Дебра Дайер - Невеста сердится

Она сумеет убедить его, что они созданы друг для друга. Пусть даже ей придется запереть его в его собственном замке и изводить любовными ласками до тех пор, пока он со стоном не запросит пощады. Она не позволит ему уйти от его судьбы.

— Ты не уйдешь от меня, Саймон Сент-Джеймс, — прошептала Эмили. — Слишком сильно я тебя люблю, чтобы смириться с этим.

Вдруг она почувствовала какое-то движение за спиной. Почувствовала тепло его тела. Длинные сильные пальцы легли ей на плечо.

Саймон…

Сердце у нее замерло, потом подпрыгнуло и бешено заколотилось. Не в силах вздохнуть, опасаясь, что, истосковавшись по Саймону, она просто приняла за него другого мужчину, Эмили обернулась.

Мгновение она смотрела ему в глаза, в эти темные как ночь глаза, полные страсти.

— Ты пришел. — Голос ее дрогнул.

Саймон улыбнулся:

— Я пришел за моей леди.

Сдавленное рыдание сорвалось с ее губ, и она бросилась ему на шею. Он прижал ее к себе. Она уткнулась лицом ему в шею, вдохнула восхитительный аромат его кожи. Он поцеловал ее в висок, в щеку, она повернулась к нему, как поворачивается к солнцу цветок.

Она застонала, когда его губы коснулись ее губ. Это был поцелуй храброго рыцаря, явившегося предъявить права на свою даму. Она уже не надеялась ощутить его снова. Но вот он здесь, в ее объятиях. И теперь только смерть разлучит их.

Эмили прильнула к нему, покрыв его лицо поцелуями, лаская его со всем пылом страсти.

— Вы способны соблазнить и святого, миледи. Я едва сдерживаюсь, чтобы не уволочь вас прямо сейчас в темный сад, дабы там предаться греховной страсти.

Она поцеловала его в подбородок.

— Вам не придется волочь меня силком, милорд Негодяй.

Он шумно выдохнул, покосился на дом, на открытые двери, из которых доносились музыка и смех.

— Не искушай меня.

Она обхватила его лицо ладонями, посмотрела в полуночную темноту его глаз.

— Ты хоть понимаешь, как сильно я по тебе тосковала?

Он улыбнулся. В лунном свете стала видна ямочка на правой щеке.

— Не сильнее, чем я по тебе.

— Я сердилась на тебя в тот последний день. Наговорила тебе ужасных вещей. Но не со зла. Я была обижена и…

— Тсс, любимая. — Он коснулся пальцем ее губ. — У тебя были основания на меня сердиться.

Она схватила его руку, поцеловала пальцы, прижалась щекой к ладони.

— Ты считал, что так будет лучше.

— Я вовсе не хотел тебя обижать.

— Знаю. Потом, когда гнев прошел, я все думала и думала, что же ты должен был чувствовать в тот день. Ведь твой родной отец предал тебя. А я от тебя отвернулась. Я чувствовала себя ужасно. Приехала в Лондон, надеясь на встречу с тобой. Хотелось начать все сначала. Но не нашла тебя.

— Я был очень занят — зализывал раны. — Он обхватил ладонью ее затылок, смахнул слезу с ее щеки.

— Я собралась завтра ехать в Йоркшир. Взять штурмом твой замок. — Она улыбнулась. — Соблазнить тебя в твоем собственном логовище и ласкать до окончательной и безоговорочной капитуляции. Уж я бы не дала тебе шанса улизнуть снова.

Он выгнул черную бровь, призадумался.

— Нет причин менять твои планы.

Эмили засмеялась и обвила его шею руками.

— Надеюсь, вы и правда неплохо отдохнули, мой храбрый рыцарь. Я намерена ласкать вас всю ночь напролет и потом весь день — завтра. И послезавтра. И послепослезавтра. И…

Саймон застонал.

— Будем надеяться, что я не оплошаю, моя прекрасная тигрица.

Эмили поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Ты единственный мужчина, который мне нужен.

Саймон кивком указал на двери, ведущие в дом:

— Послушай-ка.

Оркестр играл вальс, ее любимый. Тот самый, который наглый негодяй преподнес ей в музыкальной шкатулке. Тот самый, который она слушала каждую ночь.

— Как странно. Бабушка разрешила только один вальс сегодня, и его уже танцевали.

— Вальс только начинается. — Он взял ее руку, другой рукой обнял за талию. — Видишь ли, я попросил твою добрую бабушку разрешить еще один вальс. Для нас.

Эмили задрожала в его объятиях, охваченная благоговейным восторгом. Ее мечта воплотилась в реальность!

— Так ты запомнил!

— Я помню все до единого слова.

Мелодия обвивала их нежной серебристой нитью, связывая навсегда. Он прижимал ее к себе крепче, чем позволяли приличия, но здесь их видела только луна. А луна, как известно, покровительница влюбленных.

Он увлек ее к дальнему концу террасы, где было совсем темно. Постепенно движения их становились все медленнее, и наконец они стали просто покачиваться вместе: ее грудь касалась его крепкой груди, бедра прижимались к его бедрам. Из груди Эмили вырвался вздох. Она провела рукой по его плечу, коснулась шеи там, где билась жилка.

Он прижался губами к ее лбу, обдав теплым дыханием.

— Я пытался забыть тебя.

— А я — тебя. — Она прижалась лбом к его подбородку. — Но от судьбы не уйдешь, верно?

— Я не идеал, Эм. Я не раз совершал ошибки. И наверняка совершу еще. Но я люблю тебя.

— Ну как бы я смогла жить с идеалом, даже если бы идеал существовал в реальности? Совершенство — это ужасно скучно. Ты не находишь?

Он усмехнулся:

— Ну, с тобой, любовь моя, не соскучишься.

— Хочешь сказать, что я сама далека от совершенства?

— Ты и есть совершенство. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Для меня.

— Саймон, я люблю тебя. Только тебя. Ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой до конца жизни? Скажи!

— У меня в кармане лежит специальная лицензия на брак без оглашения. В этом документе написано, что маркизу Блэкторну разрешается жениться на женщине своей мечты. — В глазах его появилось озорное выражение. — Вы согласны бежать со мной, чтобы обвенчаться тайно, мисс Мейтленд?

— Я согласна бежать с тобой хоть на край света, мой дорогой, любимый негодяй.

Бристоль, Англия, 1822 год

Детский смех звенел в теплом летнем воздухе. Саймон положил ладонь на камень леди Рейвенвуд и посмотрел вниз, на двор замка. Было время, когда, парализованный ужасом, он не мог стоять на этом месте. Но теперь страшные воспоминания утратили власть над ним. Любовь прогнала ужас.

Далеко внизу его дочка и двое сыновей сидели на белом лоскутном покрывале, не сводя глаз с прабабушки. Леди Харриет сидела на камне, выпавшем когда-то из кладки древней стены, и читала детям истории о храбрых рыцарях и прекрасных дамах. Его первенец, Ремингтон, стоял за спиной леди Харриет и держал белый кружевной зонтик над ее головой — маленький темноволосый рыцарь, защищающий свою королеву.

После того как он вошел на правах компаньона в «Мейтленд энтерпрайзиз» десять лет назад, они с Эмили построили себе дом недалеко от замка Рейвенвуд и время от времени проводили день под сенью этих древних стен. Иногда они жили в замке Драгонуик, однако Саймон не мог не признать, что предпочитает жить здесь, в окружении родных Эмили.

Эмили обняла Саймона за талию и прижалась к нему.

— Бабушка говорит, что Саманта вместе с рыжими волосами унаследовала мое упрямство.

Саймон застонал.

— Полагаю, мы должны радоваться, что мальчики оказались настолько благоразумны, что унаследовали и мою внешность, и мой прекрасный характер.

Она ткнула его в бок.

— Надо думать, они вырастут очаровательными повесами.

Он обнял ее, прижал к себе, вдохнул аромат лаванды, исходивший от ее волос.

— Что ж, пусть каждый найдет свою судьбу.

Эмили посмотрела на него, и на губах ее появилась нежная улыбка.

— Не хочешь ли загадать желание, мой любимый негодяй?

Он посмотрел в ее прекрасное лицо, в сияющие любовью глаза и подумал, что уже получил от жизни все, о чем только можно мечтать.

— Все мои желания исполнились, моя прекрасная леди. Благодаря тебе.