Джуд Деверо - Невеста по ошибке

— Не заговаривай мне зубы, — теряя терпение, сказала Николь. — А как насчет их воспитания?

Клэй так увлекся едой, что даже не подумал ей ответить.

Фыркнув и пробормотав что-то по-французски, Николь выхватила у него из-под носа тарелку с блинчиками и, держа ее над ведром, куда бросали пищевые отходы на корм свиньям, заявила:

— Ты должен ответить мне на некоторые вопросы. Я устала от твоего отмалчивания.

Клэй взял ее за талию и прижал к груди. Почувствовав, что Николь перестала сопротивляться, выхватил у нее из рук тарелку с блинчиками и поставил на стол.

— Никогда не мешай мужчине, когда он ест, — заявил Клэй, поддразнивая ее, но хватку не ослабил. Николь стала задыхаться. Лишь тогда Клэй отпустил ее. — Я не хотел причинить тебе боль, — сказал он, оправдываясь.

Николь прижалась к нему, надеясь, что он никогда ее не отпустит.

Клэй помог ей сесть.

— Ты, наверное, проголодалась. Ну-ка, поешь немного, — сказал он, положив ей на тарелку блинчики и ставя перед собой свою.

Николь вздохнула и поймала на себе насмешливый взгляд Клэя. Он словно прочел ее мысли.

После завтрака Клэй велел Николь следовать за ним. Он остановился под кедром возле жилища для слуг, где у входа сидел древний старик, вырезая что-то из дерева.

— Джонатан, где близнецы?

— На старом орехе возле дома надсмотрщика.

Клэй кивнул и уже повернулся, чтобы уйти вместе с Николь, которая не отставала от него ни на шаг, но Джонатан вдруг спросил:

— Это твоя молодая жена?

— Да, — без особой теплоты в голосе ответил Клэй.

Джонатан усмехнулся беззубым ртом:

— Я почему-то думал, ты женишься на блондинке, повыше ростом и потолще, чем эта.

Схватив Николь за запястье, Клэй резко повернулся. Николь буквально распирало от вопросов, но задать их она не решалась.

Близнецы действительно лазали по старому ореховому дереву. Николь улыбнулась и пригласила их спуститься вниз, сказав, что хочет поговорить. Дети захихикали и поднялись еще выше.

Она обратилась к Клэю:

— Может быть, ты их попросишь?

Он пожал плечами:

— Лично мне они не нужны. Работы полно.

Неодобрительно взглянув на него, Николь снова попросила детей спуститься. Они лишь посмотрели вниз с озорными искорками в глазах, и Николь повернулась к Клэю:

— Что ты делаешь, когда хочешь заставить их спуститься? Приказываешь им?

— Они слушаются меня не больше, чем тебя. Будь я на твоем месте, полез бы на дерево.

Близнецы продолжали хихикать, словно бросали ей вызов. Девушка не сомневалась, что Клэй разыгрывает ее. Подобрав подол платья, она сбросила туфли.

— Не подсадишь меня? — спросила Николь.

— С удовольствием, — ответил Клэй, у которого загорелись глаза.

Он мог бы поднять ее до первой ветки, но не сделал этого. Наверняка умышленно. Знали бы они, как она лазает по деревьям. В поместье ее родителей была старая яблоня, Она то и дело на нее залезала. Подтянувшись и забравшись на нижнюю ветку, Николь заметила лестницу, прислоненную с другой стороны дерева. Взглянув вниз, она увидела, что Клэй пристально наблюдает за ней.

Последующие несколько минут она лазала по дереву, задрав до колена юбки, и отлавливала детей. Первым попался Алекс, и она опустила его в руки Клэю, который с готовностью подхватил мальчика.

Мэнди перебралась на тонкую ветку и улыбалась Николь, которая, улыбнувшись в ответ, поползла к ней. Ветка затрещала.

— Ты слишком тяжелая! — воскликнула Мэнди и, глянув вниз, рассмеялась. — Лови меня, дядя Клэй! — крикнула она и прыгнула в подставленные руки дядюшки.

Николь поздно сообразила, что слишком тяжела для такой тонкой ветки, которая угрожала сломаться окончательно.

— Прыгай! — скомандовал Клэй. Николь не раздумывая отпустила ветку и приземлилась прямо в объятия Клэя.

— Ты спас ее, дядя Клэй! Спас! — обрадованно кричал Алекс.

Николь, испуганная больше, чем ожидала, взглянула на Клэя. Он улыбался! Впервые увидев у него такую улыбку, Николь улыбнулась ему в ответ.

— Давайте еще разок! — крикнула Мэнди и бросилась к лестнице.

— Ну уж нет! — сказал Клэй. — Она поймала тебя, и теперь ты подчиняешься мисс Николь. А если я узнаю, что ты не слушаешься… — Он строго прищурился, глядя на детей, и они присмирели.

— Думаю, тебе пора бы меня отпустить, — тихо произнесла Николь.

Улыбка исчезла с его лица, и он посмотрел на нее с озадаченным видом.

— Хотелось бы знать, ты всегда попадаешь в какие-нибудь истории?

Николь насмешливо скривила губы:

— Я похитила себя и вынудила себя вступить в брак с тобой исключительно для того, чтобы доставить тебе удовольствие. — Ее слова были полны сарказма, но Клэй, похоже, этого не заметил.

Взглянув на ее обнаженные ноги, перекинутые через его руку, на юбку, задравшуюся выше колен и так плотно обмотавшуюся вокруг тела, что ее невозможно было одернуть, он снова улыбнулся.

— Не знаю, что мне нравится больше: это или когда ты стоишь между мной и источником света в ночной сорочке.

Поняв, что он имеет в виду, Николь покраснела от смущения.

Он поставил ее на землю.

— Так не хочется уходить, может быть, произойдет еще что-нибудь интересное, но работа не ждет. — Все еще улыбаясь, Клэй отправился в сторону полей.

В ту ночь Николь не могла заснуть и пыталась убедить себя, что в этом виновата жара. Набросив на ночную сорочку тонкий шелковый халат, она на цыпочках спустилась с лестницы и вышла в сад. По темной дороге, обрамленной высокими кустами, дошла до бассейна, села на его край и опустила ноги в воду.

Вокруг квакали лягушки, стрекотали цикады, прохладный ночной воздух был напоен ароматом жимолости. Николь постепенно расслабилась и задумалась над ситуацией, в которой оказалась. В годы террора, когда они с дедушкой прятались у мельника, Николь научилась не лгать себе. Она знала, что рано или поздно все это кончится, и была права.

Теперь в ее жизни случилась еще одна беда, но на сей раз Николь вопреки здравому смыслу пыталась убедить себя, что это не закончится. Куда девалась ее практичность, которой славятся француженки?

Ей следовало посмотреть правде в глаза и признаться себе, что она влюбилась в Клэйтона Армстронга. Николь не знала, когда это произошло. Возможно, при первой встрече, когда он ее поцеловал. Теперь все ее мысли, чувства, сама жизнь стали вращаться вокруг этого человека. Она понимала, что ей хочется вызвать его гнев, с тем чтобы он держал ее в своих руках, хотелось щеголять перед ним в тоненькой ночной сорочке.

Обхватив руками колени и прижавшись к ним лбом, она думала о том, что ведет себя как продажная женщина, что готова на все, только бы он прикасался к ней, держал ее в объятиях.

Интересно, что он думает о ней? Ведь она не была «его Бьянкой». Он быстренько отделается от нее, и она, возможно, никогда больше его не увидит.

Она должна приготовиться к такому концу. Эти последние несколько дней были великолепны, но они закончатся. Она очень любила своих родителей, но их у нее отобрали, потом она перенесла всю любовь на дедушку — и снова осталась одна. Каждый раз, когда она отдавала кому-то свое сердце, этого человека у нее отбирали, и ей хотелось умереть. Она не могла допустить, чтобы такое случилось снова. Не могла позволить себе полюбить Клэйтона так самозабвенно, чтобы потом страдать, когда он воссоединится с женщиной, которую любит.

Взглянув на темные окна дома, она заметила красный огонек. Это Клэй курил сигару. Он знал, что она где-то здесь, что думает о нем. Понимала, что могла бы забраться к нему в постель, но ей мало одной ночи с ним. Ей нужна его любовь, она хотела, чтобы он произносил ее имя так же, как произносил имя Бьянки.

Николь встала и направилась к дому. На верхней лестничной площадке никого не было, но в воздухе чувствовался запах сигары.

Николь, оторвав взгляд от книги, наблюдала, как Клэйтон приближается к дому. Она заметила, что рубаха у него разорвана, брюки и сапоги в грязи. Когда он взглянул в ее сторону, она вновь опустила взгляд в книгу, как будто не видела его.

Она сидела вместе с близнецами под магнолией в юго-западном уголке сада. За три недели, истекшие с той ночи, когда она сидела одна возле бассейна, Николь проводила много времени с детьми и очень мало с Клэем. Иногда, когда он предлагал ей присоединиться к нему за обедом или завтраком, а она отказывалась, ссылаясь на усталость или на то, что обещала кому-то помочь, ей хотелось плакать. Через некоторое время он перестал предлагать ей свое общество. Все чаще ел на кухне вместе с Мэгги, иногда не возвращался домой по ночам, спал вместе со своими людьми, возможно, и с женщинами. Николь это не удивило бы.