Джуд Деверо - Невеста по ошибке

— Нам надо поговорить.

Он немедленно отреагировал на ее холодный тон и весь напрягся. Томное выражение исчезло с его лица.

— О чем же? — поинтересовался он не менее холодным тоном.

— Я не могу оставаться здесь, — заявила Николь. — Бьянка… — Ей было мучительно больно даже произносить это имя. — Бьянка наверняка скоро приедет в Америку. Получив твое письмо и деньги на проезд, сядет на первое же судно, направляющееся сюда.

— Но тебе некуда идти. Ты должна остаться здесь, — властно заявил он.

— В качестве твоей любовницы? — сердито спросила она.

— Ты моя жена! Как ты можешь забыть об этом, если постоянно напоминаешь, что тебя силой вынудили вступить в этот брак?

— Да, я твоя жена. Пока. Ты хотел бы, чтобы я оставалась твоей женой, если бы в этот момент появилась твоя дражайшая Бьянка?

Он промолчал.

— Я жду ответа! Мне кажется, я его заслуживаю. Прошлой ночью ты умышленно подпоил меня. Ты знал, что со мной делает алкоголь.

— Да, знал. Но я также знал, что тебе необходимо выговориться. Никакой другой цели у меня не было.

— Не сомневаюсь, — чуть помедлив, сказала Николь. — Я сама растянулась у тебя на коленях, умоляя заняться со мной любовью.

— Все было не так. Ты наверняка должна помнить…

— Я помню все, — сказала она, пытаясь успокоиться. — Выслушай меня, пожалуйста. У меня еще осталась гордость, хотя временами кажется, что это не так. Ты слишком многого от меня хочешь. Я не могу оставаться здесь как твоя жена в полном смысле этого слова, зная, что в любую минуту все может закончиться. — Она закрыла лицо руками. — В моей жизни слишком многое неожиданно обрывалось!

— Николь… — Он прикоснулся к ее волосам.

Она отпрянула от него:

— Не прикасайся ко мне! Ты и без того слишком много играл моими чувствами. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, и уже воспользовался этим. Не причиняй мне еще большей боли. Прошу тебя.

Клэй отошел от нее.

— Поверь, я никогда не хотел причинить тебе боль. Скажи, чего ты хочешь. Все, что есть у меня, — твое.

«Я хочу твое сердце!» — хотелось крикнуть Николь.

— Мельницу, — решительно заявила она. — Близится время уборки, а я смогла бы за пару недель привести ее в рабочее состояние. Дом там, кажется, крепкий, и я могла бы жить в нем.

Клэй открыл было рот, чтобы ответить отказом, но закрыл его, взял шляпу и повернулся к двери.

— Считай, что она твоя. Я позабочусь о том, чтобы подготовили надлежащий документ. Кроме того, дам тебе в помощь двух мужчин и одну женщину, подпишу с ними контракты. — Он надел шляпу и вышел из комнаты.

Николь тяжело опустилась в кресло. После ночи любви — такое кошмарное утро.

Николь, не теряя времени, покинула дом. Надолго ли ей хватит решимости? Девушка переправилась в лодке на другой берег. Мельница стояла на холме, и вода по длинному деревянному желобу направлялась из запруды на реке на водяное колесо. Это было высокое узкое здание с каменным фундаментом и кирпичными стенами. Вдоль фасада здания шла веранда. Само водяное колесо было высотой в полтора этажа.

Оказавшись внутри здания, Николь взобралась на второй этаж, где две двери выходили на балкон, откуда можно было наблюдать за работой колеса. Насколько понимала Николь, черпаки на колесе были в хорошем состоянии, хотя те, которые находились на дне, возможно, сгнили. Огромные жернова внутри здания были пять футов в диаметре и восемь дюймов толщиной. Проведя руками по поверхности, она сразу распознала неровную сетчатую фактуру кварца. Они были из французского точильного камня, который считался лучшим в мире. Их привезли в Америку в качестве балласта на судне, потом сплавили вниз по реке на плантацию Армстронгов. Она обрадовалась, заметив, что жернова хорошо сбалансированы и, подходя очень близко друг к другу, не соприкасаются.

Снова выйдя на солнечный свет, Николь направилась по тропинке к небольшому домику. О его состоянии она ничего не могла сказать, потому что окна и двери были заколочены досками.

Ее внимание привлекло какое-то движение возле реки.

— Николь, ты здесь? — послышался голос Джейни, взбиравшейся на холм.

Николь обрадовалась, увидев эту крупную краснощекую женщину, и они обнялись, как будто не виделись ежедневно с тех пор, как высадились на берег.

— Значит, не получилось, а?

— Нет, — ответила Николь, — не получилось.

— А я-то надеялась, что поскольку вы уже женаты и все такое…

— Что ты здесь делаешь? — спросила Николь, явно желая сменить тему разговора.

— Клэй зашел в ткацкую и сообщил, что ты перебираешься сюда и вроде бы намерена работать на мельнице. Он сказал, чтобы я выбрала двух хороших мужиков, взяла все необходимые инструменты и помогла тебе. Сказал также, что я, если захочу, могу жить здесь, а он будет платить мне столько же, сколько прежде.

Николь отвела взгляд. Щедрость Клэя не знала границ.

— Подойдите-ка сюда, оба! — крикнула кому-то Джейни. — Пора приниматься за работу. — Они представила мужчин Николь. Вернон был высокий, рыжеволосый, Люк ниже ростом, чернявый. Под руководством Джейни мужики, вооружившись ломиками в качестве рычагов, принялись отдирать доски, которыми был заколочен вход в дом.

Внутри все еще было темно, но Николь сразу поняла, что дом отличный. Нижний этаж состоял из одной большой комнаты, у одной из стен располагался камин восьмифутовой длины. В углу находилась лестница с балюстрадой, украшенной искусной резьбой по дереву. На двух стенах были три окна в нишах, на одной — еще одно окно и дверь. Под одним окном стоял старый сосновый сундук, а в центре комнаты — длинный широкий стол.

Мужчины отодрали доски от окон, но в доме по-прежнему царил полумрак.

— Ничего себе! — воскликнула Джейни, наморщив нос. — Придется немало потрудиться, чтобы навести тут порядок.

— В таком случае чем скорее мы примемся за уборку, тем лучше.

К закату солнца они добились кое-какого прогресса. Наверху находилось чердачное помещение с низким потолком. Под слоем грязи они обнаружили красивый орнамент из резного дерева. Стены внутри помещения были оштукатурены, и если покрыть их слоем белой краски, будут выглядеть как новенькие. Когда вымыли окна, стало гораздо светлее.

Вернон, приколачивавший отставшую кровельную дранку, крикнул, что через реку переправляется плот. Они вышли на берег. Один из людей Клэя причаливал плот к берегу. Плот был нагружен мебелью.

— Послушай, Джейни, я не могу это принять. Он и без того сделал слишком много.

— Сейчас не время показывать свою гордость. У Клэя все это лежало на чердаке, а нам сгодится. Берись-ка лучше за другой конец этой скамейки. Говард! Надеюсь, ты привез немного белой краски и парочку тюфяков?

— Это только первая порция груза, — сказал Говард. — Когда закончу перевозку, весь Арундел-Холл окажется на этом берегу реки.

Джейни, Николь и двое работников в течение трех дней трудились над благоустройством дома. Мужчины спали на мельнице, женщины от усталости валились как подкошенные на соломенные тюфяки на чердаке.

На четвертый день появился приземистый ворчливый человек.

— Я слышал, здесь есть женщина, которая вообразила, будто может управлять мельницей.

Джейни хотела одернуть грубияна, но Николь ее остановила.

— Это я, — заявила Николь. — Меня зовут Николь Армстронг. Что вам угодно?

Человек пристально поглядел на нее и протянул ей левую руку ладонью вниз.

Николь взяла обеими руками протянутую руку и перевернула. Джейни поморщилась. Ладонь мужчины была покрыта серыми шишками.

Николь провела пальцем по его рукам и широко улыбнулась.

— Вы приняты на работу, — заявила она.

В его глазах заиграли искорки.

— А вы свое дело знаете. И с мельницей отлично справитесь.

Когда он ушел, Николь объяснила, в чем дело. Этот человек был наладчиком жерновов. С помощью резца заострял края желобков на жерновах. Для этого он закрывал правую руку кожаной рукавицей, а левую оставлял открытой. За долгие годы рука покрылась впившимися в плоть мелкими осколками камня. Мастера с гордостью демонстрировали свою левую руку — свидетельство их опыта.

Джейни вернулась к работе, что-то бормоча о том, что можно бы, мол, и на левую руку надевать кожаную рукавицу.