Жерар снял подушку с лица Адель. После смерти она была красивее и моложе, чем при жизни. Он встал, пересек комнату и остановился возле занавески, отделяющей спальню Джейни и Николь.
Он долго смотрел на Николь, тело которой было едва прикрыто тонкой ночной сорочкой. Ему страшно хотелось ласково погладить изгиб ее бедра.
— Скоро, — прошептал он. — Уже скоро.
Он возвратился в постель, вытянулся рядом с женщиной, которую только что убил, и заснул, очень довольный тем, что она больше не будет его по ночам беспокоить.
Когда утром Николь обнаружила бездыханное тело матери, в доме никого не было. Близнецы и Джейни ушли собирать яблоки, а Жерар, как обычно, куда-то отправился.
Она тихо сидела на краешке кровати, держа в руке холодную руку матери, потом нежно погладила ее по щеке и вышла из дома.
Она поднялась на холм, с которого были видны дом и мельница, и вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. В течение нескольких лет она думала, что все ее родные погибли. Внезапное появление матери согрело ей душу. Но теперь у нее остался только Клэй.
Она взглянула за реку на Арундел-Холл, освещенный первыми лучами солнца и поистине великолепный. Но ведь Клэя у нее нет, подумалось ей. Пора понять, что он покинул ее навсегда.
Николь села на землю, обхватив руками колени, и уткнулась в них лицом. Ей всегда будет его не хватать. Больше всего ей хотелось бы сейчас оказаться в его объятиях и услышать, как он говорит, что, несмотря на смерть матери, жизнь продолжается. Даже последние слова Адель были о Клэе.
Николь вздрогнула. Толстая женщина собирается убить Клэя. Ну конечно! Адель случайно услышала, как Бьянка планировала убийство Клэя!
Николь принялась лихорадочно отыскивать возможные объяснения. Бьянка могла встретиться с кем-то, кого наняла на этом берегу реки. Если Клэй умрет, Бьянка станет владелицей плантации.
Николь вскочила и помчалась к причалу. Она в рекордное время переправилась в лодке на другой берег. Спрыгнув на сушу, подобрала юбки и побежала к дому.
— Клэй! — кричала она, перебегая из комнаты в комнату. Даже в своем взбудораженном состоянии она чувствовала, что дом как будто приветствует ее, раскрыв объятия. Портрет Бет висел теперь над каминной полкой в столовой. Николь взглянула на портрет, и ей показалось, что в глазах Бет она заметила тревогу.
Последней она распахнула дверь в библиотеку. Здесь присутствие Клэя ощущалось особенно сильно. Письменный стол — место постоянной работы — был хотя и завален бумагами, но чисто вытерт.
Она почувствовала, когда он подошел и остановился у нее за спиной, но не обернулась. Ощутив сильный запах пота и кожи, она глубоко вздохнула и оглянулась.
За последний год она видела его крайне редко, и того робкого, тихого Клэя, который пришел, чтобы помочь им копать траншею, она практически не знала. Но сейчас перед ней стоял тот мужчина, в которого она влюбилась. Его полотняная рубаха была распахнута до пояса, он взмок от пота, а руки его были в табачных пятнах. Он стоял, широко расставив ноги и подбоченившись, как стоял тот Клэй, которого она впервые увидела в подзорную трубу.
— Ты плакала, — сказал Клэй.
Стоило Николь услышать его голос, как у нее мурашки побежали по спине, и она забыла, зачем пришла. Николь повернулась и шагнула к двери.
— Стой! — сказал он, и она подчинилась. — Посмотри на меня!
Она медленно повернулась.
— Что произошло? — озабоченно спросил он.
На глаза Николь навернулись слезы.
— У меня… умерла мать. Я должна вернуться домой.
Он заглянул ей в глаза:
— Разве ты не дома?
Николь с трудом сдержала слезы. Она и не подозревала, что он все еще имеет над ней такую власть. Она покачала головой, беззвучно прошептав: «Нет!»
— Подойди сюда, — спокойно, но властно сказал он.
Николь не двинулась с места. Она понимала, что не следует возобновлять то, что было между ними. Однако ноги сами понесли ее к нему.
— Подойди ближе, — сказал он.
Из ее глаз хлынули слезы, и она подошла. Клэй схватил ее в объятия, отнес на кушетку и сел, крепко прижимая ее к себе.
— Если тебе нужно выплакаться, то сделать это следует на твоем законном месте, на плече твоего мужчины.
Пока она оплакивала смерть матери, он держал ее на руках и нежно гладил по голове. Некоторое время спустя он начал задавать вопросы. Он хотел, чтобы она рассказала о матери и о хороших временах. Николь рассказала об отношениях Адель с близнецами и о том, что они вместе были похожи на троих ребятишек. Потом она вдруг вспомнила о том, что привело ее в Арундел-Холл.
— Ты пришла, чтобы предупредить, что кто-то может попытаться убить меня?
— Не кто-то, — сказала она, — а Бьянка. Мне кажется, мама пыталась рассказать мне именно об этом.
Он на мгновение задумался.
— Что, если она услышала, как Айзек или какой-нибудь другой мужчина говорил о Бьянке? На днях один из моих людей сказал, что если бы у него была такая жена, как у меня, он, наверное, убил бы ее.
— Но это ужасно, — возмутилась Николь.
Клэй пожал плечами:
— Адель могла услышать подобное заявление. Возможно, это была просто болтовня, бред сивой кобылы.
— Но, Клэй…
Он приложил палец к ее губам, заставив ее замолчать.
— Я рад, что ты все еще тревожишься обо мне настолько, что решила предупредить меня, но Бьянка не убийца. У нее на это не хватит ни ума, ни смелости. — Он провел кончиком пальца по ее верхней губе. — Мне не хватало твоих забавных перевернутых губок.
Николь отстранилась от него, что было нелегко сделать, поскольку она сидела у него на коленях.
— Ничего не изменилось.
Он улыбнулся ей:
— Ты права. Ничего не изменилось между нами с тех пор, как я чуть не изнасиловал тебя в корабельной каюте. Мы полюбили друг друга с первой встречи и на всю жизнь.
— Не надо, прошу тебя, — взмолилась она. — Все кончилось. Бьянка…
Он приподнял одну бровь.
— Я не хочу больше слышать ее имени. После наводнения у меня было время обо всем подумать. Я понял, что ты все еще любишь меня. Не Бьянка создала проблемы в наших отношениях, во всем виновато наше упрямство. Ты знала, что я боюсь потерять плантацию, но недостаточно верила в меня, потому что в одиночку у меня не хватило бы сил.
— Клэй… — начала Николь. Она знала, что он абсолютно прав, но ей не хотелось это слышать.
— Ладно, любовь моя. Начнем все с самого начала. Но на этот раз останемся вместе. Уж теперь никому не удастся разлучить нас.
Николь не сводила с него глаз. Они прошли через многие испытания, но их любовь выстояла. Она знала, что у них все получится.
Она, откинувшись назад, положила голову ему на плечо, а он крепко прижал ее к себе.
— Мне кажется, что я никуда не уходила.
Он поцеловал ее в макушку.
— Тебе придется сойти с моих колен, иначе я опрокину тебя на эту кушетку и дам себе волю.
Ей хотелось бы рассмеяться и поддразнить его, но ее сковывало горькое чувство в связи со смертью матери.
— Идем со мной, милая. Вернемся на мельницу и позаботимся обо всем, что нужно сделать для похорон твоей матери. У нас еще будет время поговорить о наших планах. — Взяв ее за подбородок, он повернул к себе ее лицо. — Ты мне веришь?
— Да, — решительно сказала она, — верю.
Поставив ее на пол, он встал рядом с ней. Николь вытаращила глаза, увидев утолщение на его брюках. Ей вдруг показалось, что в комнате очень жарко.
— Идем, — хрипло сказал он. — И перестань глядеть на меня таким взглядом.
Взяв за руку, он повел ее из комнаты.
Ни один из них не заметил Бьянку, стоявшую за дверью столовой. Она видела, как Николь бежала по направлению к дому, и поспешила за ней следом, обдумывая на ходу, что скажет ей по поводу нарушения границ частных владений. Внутри дома она услышала, как Николь открывает одну за другой двери комнат, хлопает дверьми спален и вообще ведет себя так, словно она здесь хозяйка. Бьянка находилась в утренней столовой, когда увидела Клэя. Она затаилась за дверью и подслушала их разговор.
Она обрадовалась, услышав, что умерла жена Жерара. Они никогда не говорили о том, что он женат, но Бьянка знала, что его жена уже стара и долго не протянет.