался прочь. Увы, неожиданно она поняла, что оказалась в ловушке. Она дала слово Салли привезти картину, и не в ее правилах нарушать обещания. Салли попросила о пустяке, так что эту поездку вряд ли можно считать великой жертвой с ее стороны.

– Час, – бросила она.

– Не трать времени зря, не стоит прихорашиваться ради меня, – съязвил Алекс.

– Да уж не буду, поверь мне.

Он встал, и Каролин почти пожалела об этом. Какое это все-таки возбуждающее ощущение – лежать на теплом мягком матраце, когда рядом с тобой стоит красивый мужчина и смотрит на тебя загадочными голубыми глазами.

Он смотрел на нее и улыбался. Его улыбка, сдержанная и тщательно выверенная, как будто говорила, что он видит ее насквозь.

– Я принес тебе кофе, – сообщил самозванец, кивком указав на стол.

– По утрам я не пью кофе.

– Констанца сказала, что ты любишь кофе с молоком, но без сахара, – продолжил он, не обращая внимания на ее явную ложь. – Надеюсь, ты не станешь возражать, если я добавлю туда подсластителя.

– Если ты сейчас не уйдешь, я буду собираться еще дольше, – холодно заметила Каролин.

Самозванец окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног. Впрочем, ничего особенного разглядеть он не мог, потому что самые интересные части ее тела были скрыты одеялом и фланелевой пижамой, которую Каролин обычно надевала в самые холодные ночи. И тем не менее от его взгляда ее бросило в жар.

– Я буду ждать тебя на кухне. Хорошо, что хотя бы Констанца рада моему возвращению. – Алекс направился к двери, но неожиданно остановился и обернулся. – Да, я кое-что забыл. – С этими словами он что-то бросил ей на постель. Судя по звуку, это была бутылочка с таблетками. – Твои лекарства были рассыпаны в кухне по всему полу. Ты поаккуратнее с ними, ведь тетя Пэтси сидит на «колесах». Если бы она их заметила, то подобрала бы все до одной.

Каролин не стала отнекиваться, поскольку на этикетке значилось ее имя.

– Я иногда принимаю их от головной боли.

– Это транквилизаторы, Каролин, – поправил ее Алекс. – Слабые, но все равно транквилизаторы. Обещаю, что они тебе еще пригодятся.

Коварно улыбнувшись, он вышел из комнаты.

Самозванец был настолько увлечен беседой с Констанцей, что едва удостоил взглядом Каролин, когда та вошла в кухню и поставила на стол пустую чашку.

– Как хорошо, что мистер Алекс вернулся, – жизнерадостно прощебетала Констанца.

– Хм. – Каролин налила себе еще одну чашку кофе, затем демонстративно достала из бутылочки таблетку и проглотила. Впрочем, похоже, что на Алекса этот ее маленький спектакль не произвел должного впечатления.

– А вот Каролин, кажется, не согласна с тобой, Станца, – констатировал он.

Вот это да! Этот тип откуда-то узнал, как в их семье когда-то называли женщину, выполнявшую в равной степени обязанности кухарки и няни. Констанца фактически вырастила Алекса. Каролин уже много лет не слышала, чтобы кто-то из Макдауэллов назвал ее этим именем.

– Она не рада тому, что вы вернулись? – ужаснулась Констанца.

– Она не уверена, что я – это я.

– Не говорите чушь, мистер Алекс, – рассмеялась Констанца. – Как же она может не признать вас? Как Каролин может сомневаться? Миссис Макдауэлл вас признала, да и какая мать не признает своего сыночка? Кроме того, вы совсем не изменились, вы точно такой, как и раньше.

– Боже упаси! Надеюсь, я уже не такой, как раньше, – шутливо возразил Алекс. – Я стал старше и мудрее.

– Возможно, – пробормотала Каролин.

Констанца покачала головой.

– Вы вечно друг с другом спорили. Не удивлюсь, что с тех пор вы нисколько не изменились. А теперь садитесь, я приготовлю вам яичницу.

– Я не голодна, Констанца. Мне пора ехать.

– Ты никогда не голодна, – проворчала Констанца. – Это неуважение к моей стряпне, и я этого не потерплю. Садись и ешь, или я нажалуюсь на тебя миссис Макдауэлл. Ты знаешь, как она расстроится.

Это была пустая угроза, и они обе прекрасно это понимали. Ни одна из них не стала бы понапрасну тревожить Салли. Тем не менее Каролин села за стол, с великим трудом удержавшись от искушения показать Алексу язык.

– Всего лишь одну гренку, – пробормотала она, сделав глоток кофе.

– Ты заморишь себя голодом, – укоризненно заметила Констанца. – И куда ты только так спешишь?

– Хочу вернуться обратно как можно раньше.

Констанца подошла ближе и встала перед ней, руки в боки.

– Что за чушь! Тебе нужно немного развеяться, ведь ты последние восемь месяцев просидела здесь как на привязи. Не волнуйся, с миссис Макдауэлл в ближайшие дни ничего не случится, а в доме и без того полно людей, которые не дадут ей скучать. Поезжай на несколько дней, чтобы порадоваться жизни. Морской воздух пойдет тебе на пользу.

Алекс следил за их разговором с неподдельным интересом. Каролин пришлось сделать усилие над собой, чтобы не обращать на него внимания.

– Может, потом, чуть попозже, – ответила она.

– Ты хочешь сказать, после того, как моя мать умрет? – с упреком в голосе уточнил Алекс. – Как это низко с твоей стороны.

Каролин почувствовала, что слишком мало спала и выпила слишком много кофе.

– Я вот уже год живу тем, что любой ее день может оказаться последним. Извини, если тебе это покажется проявлением бесчувственности с моей стороны. Но ты слишком долго отсутствовал, и тебе нелегко свыкнуться с мыслью, что ее скоро не станет.

– Ты, Каролин, все-таки определись, кто я такой. Или я мерзкий самозванец, которому хватило наглости явиться сюда, или же неблагодарный сын, который пропадал где-то почти два десятка лет и теперь от него все равно никакой пользы.

– Мне уже все и так ясно.