Нет, ей нужно от него бежать. Она должна проверить, как там Салли. Каролин тихонько отстранилась от него, но на какое-то мгновение его сильные руки снова сжали ее в объятиях, как будто он не хотел ее отпускать. Но потом все-таки отпустил, а сам перекатился на спину, и она поняла, что он наблюдает за ней.

– Старайся держаться подальше от окон, – неожиданно произнес он деловым тоном. – Никогда не знаешь, на кого можно нарваться даже в такую рань.

Она протянула руку за бюстгальтером, схватила его и, повернувшись к Алексу спиной, надела. Затем пошарила рукой в поисках остальной одежды. Ее джинсы и рубашка валялись почти на другом конце комнаты, и она понятия не имела, куда подевались ее трусы.

– Ты случайно не это ищешь?

Ей ничего не оставалось, как вновь повернуться к нему. На огромной ладони Алекса лежал лоскуток белого хлопка. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Каролин схватила трусы и с чувством собственного достоинства, которое, правда, стремилось к нулю, натянула на липкое тело. Сделав это, она тотчас ощутила уверенность в себе и даже обернулась, чтобы посмотреть на Алекса. Она уже было открыла рот, готовая сказать ему, чтобы он навсегда убирался из ее жизни, как что-то привлекло ее внимание.

Алекс отвернулся от нее и смотрел в окно. Ей в глаза тотчас бросился шрам на его плече, который она не замечала раньше. Он имел странные круглые очертания, с неровными краями, и слегка блестел. Каролин смотрела на него как завороженная. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, она протянула руку, чтобы его потрогать.

Алекс тотчас обернулся, и их взгляды встретились. Когда же ее пальцы коснулись старого шрама, он даже не пошевелился, не попытался отстраниться от ее прикосновения.

– Что это? – прошептала она.

– А ты как думаешь, Каролин? Этот шрам от пули, которую я получил восемнадцать лет назад.

Кто-то ломился в дверь, и она тотчас обернулась, охваченная паникой. Однако стул, который Алекс приставил к дверной ручке, даже не сдвинулся с места.

– Каролин, ты здесь? Каролин! – послышался из-за двери голос Джорджа. – Давай выходи, и побыстрее.

В его голосе слышалась властная требовательность.

Она поднялась на ноги.

– Я сейчас, Джордж! – крикнула она. – Что случилось? Салли стало хуже?

– Ты не видела Алекса? Мы нигде не можем его найти.

Услышав свое имя, Алекс тотчас встал, не обращая внимания на собственную наготу и прикованный к его телу взгляд ее глаз, и быстро натянул джинсы. Алекс. Настоящий Алекс.

Застегивая на ходу блузку, Каролин оттащила стул и распахнула дверь. Ей было все равно, что подумает Джордж или кто-то другой, кто там стоит в коридоре.

– В чем дело? – резко спросила она.

Но Алекс уже стоял рядом с ней. Прежде чем Джордж успел ответить ей, он взял ее за руку и отвел прочь.

Она попыталась вырвать руку, однако оставила попытку, как будто до нее только что дошел масштаб событий.

Пэтси и Уоррен были в столовой и громко о чем-то спорили. Их голоса разносились по всему первому этажу. Откуда-то из дальней комнаты слышались рыдания Констанцы.

На больничной кровати лежало безжизненное и опустевшее тело Салли. На столике рядом валялся пустой пузырек, из которого высыпались таблетки, часть из них упала на белоснежную накрахмаленную простыню. Но, видимо, даже несмотря на страшную слабость, она проглотила их целую пригоршню.

Каролин застыла в дверях, но Алекс решительно прошел мимо нее в комнату. Никто даже не сообразил закрыть покойнице глаза и убрать кислородную трубку. Салли лежала, устремив безжизненный взор в потолок. Каролин на мгновение задалась вопросом, куда подевалась миссис Хэтэвэй, но затем отогнала от себя эту мысль. Как будто это что-то изменит. Тетя Салли была готова покинуть этот мир, а она не из тех, кто способен ждать в бездействии.

Алекс осторожно закрыл матери глаза, вынул у нее из носа кислородную трубку и положил ее конец на стол, после чего с деловым видом отключил аппарат искусственного дыхания. Лишь после этого он обернулся и посмотрел на Каролин. Его взгляд оставался совершенно спокойным.

– Ты не хочешь попрощаться с ней, прежде чем остальные начнут делить наследство?

– А разве ты не намерен принять участие в дележе? Не ради ли него ты сюда вернулся?

Он покачал головой:

– Я вернулся ради нее. Я вернулся ради истины. И вот теперь ее больше нет, и мне все равно. Я готов уехать отсюда.

Каролин кивнула, ощущая полную опустошенность. Она прошла мимо него и села на стул, на котором сидела всего несколько часов назад.

– Ты знал, что она это сделает?

– Я это предвидел.

– А почему ты ее не остановил?

– А ты?

– Нет, – она поджала под себя ноги. – Прощай, Алекс.

Не проронив ни слова, он вышел из комнаты.

Времени в ее распоряжении оказалось даже больше, чем она предполагала. Родственники не торопились к покойной, хотя их голоса эхом разносились по всему дому. Разговор шел на повышенных тонах. Каролин сидела в кресле рядом с кроватью Салли в странном бдении, которое теперь было нужно разве что ей самой.

Ей не хотелось бросать Салли одну, даже несмотря на то, что той Салли, которую она любила и пыталась защитить, уже не было. Каролин почему-то была уверена, что кто-то позаботился о формальностях. В ближайшие часы за телом приедут, чтобы забрать его в морг. А пока Каролин была готова составить покойнице компанию. Было в этом бдении нечто смешное и слегка старомодное, но она считала своим долгом воздать покойной последние почести.

Прошло несколько часов, прежде чем в комнату заглянула миссис Хэтэвэй, заплаканная и растерянная. Бросив нервный взгляд на Каролин, она сгребла рассыпанные по столу таблетки.

– Простите, меня рядом с ней не было, – сказала она сдавленным голосом. – Мистер Макдауэлл настоял на том, чтобы я шла спать. Сказал, что сам посидит с ней. Если бы я знала, что у нее на уме, то ни за что не ушла бы.

– Алекс мастер убеждать других, – равнодушно произнесла Каролин.

– Нет-нет, спать меня отправил Уоррен, – поправила ее миссис Хэтэвэй. – Он сказал, что хотел бы провести время с сестрой.

Но Каролин лишь покачала головой. В последние несколько часов ее разум и чувства подвергались страшным перегрузкам, и теперь она погрузилась в блаженную немоту. Ей было все равно, кто что скажет. Ей было все равно, кто есть кто. Ведь Салли больше нет, хорошо это или плохо, и главное, ее собственная жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.

– Вы ни в чем не виноваты, – тихо произнесла Каролин. – Она давно была готова уйти из жизни.

Спор в гостиной на мгновение сделался тише, и Каролин услышала, как к дому подъехала машина. Она выглянула наружу и увидела катафалк местного морга. «Мерседес». Макдауэллы привыкли иметь лишь самое лучшее. Каролин поднялась с места и на прощание пожала холодную руку.

– Какая замечательная была женщина, – сквозь слезы заметила миссис Хэтэвэй, хлюпая носом.

Каролин не стала с ней спорить. Она всей душой любила Салли, однако Салли Эйлборн Макдауэлл была слишком непреклонна, упряма и жестока, чтобы называть ее замечательной женщиной.

– Пойду спрошу, не захочет ли кто посидеть с ней минутку-другую, прежде чем ее заберут.

– Хорошо, Каролин, – отозвалась миссис Хэтэвэй. – А я пока приберусь, чтобы она лежала чистой и аккуратной.

Можно подумать, это кому-то нужно, и Каролин в очередной раз убедилась в этом, когда шагнула в библиотеку. Она застала Уоррена и Джорджа, споривших о чем-то с пеной у рта. Они так увлеклись, что даже не обернулись в ее сторону. Пэтси сидела с блаженной улыбкой на лице, а что касается Тессы, та даже не сочла нужным поздороваться.

– Там приехали, чтобы забрать тело, – сообщила им Каролин. – Никто не хочет посидеть на прощание рядом с тетей Салли?

– Ну, нашла что предлагать, – ответила Тесса, и ее передернуло. – Я не люблю покойников.

– А кто приехал за телом? – поинтересовался вдруг Уоррен. – Я никому не звонил.

– Значит, кто-то позвонил в похоронное бюро, – отозвался Джордж. – Кто-то кроме тебя.

– Должно быть, Алекс, – сделала вывод Тесса с довольной улыбкой на искусственных губах.

От Каролин не скрылось, как по лицу Уоррена пробежала тень.

– Не думаю, что кто-то из нас хочет на нее посмотреть, – сказал он секунду спустя. – В конце концов ее больше нет.

– Верно, ее больше нет, – подтвердила Каролин с обманчивым спокойствием в голосе. – Если вы не возражаете, я прокачусь по окрестностям. Хочется немного побыть одной.