Салман побежал к телефону. Вскоре вернулся и сел рядом с Нафис.
Госпожа спросила со двора, кто звонил.
— Никто. Набрали не тот номер, — ответил Салман.
— А ведь ты с кем то говорил, — покосилась на него Нафис.
— Я сказал тому господину, что тут еще до него у всех испортилось настроение, поэтому нам недосуг слушать еще испорченный телефон. — А потом заговорщицки понизил голос: — Ты знаешь, что в Найнитале я учился у горцев колдовству? Серьезно. Хочешь испытать? Я могу через десять минут представить пред твои очи любого человека, ну, например, братца Юсуфа.
Нафис покраснела.
— Может, мама написала ему, что мы приехали? — спросила она, стараясь быть безразличной.
Салман прокричал:
— Тетя, вы сообщали Юсуфу, что мы сегодня возвращаемся в Лакнау?
— Ой, — притворно сердито взглянула на него Нафис. — Кто тебя просил вмешивать в это маму?
— Нет, дорогой, — услышала она раздраженный голос. — Не сообщала. Мы столько пробыли в Найнитале, а он даже не удосужился послать нам письмо. Так зачем же я стану писать ему?
Нафис внимательно посмотрела на Салмана. Тот, как бы прося у нее прощения, схватился за уши и уже серьезно заметил:
— Кажется, и у тетушки испортилось настроение.
Нафис улыбнулась.
Салман подсел поближе.
— Так прочитать заклинание? И через десять минут здесь появится Юсуф. Начинать?
Нафис схватила сумку и поднялась. Салман удержал ее.
— Подождите минутку. Чтобы заклинание подействовало, надо, чтобы тот, кто вызывает чужую душу, сидел перед читающим заклинание, иначе оно подействует наоборот: тот, кого вызывают, больше никогда не появится в этом доме! Посиди здесь одну минутку, ведь надо же испытать силу волшебства.
Нафис колебалась, но все-таки не ушла.
Салман принял позу Гаутамы Будды, одну руку положил на колено, а другую поднял на уровень глаз, сложил вместе большой и указательный пальцы и закрыл глаза.
— Начинаю великое заклинание, — пропел он. — На высокое дерево ним у огромного моря забралась маленькая обезьянка и съела его горькую ветвь, и съела с дерева плод. Так пусть же сюда придет вождь народа, рыцарь прекрасной Нафис. Пусть исполнится это заклинание великое, подействует это волшебство…
В столовой раздались чьи-то шаги, потом человек прошел на веранду, и Нафис услышала голос Юсуфа:
— Тетушка, можно войти?
Нафис действительно была поражена. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Салмана. Тот поклонился ей и почтительно сказал:
— О, Нафис, не знаю, когда вы наконец станете ценить меня по заслугам.
— Входи, — крикнула Нафис Юсуфу.
Она вскочила с тахты и дрожащими руками подняла на двери занавеску.
Позади Юсуфа стояла Суман.
Салман посмотрел на нее, потом на Юсуфа, бросил беглый взгляд на Нафис, отошел к корзинке и присел около нее, делая вид, что перебирает фрукты. Юсуф сел на тахту, Суман продолжала стоять.
— Нафис, это Суман, — сказал Юсуф.
Вместо того чтобы ответить на приветствие Суман, Нафис как завороженная рассматривала ее с головы до ног. Так вот какая она! В простом розовом сари с черной каймой, в белой ситцевой кофточке. Густые иссиня-черные волосы собраны в тяжелый узел. На руках, на шее, в ушах никаких украшений. Сандалии на резиновой подошве. Но красота вырывалась из этой бедной одежды. Огромные глаза, длинные ресницы, нежное, будто изваянное талантливым скульптором лицо, прекрасно очерченные губы и тонкий прямой нос. Высокая, прекрасно сложенная, даже грациозная женщина стояла, изящно наклонившись, и Нафис вдруг вспомнила, что она до сих пор не ответила на ее приветствие. Она протянула ей руку.
Суман пожала Нафис руку и, не выпуская ее, ответила:
— Я столько слышала о вас от господина Юсуфа, что отважилась прийти, не спросив разрешения.
Юсуф посмотрел на нее. Он говорил ей о Нафис один или два раза, а теперь получалось, будто он чуть ли не постоянно твердит о Нафис.
— Если б вы хоть позвонили нам… чем вас угостить… — сказала Нафис.
— А я только что звонил, — озадаченно сказал Юсуф, — минут десять назад. Салман сказал, чтобы я приходил, что вы будете нас ждать.
Нафис повернулась к Салману:
— Салман?
— Не могу, не могу, я занят делом, — ответил Салман, старательно перебирая фрукты.
Суман посмотрела на него, их взгляды встретились, и ей показалось, что он старается выполнить в этом доме ту же задачу, ради которой и Она здесь, — помочь соединиться Юсуфу и Нафис. Они улыбнулись друг другу.
— Я попросил Суман спеть тебе сегодня, — сказал Юсуф, — а через несколько дней вы сможете начать заниматься.
Салман снова взглянул на Суман.
Нафис ответила:
— В письме, что ты прислал с Джавидом, ты писал об этом. Но я еще не посоветовалась с папой и мамой, и, кроме того, я не знаю…
Суман вздрогнула, услышав это имя. Она перебила Нафис:
— О плате за обучение и тому подобных вещах не беспокойтесь, я буду учить вас, как свою сестру. Вопрос о плате у нас даже не возникал.
Салман обернулся и посмотрел на Суман. Сандалии на резиновой подошве, а берется учить бесплатно.
— Да нет, я не о том, — сказала Нафис. — Платить мы можем… Все упирается во время. Когда мне учиться? Мне очень хочется заниматься музыкой, но время… — Она вытащила из сумочки свою записную книжку. — Смотрите, эта неделя занята целиком. Вторник, четверг, пятница… Я приглашена на ужин к друзьям. Суббота, воскресенье — мы собираемся поехать на пикник. Пикник в сезон Барсата! Вся эта программа составлена еще там, в Найнитале. Кроме того, «Бен Гур» тоже нельзя пропустить, все с ума сходят по этому кинофильму, а меня приглашали еще на две другие картины. Да, еще выставка живописи, ее открывает папин министр, и мне необходимо быть на вернисаже. Я еле упросила маму сходить туда. А вечером…
В ушах Суман зазвучали слова доктора Рафика: «Они даже не сумеют оценить ваш чистосердечный порыв».
Она обернулась и посмотрела на Салмана. Пока она слушала Нафис, в комнату вошла девушка и подала Салману большой фарфоровый поднос. Салман отобрал самые свежие фрукты, положил их на поднос и сказал:
— Вымой и принеси сюда. Хорошенько вы мой. И смотри не вздумай угощать мунши.
Девушка улыбнулась и вышла.
Она понравилась Суман.
Салман вытер руки и пошел в столовую. Он крикнул вдогонку Нилам:
— Нилам, приготовь апельсиновый сок!
Салман вышел, и из кухни появилась госпожа. Она даже подалась вперед, чтобы получше рассмотреть Суман, взглянула на Юсуфа, и у нее на лице появилось недовольное выражение.
Суман встала. Юсуф продолжал разговаривать с Нафис, но, заметив, что Суман поднялась, повернулся и тут же вскочил:
— Здравствуйте, тетушка!
— Пусть счастливо течет твоя жизнь, дорогой! — ответила она Юсуфу, а Суман будто вовсе не заметила. Госпожа села в кресло у самой стены и попросила подать ей коробочку с паном. Юсуф поставил перед ней коробочку.
— Сядь сюда, около меня, — сказала она.
Юсуф пересел в кресло рядом с тетушкой. Теперь он сидел спиной к Суман и Нафис.
— Как поживает мама? — спросила тетушка — Говорили, будто она нездорова.
— У нее разболелись суставы. Несколько дней держалась температура. Сейчас ей будто лучше.
— Лучше? У кого она лечилась? Надо показать ее какому-нибудь стоящему врачу, дорогой. А вы постоянно вызываете этого Банерджи. Чего ждать от доктора, который берет три рупии за визит?.. Говорят, Ахтар тоже сдала экзамены. Успешно? Поздравляю. А чем ты теперь занимаешься? Подыскал работу?.. Гафур, эй, Гафур! Ну-ка, переверни там постель… На чем я остановилась? Да, дорогой, принимайся вплотную за дело. До каких пор ты будешь заниматься партийными делами? Без денег в мире ничего не добьешься. Нилам, что ты так долго возишься у крана? Нужен целый час, чтобы помыть немного фруктов?.. Так вот, дорогой, станешь зарабатывать деньги — и мать будет счастлива, да и сам завоюешь уважение… Оно тебе не повредит. А это кто?
— Это Суман, тетушка, о которой я вам писал в Найниталь. Думаю, что Нафис говорила вам о ней. Было бы замечательно, если бы Нафис стала у нее учиться музыке.
Госпожа посмотрела на Суман.
— Что же, Нафис стоило бы поучиться пению. Девушки, которые хоть немного поют, украшают вечера. Но как она, — тетушка показала на Суман, — будет добираться к нам? У нее что, собственный выезд? Вы соседи? Значит, это ехать из самого центра города?