— Что случилось, Малышка?
Залезаю рукой в свою сумку, висящую через плечо, и достаю оттуда цифровой тест на беременность.
— Вот… — бурчу, вкладывая его ему в руку.
— Ты писала на эту штуку? — паясничает он, но я не реагирую.
Вместе смотрим на маленькое табло, где по-русски написано «Беременна. Более 3 недель».
Костя кладет тест на стол и обхватывает мою шею ладонями, заставляя смотреть на себя. Скользит глазами по моему лицу и наклоняется, чтобы пободать мой нос своим.
Глубоко вздыхает и говорит:
— А я неплохо поработал, да?
Кусаю губу и не могу сдержать слез.
— Я тебя люблю, — доверительно сообщаю ему.
— А я люблю тебя, — шепчет он, стирая губами слезы с моей щеки. — Чего ты плачешь, дурочка моя?
— Не знаю… — говорю честно, теребя его галстук. — Я теперь все время плачу.
— Ясно, — лыбится он. — У моей Малышки бушуют гормоны. У тебя уже поперло неконтролируемое сексуальное возбуждение?
— Нет, — фыркаю сквозь слезы. — Пока только тошнота с утра.
Он смеется и стирает очередную партию слез большим пальцем.
— Кость?.. — зову я.
— Ммм?..
Набираюсь храбрости и прошу:
— Ты не мог бы…эмм…уйти сегодня пораньше?
— Например, в полдень? — усмехается он.
— Да…
Он раздумывает около тридцати секунд, потом объявляет:
— Тогда давай зайдем в тот ресторан, где мы ели курицу по-каджунски и возьмем с собой.
— Тогда съедим ее в Центральном Парке, — ставлю я свое условие.
— Тогда будем смотреть старого Бен-Гура, когда вернемся, — выставляет он свое условие.
— Но, мы его в прошлую пятницу смотрели!
— Я же уснул.
— Ну, а я нет.
Он уже идет к креслу, чтобы снять с него свой пиджак и надеть на себя.
— Ты обещала сварить мне борщ.
— Я сварила! — с чувством истинного превосходства сообщаю я.
Я сварила его перед тем, как поехать на Манхеттен.
Князев загружает в карман пиджака телефон и обхватывает мою попу ладонями, соединяя наши бедра.
— Да ты у меня образцовая женушка… — нагло заявляет он.
— Ага, а ты самый лучший на свете муж… — искренне говорю в ответ.