— Вы не подчинились моему приказу, — сказал Дрейк. Дворецкий пожал плечами.
— Я говорил ей, что не следует собираться здесь, — пробормотал пожилой мужчина. Он заморгал слезящимися глазами и повернулся к экономке: — Разве я не говорил тебе, Нейтс?
— Ладно, помолчи, Чокерс. Все знают, что ты опять наведывался в погреб. — Нейтс кокетливо улыбнулась Дрейку. — Мы лишь хотели поздравить вас, сэр, с законным браком.
— Неужели дворецкий пьян? — Алисия была поражена. Почему Дрейк позволяет подобное?
Она вышла из-за спины Дрейка.
— Я буду рада познакомиться с каждым из вас…
— Нет, — перебил ее Дрейк. Повысив голос, чтобы его слышали все слуги, он добавил: — Мы с миссис Уайлдер весьма вам благодарны. А теперь вы можете вернуться к исполнению своих обязанностей.
Слуги стали расходиться, и лишь полная черноглазая девушка продолжала смотреть на жену хозяина, пока худощавый слуга не дернул ее за рукав. Охнув, она бросилась бежать и скрылась в дверях в конце коридора.
Алисия посмотрела на Дрейка:
— Но я должна узнать их имена! И утвердиться здесь… в качестве хозяйки.
— Тебе не нужно возиться со слугами. Миссис Нейтс сама с ними управляется.
— В самом деле? Она одета как содержательница публичного дома и не выполняет ваших приказаний. А ваш дворецкий просто-напросто пьян.
— Это не твоя забота.
— Вынуждена с вами не согласиться. Дворецкий должен быть примером для всех прочих слуг. Им требуется твердая рука.
— Я сам поговорю с Йейтс и Чокерсом. А ты должна заняться возобновлением связей с высшим обществом.
«Стало быть, вот как он представляет себе наш брак, — подумала Алисия. — Он не позволит мне стать хозяйкой в доме. Даже слуги не станут мне подчиняться».
Алисия скрыла свой гнев за ледяной маской. Пусть только прикажет ей что-нибудь. Она все равно сделает все так, как сочтет нужным.
— Не бойтесь, мистер Уайлдер. Я выполню свою часть сделки.
— Мы, кажется, договорились, что ты будешь называть меня Дрейком.
— Мы договорились, что я стану вашей женой. А не вашей рабыней.
Уайлдер хмыкнул и повел жену вверх по лестнице.
— Ты будешь жить в роскоши, дорогая. Тебе не нужно будет и пальцем шевелить. Вряд ли это напоминает жизнь рабыни.
Она нахмурилась.
— Вы лишаете меня свободы, милорд. Я хотела бы стать хозяйкой в доме.
Их взгляды встретились. И вдруг Дрейк улыбнулся и обнял жену за талию.
— Настоящая ведьма! — воскликнул он, по-прежнему улыбаясь.
— Сущий дьявол!
— Сдаюсь! Если же ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к жене, я буду счастлив это сделать. — Он прижал ее к колонне и бархатным голосом проговорил: — Нет никакого стыда в том, что ты испытываешь влечение к мужу, Алисия. Сегодня брачная ночь. Пригласи меня в свою спальню, и я доставлю тебе удовольствие, которое тебе и во сне не снилось.
Она ощущала жар его тела, запах одеколона, видела голубизну его глаз. Его белоснежный галстук резко контрастировал с черными, как смоль волосами и смуглой кожей. Он стоял так близко от нее, что она могла различить едва заметную черную щетину на подбородке, и у нее возникло желание потрогать ее, провести ладонью по его лицу. Сердце у нее забилось быстрее, она даже почувствовала легкое головокружение. Ей вдруг захотелось снова ощутить вкус его губ.
— Черт возьми, а это еще что такое?
Алисия поняла, что муж рассматривает перстень на ее руке. Бриллианты и сапфиры мерцали в тусклом свете, проникавшем через окно.
— Алисия, я не покупал тебе такого, — сказал он. Она со вздохом проговорила:
— Видишь ли, это подарок от лорда Хейлстока. — Дрейк помрачнел и стащил перстень с ее пальца.
— Я верну его Хейлстоку. — Алисия потянулась за перстнем.
— Но ведь это подарок.
— Нет. — Дрейк сунул перстень в карман. — Теперь ты никогда не будешь принимать подарки от других мужчин. Понятно?
Похоже, он с трудом сдерживал ярость, и это поразило Алисию. Она не знала, что мужчина может обладать столь сильным собственническим инстинктом. Она могла бы понять его ревность, если бы у них был брак по любви…
Тут послышались голоса, затем — топот ног у парадного входа. В следующее мгновение в вестибюле появились леди Элинор и Джеральд. Следом за ними шла миссис Филпот.
Графиня посмотрела на Алисию и Дрейка и захихикала, словно молоденькая девушка.
— О… — проговорила она, — мы застали новобрачных в интимный момент. Разве это не романтично?
Щеки Алисии вспыхнули, и она отступила на шаг от Дрейка. Ей хотелось сказать, что они ссорились, а вовсе не обнимались, но она сдержалась и даже заставила себя улыбнуться.
Джеральд же внезапно нахмурился, подошел к Уайлдеру и проговорил:
— У меня к вам разговор… — Он закашлялся, потом добавил: — Это — немедленно.
Алисия шагнула к брату положила руки ему на плечо.
— Ты должен беречь себя, — сказала она. — Сырая погода очень вредна для твоих легких. Тебе нужно сесть и отдохнуть.
Уайлдер взглянул на Джеральда и заявил:
— Все, что ему сейчас требуется, — это выпить бренди. Дамы же, наверное, захотят привести себя в порядок перёд завтраком. Нейтс сейчас проводит вас наверх.
И тотчас же появилась экономка — словно она стояла где-то поблизости и подслушивала. Она едва ли не улыбалась самодовольной улыбкой. Сложив руки на пышной груди, миссис Нейтс спросила:
— Показать миссис Уайлдер ее комнату, сэр? — Дрейк кивнул.
— И леди Элинор — также. — Алисия отрицательно покачала головой:
— Прежде всего, я займусь братом. У Джеральда горят щеки. Возможно, у него лихорадка. — Она приложила руку к его лбу. Лоб оказался прохладным, но это можно было объяснить и тем, что молодой Человек только что был под дождем.
— Ради бога, Эли. — Джеральд досадливо поморщился. — Не надо со мной возиться, я вполне здоров.
— Вы опять ссоритесь, — сказала леди Элинор. — Вы постоянно ссоритесь, да?
Джеральд, потупившись, пробормотал:
— Просто она любит, чтобы все ей подчинялись, в этом все дело.
— Но я старшая, — заметила Алисия. — Поэтому я в ответе за тебя.
Явно озадаченная, графиня проговорила:
— Знаете, мне кажется, что мы раньше встречались… Но почему я не могу вспомнить подробности?
— Не ломай над этим голову. — Алисия повернулась к матери. — Вспомнишь позже.
— Мы поговорим об этом во время завтрака, — сказал Дрейк. Взяв графиню под руку, он подвел ее к миссис Филпот и с любезной улыбкой проговорил: — Сейчас идите наверх, миледи. Мы с графом присоединимся к вам в столовой. — Он кивнул Джеральду, и мужчины удалились.
Алисия посмотрела им вслед, и ее одолевали дурные предчувствия. Джеральд был хрупкий и изящный, Дрейк же — широкоплечий и мускулистый…
К несчастью, брат видел тот страстный поцелуй в церкви. В попытке защитить ее он может бросить вызов Дрейку, и, видит Бог, он не сможет противостоять этому ловкому мошеннику, выросшему в лондонских трущобах.
Еще больше ее пугала мысль о том, что Дрейк может оказать на Джеральда дурное влияние. Дрейк был сладкоречивым змием, мог прикинуться святым, чтобы влезть в душу. Что, если он собьет брата с истинного пути? Что, если… Джеральд кончит так же, как папа?
— Миледи, вы последуете за нами? — спросила миссис Йейтс; рядом с ней стояли графиня и миссис Филпот.
Алисия взяла себя в руки и коротко кивнула. Приподняв подол своего роскошного платья, она присоединилась к женщинам. В глаза ей бросились статуи в нишах и золоченые лепные украшения.
Уайлдер развратит Джеральда. Не приходится сомневаться, что мальчик кончит так же, как его отец.
Может, лорд Хейлсток прав? Уж не совершила ли она роковую ошибку?
Они вошли в библиотеку, и Дрейк закрыл дверь. Затем подвел Джеральда к удобным кожаным креслам, стоявшим рядом с мраморным камином. О черт, он до сих пор не успокоился из-за этого перстня! Будь, проклят лорд Хейлсток! Это оскорбительно!
Сделав глубокий вдох, Дрейк попытался успокоиться. Сейчас ему нужно умиротворить Джеральда. С Хейлстоком он поговорит позже. Капли дождя барабанили по стеклам. В камине пылал огонь, а на письменном столе потрескивали свечи. Дрейк любил здесь читать в темные предрассветные часы после возвращения из игорного дома. И здесь он предавался размышлениям.
Из алебастровой вазы на каминной доске выглядывали перья страуса. Только они с Фергусом знали, что эти перья — остатки веера, которым долгое время пользовалась его мать, когда играла роль египетской принцессы в давно забытой драме. Она любила рассказывать, как он дебютировал в роли младенца Моисея, как вопил от негодования в зарослях тростника до того момента, пока она не взяла его на руки и не прижала к себе.