Энн Стюарт - Невеста для блудного сына

Каролин презрительно фыркнула.

– А кто твой сообщник? Ты выдашь его полиции?

– Не думаю, что ты станешь вызывать копов. Думаю, ты удовлетворишься тем, что я снова исчезну. Разве я не прав? Так что тебе нет смысла и дальше терзаться чувством вины. Никто не собирается занимать твоего места у постели Салли, никто не покушается на деньги, которые ты заработала преданностью и терпением.

Она посмотрела на него с обманчивым спокойствием.

– Я солгала, – сказала она. – Я ненавижу тебя.

– Ну, конечно же! А как иначе! – игриво отозвался он. – И ты можешь облегчить свою больную совесть тем, что станешь всеми правдами и неправдами пытаться узнать, кто я такой. Давай! Я не стану тебе мешать.

Каролин посмотрела на него в упор.

– Ничего, – произнесла она спустя пару секунд, – я найду доказательства тому, что ты самозванец. И вот тогда решу, что с этим делать. Может, какое-то время тебя помучаю.

– Извращенка, – пробормотал он. – Только запомни одну вещь.

Она не проявила особого интереса к его совету, впрочем, ему было все равно.

– Может оказаться, что это не слишком разумное решение с твоей стороны. Есть вещи, которых лучше не знать. В конце концов, если Алекса и в самом деле убили, весьма возможно, что ты хорошо знаешь его убийцу. И если он или она поймет, что ты видела его тогда на берегу, ты рискуешь сама оказаться в опасности.

Каролин тотчас побледнела, и он понял: такое даже не приходило ей в голову. «А не получит ли она сама пулю в спину», – подумал он.

Впрочем, кто бы ни стрелял в избалованного подростка Александра Макдауэлла, кто бы ни сбросил его тело в океан, этот человек за прошедшие восемнадцать лет мог избавиться от преступных наклонностей. По крайней мере никаких неожиданных смертей или таинственных исчезновений в семействе Макдауэллов с тех пор не произошло, не было и несчастных случаев. Все члены семейства пребывали в добром здравии.

А вот если Каролин начнет все вынюхивать, их безопасный мирок окажется под угрозой. Какой же он эгоистичный ублюдок, если сам подталкивает ее к этому.

– Как мило, однако, с твоей стороны проявлять обо мне заботу, – язвительно произнесла она. – Я отлично знаю, почему ты хочешь, чтобы я выяснила правду про Алекса.

– И почему же?

– Если я узнаю, кто убийца, у тебя найдется повод его шантажировать. Потому что не факт, что ты получишь деньги Салли. А вот если кто-то восемнадцать лет назад и впрямь совершил убийство, он наверняка заплатит за молчание.

– О, мне такое и в голову не пришло! – театрально воскликнул Алекс. – Боже, какого ты высокого обо мне мнения! Скажи, а тебя не слишком волнует то, что я высосу деньги, и немалые, из кого-то из твоих родственников?

– Ничуть. Тот, кто убил Алекса Макдауэлла, должен за это заплатить, – спокойно ответила она.

– А я и не знал, что ты была к нему до такой степени неравнодушна. Лично мне он казался избалованным сынком и абсолютным мерзавцем.

– Он таким и был.

– Тогда почему тебе не все равно?

Каролин отвернулась от него, но Алекс уже знал ответ на свой вопрос.

– Ты ведь была в него влюблена. Или я не прав?

– Мне было всего тринадцать! – раздраженно воскликнула она. – В этом возрасте еще не влюбляются. А Алекс только и делал, что издевался надо мной. И ему было наплевать, что он делает мне больно!

– Это еще ни о чем не говорит. Он вполне мог вскружить тебе голову.

– Ну, с годами такие вещи проходят.

– Да, но увидеть объект своих нежных чувств с пулей в спине… Такое не забывается, – возразил он. – Жаль, что Алекс не знал, что ты была в него по уши влюблена. Думаю, он с радостью удовлетворил бы все твои девичьи фантазии.

– А кто сказал, что он не знал? – в ее голосе он услышал ледяные нотки. – Между прочим, ты специально постоянно сбиваешься на то, чтобы говорить о нем в третьем лице? – подметила она. – Ну, так как, сознаешься, что ты самозванец? К сожалению, я этого доказать не могу, пока не могу. Так почему бы тебе не облегчить мне задачу и не признаться самому?

– Я ни в чем не намерен признаваться, киска, – игриво произнес он. – Если это тебе нужно, выясняй сама.

– И если выясню?

– Я же сказал, что на следующий день я сделаю этому дому ручкой. Ну, разве что еще поцелую тебя на прощанье, – сказал и улыбнулся, заметив, как она побледнела.

В конце концов все оказалось легко и просто. Так просто, что Каролин была не в силах устоять перед подвернувшейся ей возможностью. По крайней мере, так она сказала себе, пытаясь заглушить слабые укоры совести.

В кухне было пусто. Констанца хлопотала в столовой, готовя чай для Салли и ее сына. Впрочем, ничто не мешало всем желающим присоединиться к ним. Но Уоррен считал чай женским напитком, у Пэтси был послеобеденный отдых, а ее дети отправились на природу в поисках последнего снега, чтобы покататься на лыжах.

В миске со льдом под крышкой лежала приготовленная начинка для блинчиков с морепродуктами. Крупные креветки лежали отдельно, как можно дальше от начинки, как будто одно их присутствие на столе угрожало жизни Алекса.

Каролин в два счета очистила и нарезала огромную креветку на крошечные кусочки, которые затем добавила к рубленому крабовому мясу и рыбе и хорошенько перемешала, чтобы никто ничего не заметил.

Такая мелкая добавка наверняка безвредна даже для человека с сильной аллергией. И если Алекс поест блинчиков, его порция креветок будет такой микроскопической, что не сможет послужить средством для проверки на аллергию. Так что совесть ее чиста, напомнила себе Каролин, когда, выходя из кухни, столкнулась нос к носу с Констанцей. В конце концов он ведь сам сказал, что при желании она может его разоблачить. Салли наотрез отказалась проводить анализ ДНК, а вот ее метод куда проще и по-своему надежнее.

За ужином самозванец слопал три блинчика с «меченой» начинкой. Каролин сидела напротив него, ковыряя в тарелке, наблюдала, как Алекс флиртовал со слегка подвыпившей Пэтси, и вполуха слушала, как Уоррен и Салли спорили по поводу политики. Аппетит у нее отшибло начисто.

– Что-то ты, Каро, сегодня молчаливая, – вдруг заметил Уоррен, буравя ее своими бледно-голубыми рыбьими глазами.

От неожиданности Каролин едва не опрокинула бокал с вином.

– Просто я устала после долгой дороги, – ответила она, вовремя подхватив покачнувшийся бокал.

– Алекс сказал, что ты всю дорогу проспала, – добавила Салли и в упор посмотрела на нее. – Может, тебе нездоровится?

– Умоляю, только не дыши на меня! – взвизгнула Пэтси. – Я не хочу заболеть. Ненавижу болезни! И ничего не говори Джорджу, у него патологический страх перед инфекциями!

– Джордж здоров как бык, – фыркнул Уоррен.

– Это не повод, чтобы пренебрегать собственным здоровьем. Кстати, в последнее время я его почти не вижу. Он вечно либо где-то с друзьями, либо в своем клубе и совершенно не уделяет внимания родной матери. И я не хочу, чтобы он сбежал в Нью-Йорк из опасений, что ты на него чихнешь!

– Что еще за клуб такой? – поинтересовался Алекс.

– О боже, какая мне разница! – Пэтси даже махнула рукой, давая понять, что ей все равно. – Он состоит в нескольких, и все они жутко дорогие. Спортивные клубы, клубы охраны дикой природы…

– Что-то я не заметил, чтобы Джордж был большим любителем природы, – произнес Алекс.

Пэтси бросила на него неприязненный взгляд.

– Ты просто понятия не имеешь, какой широкий круг интересов у нашего Джорджа!

– Нет, не имею, – согласился Алекс, и в его голосе Каролин услышала легкое раздражение.

– Можете не переживать, я совершенно здорова, – уверила Каролин. Разговор начал порядком действовать ей на нервы.

– А почему ты так уверена? Обычно ты поддерживаешь беседу, – произнес Уоррен со слабой улыбкой. – Тебе лучше лечь в постель, Каролин, и выпить как можно больше апельсинового сока. Ни к чему, если ты разболеешься.

– Да-да, Каро, ты же знаешь, как мы полагаемся на тебя в это печальное для нас время.

– Между прочим, я еще жива, – язвительно напомнила им Салли. – А так как Алекс вернулся, то вообще не вижу повода для печали. Кстати, я намерена уйти красиво…

– Прекрати! – крикнула Каролин. – Не хочу ничего слышать!

– Мне недолго осталось, Каролин, – спокойно ответила Салли. – Увы, от этого никуда не уйдешь.

– Отстаньте от нее, – неожиданно подал голос Алекс. – Последние несколько дней у Каролин нервы на пределе.