– Для такого жениха я слишком здорова, – с присущим ей цинизмом объяснила Тамара. – И потом, мы никогда с ним не договоримся…
– Понятно… – Варвара Сергеевна не стала дальше слушать. Ее сестра, сторонница «шведского» социализма, поклонников выбирала по принципу единства политических взглядов. Таких оказывалось немного. Много было обычных мужиков, которые не могли оторвать взгляда от высокой стройной фигуры с весьма внушительной для танцовщицы грудью. Уйдя из театра музыкальной комедии, на сцене которого протанцевала много лет, Тамара окунулась в общественно-театральную жизнь. Поклонники потихоньку переженились, состарились, превратились в скучных ворчунов. И на них Тамара смотрела свысока. Такая компания ей не нравилась, записываться в подруги таких грибов она не собиралась. Одиночество вполне устраивало Тамару Сергеевну. Даже Аня как-то призналась, что не представляет тетку замужней.
– Так что, мама, я тебе обещаю, что мы с тобой после свадьбы обязательно вдвоем съездим к тете Томе, – уверяла Аня маму во время спасающих от свадьбы разговоров. – И без варенья. Мы ей лучше коньяк купим. Самый хороший!
– Да, этому она обрадуется! – фыркала Варвара Сергеевна, женщина, знающая во всем меру. – Но, боюсь, выйдешь замуж и будет тебе уже не до теток…
– Может быть, но это только сначала.
– А ты откуда знаешь? – Ответ дочери неожиданно удивил.
– По подругам своим вижу.
– Да, они у тебя ранние все… И даже детьми успели обзавестись.
– Мам, и я успею. Мне двадцать семь лет – вся жизнь впереди.
– Ты могла выйти замуж и в восемнадцать, и в двадцать, и в двадцать пять. Сама же не хотела. Вот Максим, он так за тобой ухаживал… – Здесь неизменно следовал тяжкий ностальгический вздох. – А еще был прекрасный молодой человек, у которого отец такой крепкий хозяйственник… Помнишь? Такая выгодная партия… Но тебе, конечно, понадобилось искать приключений на свою голову!
– Мам, почему ты считаешь, что поиск собственного пути, – для пущей убедительности с пафосом говорила Аня, – это «приключение на свою голову»?
– Я так не сказала, – отрицательно качала головой Варвара Сергеевна, – я просто всегда удивляюсь тому, как дети наступают на грабли, разбросанные их родителями. Я тоже в свое время…
– Мама, ты опять мне сейчас расскажешь о том, как тебе отказали от дома родители папы.
– Да, я эту историю могу повторить, чтобы ты поняла, как тяжело исправлять собственные ошибки.
– Я все давно поняла…
– Тогда ответь, почему ты отказала…
– Мама! – Когда разговор закручивался в подобный штопор, Ане ничего не оставалось, кроме как заткнуть уши. – Пожалуйста, перестань. Тогда я замуж не хотела. А теперь хочу.
Примерно такие разговоры Аня с матерью вела последние полгода – ровно с того момента, как Олег Сомов сделал ей предложение. Точно такой же разговор случился и сегодня. И присутствовал при нем брат Ани Юрий.
– Анька, ты все-таки странная у нас, – подал он ехидную реплику. – Когда тебе делали предложение приличные состоятельные люди, ты нос воротила. А как только на горизонте появился мальчик-сирота, так ты очертя голову рванула под венец. Мама, как же это так получилось, что ты воспитала столь непрактичную дочь?
– Юра, прекрати, при чем тут сирота? И Олег вовсе не мальчик! – увидев яростные глаза дочери, Варвара Сергеевна одернула любимого сына.
– Да ладно, мама, ты сама так думаешь, – усмехнулся тот.
– Даже если и думаю, то не озвучиваю это.
– Вы хоть бы меня постеснялись. – Аня серьезно посмотрела на брата: – Маму я еще понимаю, она за меня волнуется, хочет выгодную партию мне обеспечить, но тебе-то какая разница?! Я же не вмешивалась в твои дела, когда ты… Когда ты Алю у Вадима, собственного брата, уводил.
– Это совсем другое дело, – раздраженно поморщился Юра.
– Это – то же самое, – с нажимом заявила Аня. – Это личное дело каждого, в которое посторонние – а в такой ситуации все посторонние, даже самые родные, – нос совать не должны.
– Смотри, я тебя только предупредить хотел…
– Спасибо, братец, за предупреждение…
Варвара Сергеевна торопливо пригласила детей к столу – разговоры о свадьбе с Олегом Сомовым почти всегда заканчивались ссорой. Да-а, совсем не такого мужа Варвара Сергеевна желала дочери. Но Аню невозможно было ни переубедить, ни переспорить. И потом – младшей доченьке уже двадцать семь лет… Варваре Сергеевне очень хотелось внуков, а трое ее детей с этим явно не спешили.
Вадим, Юра и Аня давно уже жили самостоятельно. А тогда, после смерти их отца, Алексея Владимировича, Варвара Сергеевна стала главой семьи, в которой все дети находились между собой в сложных отношениях. На ее плечах осталось обширное хозяйство в виде большой квартиры, дачи, участка земли и нескольких машин. Денег на жизнь ей хватало – муж, человек с положением, своевременно позаботился и о ней, и о детях. Но управлять всем этим добром, чтобы оно приносило хоть какую-то пользу, Варвара Сергеевна научилась не сразу. Впрочем, самым тяжелым было стать третейским судьей в семейных спорах, то есть выполнять то, что с большой мудростью делал покойный муж. На плечи Варвары Сергеевны лег тяжелый груз – из всех троих, пожалуй, только Аня способна была на скорое великодушное прощение. Вадим, добрый, но замкнутый и неуступчивый, находился в состоянии глухой вражды с Юрием, красивым, амбициозным и весьма эгоистичным человеком. Кроме того, из всех троих Аня же, как оказалось, способна на быстрый и открытый диалог. Характер у девушки был сильный, но в душе ее жила трогательная жажда справедливости. Но не той, которой добиваются с кулаками и руганью, а той, которой достигают прощением.
Вот и сейчас Аня посмотрела на Юру, с укором заметив:
– Я всегда удивляюсь – ты с готовностью обижаешь других, а когда тебе дают отпор – дуешься, словно маленький мальчик. Но ведь в том, что ты этот отпор получил, сам же ты и виноват.
– Я не дуюсь, – попытался оправдаться Юрий. – Я о тебе беспокоюсь.
– А ты не беспокойся. – Аня улыбнулась – долго сердиться на брата она действительно не могла. Но и со своих позиций сходить не собиралась. – Ты лучше постарайся завтра не опоздать – в загс я поеду отсюда, вместе с мамой. И вы с Вадимом должны за нами заехать.
– Заедем. Куда ж мы денемся! – Юра тоже дуться на сестру не мог. Она была младшая, и Юрий хорошо помнил то детское доверие, с которым маленькая Анютка относилась к нему. – Только я не понимаю, почему ты решила ехать отсюда, а не из своей квартиры?
– Ты забыл, что жених забирает невесту из родительского дома.
– Не забыл, не забыл! – замахал руками Юрий. – Просто удивился, почему ты вдруг перед самой свадьбой переехала сюда.
Аня и сама не могла ответить на этот вопрос. Но всем она объясняла, что накануне свадьбы ей очень хотелось побыть с матерью, которая остро переживала все, что происходило с Аней последние несколько лет.
А произошло немало. И самым проблемным событием Варваре Сергеевне казалось то, что ее дочь рассталась с молодым человеком по имени Максим. Это было странно, это было неожиданно. И это было совершенно не нужно.
С точки зрения умной серьезной женщины.
…Находясь в отношениях с Максимом – отношениях, доставлявших ей больше тоски, чем радости, Аня вдруг влюбилась – сильно, ярко, горячо. А спустя почти неделю после того дня, когда возлюбленный попросил Аню стать его женой, у матери и дочери Спиридоновых произошел серьезнейший разговор.
Они долго просидели на кухне, обсуждая скоропалительное, как казалось Варваре Сергеевне, решение Ани. Уже тогда аргументы и увещевания на Аню не подействовали. Никакие.
– Мне жаль Максима, – завершая ни к чему хорошему не приведший разговор, сказала тогда мать. – Он – неплохой человек. Любит тебя. Заботится о тебе. И это любовь сильная, превозмогающая ревность. Кто еще мог так поступить, как он?
Аня поняла, что мать намекает на удивительное для безумно влюбленного человека великодушие, которое проявил Максим. После того как Аня призналась ему, что любит другого и в скором времени планируется свадьба, Максим затаился на три дня, а на четвертый позвонил с неожиданным вопросом:
– Ты уже платье свадебное заказала?
– А что? – насторожилась Аня. Она ожидала вопроса вроде: «Так ты мне все это время изменяла?!»
Но Максим ее удивил:
– Я хотел дать тебе телефон отличного мастера. У него шьют знаменитости. Круг этих людей, как ты понимаешь, узок, но я договорился.