— Да, на женщинах ты предпочитаешь жениться, — с ухмылкой заметила Ред.
— Жалко же таким добром да не попользоваться.
— Но ведь дети по большей части идут в пираты.
— Когда могу, детей я освобождаю за выкуп.
Ред опустила глаза, пряча улыбку. Интересно, кем бы стал Эдвард Тич, если бы судьба не выгнала его в море? У него были свои представления о чести и бесчестии.
— Конечно.
— А когда их никто не берет… Ты же знаешь, я их не обижаю. Хотя кое — где детей вполне законно вешают, например, за кражу куска хлеба. Нет, я человек совсем не жестокий. Как посмотришь, что творится в мире якобы во имя закона и справедливости…
— Я никогда и не говорила, что ты жестокий. Ты отличный капитан и стреляешь метко. — Чернобородый расплылся от удовольствия, и Ред продолжала: — Но напугать можешь кого угодно. Особенно когда бороду поджигаешь. Артист!
— Это еще посмотреть, кто тут артист. — Он помахал перед ней пальнём и, вздохнув, покачал головой. — Даже не знаю, верить или нет… Поговаривают, что ты вроде бы как отправила на корм рыбам самого Черного Люка.
Ред пожала плечами:
— Видел, как бык умирает от комариного укуса? Тоже ведь поверить трудно, да? В драке размер не всегда имеет первостепенное значение.
— Ладно, твое сокровище я возьму. Побрякушки мне нравятся, а деньжатами я сейчас обеспечен.
— А объединиться со мной не хочешь? — негромко спросила она.
— Это дело другое.
— Как так?
— Тебе нужна месть, а мне — выгода. Кстати, не расскажешь, откуда у тебя это сокровище?
— Нашла случайно. На одном торговом корабле.
— Так ты забрала корабль?
Ред покачала головой:
— Нет.
— Неужели потопила?
— Нет.
— А что же тогда?
— Я их отпустила. Мы договорились. У меня на борту их капитан. Лорд Хаггерти. Слышал о таком?
Чернобородый с усмешкой откинулся на спинку стула.
— Знаю. Кстати, встречался с ним в этой самой таверне.
— Но он же не пират.
— Нет. И не военный. У него торговое судно.
— Но что он делал здесь?
— Вел кое — какие дела.
— Это как — то связано с сокровищем?
Чернобородый рассмеялся:
— Нет, он продавал пуховые подушки. Шелковые простыни. Китайский фарфор. Чай. Кофе. Яблоки.
— Вот так, да? И его не зарезали прямо на улице? — изумилась Ред.
— Я видел Хаггерти, когда он появился здесь впервые. Вышел в город с командой. Такой решительный, уверенный. Помню, кто — то бросил ему вызов, и он победил поочередно трех лучших дуэлянтов. Я и сам собирался схватиться с ним, но передумал. Признаюсь, парень мне понравился. Подумай только — зайти в бухту, бросить якорь, выйти в город… Он же прекрасно понимал, что с ним сделали бы, если бы встретили с таким грузом в море.
— Я его жалеть не стала, — бросила Ред.
— Выходит, он покорил тебя своим красноречием, — усмехнулся Чернобородый.
— Он мой пленник, — возразила она.
— Конечно.
Ред решила сменить тему:
— Значит, по — твоему, мне нужна месть. Да, согласна. А тебе нужна добыча. Если мы объединимся против Блэра Кольма…
— Девочка моя, брось ты это дело…
— Господи, — простонала Ред, — и ты туда же.
Он посмотрел ей в глаза:
— Я умру на палубе. Умру от клинка или вражеской пули. Так мне на роду написано. Но пока жив, я буду гулять по морям, и у меня будет дюжина жен. Я буду пить и драться, если надо — с самим Богом. Но ты… у тебя должна быть другая жизнь.
— Почему? Я скорее утону, чем соглашусь скрести полы, ложиться в постель с каким — нибудь больным стариком или подыхать от французской болезни.
— А почему бы не помечтать о чем — то получше?
— Я мечтать не могу. Закрою глаза и вижу тела на поле битвы, кровь, детей…
Чернобородый вздохнул.
— Извини, сладкая, но я не самоубийца. Давай — ка сделаем так. Я заплачу тебе золотом и угощу ромом, ладно?
— Капитан, для меня великая честь поднять с вами стакан, — с притворной бодростью, едва скрывая разочарование, сказала она.
— Ты говоришь, как какая — нибудь леди. — Пират восхищенно покачал головой.
— Может, я и была ею. Когда — то. А потом забыла. Не знаю. Я была совсем маленькая, когда пришли солдаты. Помню только…
— Что?
— Маму, — сказала Ред смущенно. — Она была леди. Говорила негромко, держалась с достоинством. Но ее убили, и той моей жизни больше нет, а возвращаться к другой, той, что была потом, я не хочу. И все же… Знаешь, хорошие люди есть везде. Хотя бы Лигия…
— Лигия?
— Дочь той гадины, что выкупила мои бумаги у офицера, который счел, что живой я нравлюсь ему больше, чем мертвой. Страшная как смертный грех, но добрая и милая. Давай выпьем за нее. Старуха померла, так она, наверно, богатая теперь. Может быть, и счастье найдет.
— Тогда за Лигию! Да благословит ее Господь. — Чернобородый помолчал, задумчиво поглядывая на собеседницу. — Богатая, говоришь? А что, сильно страшная?
Ред рассмеялась и подняла стакан.
— Изрядно. Но кто знает? В темноте да после выпивки между красавицей и уродиной разницы нет. А если уродина еще и богатая…
Он осушил стакан и как — то странно посмотрел на нее.
— Любопытно…
— Что?
— Что именно ты наткнулась на лэрда Хаггерти.
— Почему?
— Ох, сладкая, я ведь храню не только твои секреты, но и его тоже.
— А у него есть секреты?
— У него есть… свое дело.
— И?..
— Я ведь только что сказал — чужих секретов не выдаю.
— Эдвард…
— Не обхаживай меня, девочка. Я все сказал на эту тему. Люди приходят в эту таверну развлекаться. Пить. Забавляться со шлюхами. И слушать.
— Что слушать?
— Я сказал все, что хотел.
— Но ты же сам начал!
— Все! Ни слова больше! Пей.
Ред предприняла еще несколько попыток, но Чернобородый не поддавался. Пришлось выпить. Ладно, она получит обещанное золото, и на этом все кончится.
Многие из посетителей таверны напились так, что не заметили бы, наверное, и землетрясения. Некоторые уже лежали на столах в лужах разлитого эля. На коленях у других, не замечая храпящих рядом мужчин, сидели шлюхи. Запах несвежего мяса, дыма и немытых тел смешивался с громким хохотом, криками и откровенными шуточками. Платья соскальзывали с плеч, жадные руки лезли под юбки…
Логан повернулся к Брендану.
— Милое местечко, — сухо заметил он.
— Да, но вы — то знаете лучше, — ответил Брендан.
Логан пожал плечами:
— Вы с капитаном не похожи на завсегдатаев такого рода заведений.
— Да и вы тоже.
— Я прихожу сюда, делаю свое дело и ухожу.
— Не представляю, чтобы здесь можно было заниматься какими — то благопристойными делами.
Логан принужденно рассмеялся:
— Вообще — то можно. Встречаться с пиратами в открытом море опасно, но вести с ними дела на суше бывает весьма выгодно.
— Выгодное дело не всегда законное, — посматривая исподтишка на Логана, сказал Брендан. — Вы, друг мой, в полной мере владеете искусством вести переговоры, но ведь есть и такие, кто не желает договариваться. Я знаю многих, кому безразлична человеческая жизнь. Выгода — вот что сейчас самое главное. Многие пиратские капитаны с удовольствием перерезали бы вашу команду или просто сбросили бы всех за борт.
— Но при этом не обошлось бы и без потерь для другой стороны, — указал Логан.
— Верно. Итак, вы человек чести, да?
— Ваш капитан тоже человек чести, — парировал Логан.
— Давайте за нее… за него и выпьем, — предложил Брендан.
— Какие дела у капитана с Чернобородым?
Брендан замялся — стоит ли откровенничать с пленником? — потом, приняв решение, пожал плечами:
— Ред хочет объединиться с Тичем.
— Объединиться с Тичем? — удивился Логан, неплохо знавший Тича по прошлым встречам. Вопреки тому, что о нем говорили, Чернобородый не был чрезмерно жесток и никогда не убивал без необходимости, предпочитая по возможности оставлять человека в живых. В отличие от многих пиратов ему не доставляло удовольствия издевательство над ни в чем не повинными людьми.
И все же… все же капитан Ред Роберт не должен был вступать в союз с таким злодеем, как печально знаменитый Эдвард Тич.