— Заткнись! — прорычал Клэй, запустив в нее стаканом, но промахнулся.
Хлопнув дверью, он выбежал из дома и, пройдя мимо кабинета, направился в конюшню. Последнее время он редко бывал в кабинете. В конюшне он взял флягу с бурбоном и отправился к реке.
Клэй сел у воды, прислонившись спиной к дереву. Отсюда ему были видны зеленеющие поля Николь. Интересно, думает ли она когда-нибудь о нем? Она живет под одной крышей с этим субтильным французишкой, который, по словам Мэгги, покорил сердца многих женщин Виргинии. Мысль об Айзеке он выбросил из головы. У Бьянки разыгралось больное воображение.
Клэй сделал несколько глотков бурбона. Чтобы забыться, ему требовалось все больше и больше алкоголя. Иногда ночью он просыпался, увидев во сне своих родителей, Бет и Джеймса, которые обвиняли его в том, что он их забыл и что разрушает то, что было создано ими. Утром он просыпался с новыми надеждами и планами на будущее. Но стоило ему увидеть Бьянку, грязный, запущенный дом, необработанные поля, и его снова тянуло к фляге. Алкоголь притуплял чувства, помогал забыться, ничего не слышать, ни о чем не думать.
Он не обратил внимания на то, что тучи закрыли солнце. Мало-помалу тучи сгустились. Слышались ленивые, но мощные раскаты грома. Вдали небо прочертила молния. Похолодало, поднялся ветер. Он проносился над полями пшеницы и ячменя, забирался под распахнутую рубаху Клэя. Но благодаря алкоголю он не ощущал холода. Он не пошевелился, даже когда упали первые капли дождя. Дождь припустил всерьез. Он барабанил по его шляпе, вода собиралась на широких полях, скатывалась вниз, на лицо. Но Клэй продолжал пить.
Взглянув в окно, Николь вздохнула. Не прекращаясь ни на минуту, дождь лил уже двое суток. Пришлось даже остановить жернова на мельнице, потому что уровень воды в реке поднялся настолько, что стало трудно контролировать подачу воды. Айзек заверил ее, что полям ничто не грозит, пока каменные стенки сдерживают напор, а он надеялся, что они выдержат. Поле было расположено террасами, и вода спускалась по ним в реку. Если бы не эрозия почвы, дождь не причинил бы ущерба их полям.
Услышав громкий стук в дверь, она вздрогнула.
— Уэсли! — воскликнула Николь. Она была рада его видеть. — Ты насквозь промок. Входи скорее!
Он снял клеенчатый дождевик, встряхнул. Джейни повесила его сушиться.
— Что заставило тебя покинуть дом в такую погоду? — спросила Джейни. — Какие-нибудь проблемы с рекой?
— Этого добра хоть отбавляй. У вас есть кофе? Я не только промок, но и озяб.
Николь протянула ему большую кружку кофе. Уэс выпил, стоя у камина. В углу комнаты, не вмешиваясь в разговор, сидел Жерар.
Уэс слышал доносившиеся сверху голоса близнецов, разговаривавших, видимо, с матерью Николь, которую он видел всего раз.
— Ну, рассказывай, мы ждем, — потребовала Джейни. — Что привело тебя сюда?
— По правде говоря, я направлялся к Клэю. Если дождь не прекратится, начнется наводнение.
— Наводнение? — переспросила Николь. — Клэй пострадает?
Джейни сурово взглянула на нее:
— Спроси лучше, будет ли все в порядке с нами.
Уэс наблюдал за Николь.
— Земли Клэя действительно могли пострадать от наводнения, особенно поля, расположенные в низине. Однажды, когда мы были еще детьми, они подверглись наводнению. Но у мистера Армстронга были засеяны для страховки поля и на других участках.
— Я не понимаю.
Уэс опустился на корточки и, взяв одну из щепок, приготовленных для растопки, начал рисовать диаграмму земель, принадлежавших Клэю и Николь, а также изобразил русло реки. Чуть ниже мельницы река делала крутую петлю в сторону земли Клэя, которая шла под уклон, образуя низину, она-то в первую очередь и могла пострадать от наводнения. На берегу Николь поля были расположены выше уровня реки, тогда как у Клэя низинные поля, хотя земля там была исключительно плодородной, представляли собой зону риска — водосборную площадь, куда устремятся избытки воды из реки в случае наводнения.
Николь, разглядывавшая диаграмму, подняла на него глаза:
— Значит, то, что моя земля сбрасывает излишек воды на землю Клэя, способствует подъему уровня воды в реке?
— Пожалуй, что так, однако едва ли можно винить тебя, если Клэй потеряет будущий урожай с засеянных полей.
— Потеряет? Весь урожай?
Уэс провел кочергой по золе, на которой была начерчена диаграмма.
— Во всем виноват он сам. Он знает о наводнениях. Засеивая там земли, он каждый год рискует, но уж очень плодородна там почва. Он всегда сам подстраховывал себя, засеивая большие площади на верхних участках. Отец Клэя, убирая урожай с этих полей, всякий раз говорил, что ему крупно повезло.
Николь поднялась.
— Но в этом году, кроме низинных участков, он не сеял нигде.
— Ему следовало помнить об этом, — сказал Уэс. — Он знал, что может произойти.
— И ничего нельзя сделать?
Уэс обнял ее за плечи.
— Стихией невозможно управлять.
— Я чувствую себя совершенно беспомощной, — произнесла Николь. — Как бы мне хотелось ему помочь!
— Уэсли, — сказала вдруг Джейни, — ты наверняка голоден. Почему бы тебе не поесть?
— С удовольствием, — улыбнулся Уэс. — Расскажи, что здесь происходит. И еще: нельзя ли мне увидеться с близнецами?
Джейни подошла к лестнице и крикнула:
— Пожаловал герцог Уэсли с визитом к их королевским высочествам.
Уэс, ушам своим не веря, взглянул на Николь, которая возвела глаза к потолку, покачала головой, вздохнула и развела руками. Уэс с трудом подавил смех. С лестницы сбежали близнецы и бросились в его объятия. Он покружил их, подбросил каждого в воздух, а они хохотали и повизгивали от восторга.
— Тебе надо жениться, Уэс, — сказала Джейни, бросив многозначительный взгляд на Николь.
— Женюсь, как только ты согласишься выйти за меня замуж, — рассмеялся он. — Нет, не могу! По-моему, я обещан одной из младших сестренок Айзека.
— Вот и хорошо, — сказала Джейни. — А теперь поставь на пол малышей и поешь.
Пока Уэсли ел и отвечал на вопросы близнецов, он наблюдал за Николь. Он видел, что она сильно расстроена. Потянувшись через стол, он сжал ее руку:
— Все уладится, вот увидишь. Мы с Трэвисом позаботимся о том, чтобы Клэй не потерял плантацию.
Николь резко вскинула голову:
— Потерял плантацию? Что ты хочешь этим сказать? Потеря урожая одного года еще не означает потерю плантации.
Уэс и Джейни переглянулись.
— Обычно не означает, но мало кто теряет все засеянные поля. Клэю следовало в целях страховки засеять поля, расположенные выше уровня затопляемой территории.
— Но если даже он потеряет урожай, у него наверняка на черный день отложены деньги. Вряд ли плантация может разориться за один год.
Уэс отодвинул тарелку. Дождь продолжал барабанить по крыше.
— Пожалуй, лучше сказать тебе правду. Прошлогодний урожай на полях Клэя сгнил на корню. Но благодаря тому, что он много работал в предыдущие годы, а также работе его отца и брата финансовое положение плантации было прочным. Однако Бьянка… — Он запнулся, заметив, как изменилась в лице Николь. — Бьянка, — продолжил он, — наделала массу долгов. Я видел Клэя примерно месяц назад. Он сказал, что она занимала деньги под залог плантации и отсылала отцу в Англию. Судя по всему, она пытается возвратить то, что некогда принадлежало ее семейству.
Николь подошла к камину, помешала кочергой золу, вспомнила парк возле дома Бьянки, который некогда был собственностью Мейлсонов. Бьянка частенько говорила, что когда-нибудь вернет семье ее собственность.
— И Клэй позволил ей использовать в качестве залога его землю? Это на него не похоже.
Уэс ответил не сразу.
— Клэй уже не тот. Он изменился, Николь. Ему теперь безразлично, что происходит с его плантацией и с ним самим. Он день и ночь пьет. Я пытался его вразумить — бесполезно. Он никак не отреагировал на мои слова. И это больше всего меня напугало. Клэй по характеру вспыльчивый, заводился с полоборота, но теперь… — Он не договорил.
— Значит, Клэй потерял прошлогодний урожай, а теперь теряет урожай нынешнего года. Хочешь сказать, что он разорился?
— Нет. Мы с Трэвисом поговорили с кредиторами и выступили в качестве его гарантов. Но я сказал Клэю, чтобы он запретил Бьянке транжирить деньги.