Не тогда, когда мне приходится тратить каждую минуту на поиск возможности сбежать или ранить человека, который сделал меня своей пленницей.

Дверь распахивается раньше, чем заканчивается отведенное мне время. Наши глаза встречаются через запотевшее стекло душевой кабины, которое отделяет нас и шквал такой ярости, которой я никогда не испытывала раньше. Бинт промок, сквозь его повязку уже просачивается кровь, но он ни капельки не выглядит обеспокоенным моим нападением. Не с таким голодным выражением лица. Которое я готова стереть. Единственный вариант, при котором я могу это сделать, почти ужасает. Но разве все может стать еще хуже?

— Я не думаю, что я когда — либо видел так много, — улыбка искажает его рот, когда он останавливается возле двери, с выражением “ненавижу людей”. Он подходит ближе. — Ты хочешь причинить мне боль, рабыня?

Больше, чем он думает. Несмотря на это, я молчу, не доставляя ему такого удовольствия, как мой ответ. Вместо этого, я стою под потоком воды, который омывает меня с ног до головы, и удерживаю на нем свой взгляд. Если я собираюсь осуществить свой план, мне придется поторопиться.

— Ты нашла, что искала?

Мои руки замирают в волосах, и я понимаю, что осматриваю верхнюю часть комнаты. Он наблюдал? Мои мысли прерываются, когда он продолжает говорить.

— Там, — произносит он, указывая на настенные часы, в непосредственной близости от шкафа. — Здесь, — он тычет пальцем в сторону двери. — И вон там, — показывает на зеркало, напротив которого я стояла. — Не будет ничего из того, что я не узнаю. Ты будешь под наблюдением все время. И я действительно имею в виду именно это. Всё время.

— Ты больной. Ты делаешь записи голых женщин, которых потом планируешь изнасиловать?

Он смеется.

— Я не собираюсь этого делать. Если бы я хотел тебя изнасиловать, то уже давно бы это сделал. Быть в поле моего зрения — больше в твоих интересах, чем в моих. Поверь мне. А теперь выметайся. Твое время вышло.

Нет, это его время вышло. Я выключаю воду и хватаю флакон, валяющийся на дне кабинки, наливаю небольшое количество в ладони и размазываю его по своему телу.

— Какого черта ты делаешь? Я сказал, что твое время вышло, — чем ближе он подходит, тем быстрее я пытаюсь намылиться детским шампунем, еще крепче сжимая в руке бутылочку. Когда стеклянные двери распахиваются, я хватаю его руку, покрывая ее пеной, и пытаюсь дотянуться до второй. Если бы я сделала это с его лицом, то все уже было бы кончено, но я боюсь быть к нему настолько близко, это слишком опасно.

Он шагает вперед, и я не раздумывая наваливаюсь на него всем своим весом. Мне едва удается сдвинуть его с места, но я успеваю проскочить в небольшое отверстие. Мне не хватает скорости. Он ловит меня и прижимает к груди, я оборачиваюсь, благодаря шампуню, который заставляет нас скользить. К сожалению, как и когда он прикоснулся ко мне раньше, электричество наполняет каждый дюйм моего тела. Я ненавижу его, но не могу отрицать возникающее возбуждение.

— Отпусти меня! — я яростно извиваюсь в его руках, сползая в процессе все больше и больше. Это срабатывает. Он тащит меня в сторону от душа, сжимая в кольце своих рук, но удержать меня у него не получается.

— Я впервые вынужден признаться… — говорит он, кряхтя, пока моя грудь трется об его, а я вытягиваю руки вверх, пытаясь соскользнуть вниз под весом собственного тела. Но уже мгновение спустя, я оказываюсь свободна, и как только поворачиваюсь к двери, спиной к нему, он хватает меня сзади. — Я не уверен, чего ты хочешь добиться, проделывая это, рабыня, но я должен признаться, — его дыхание щекочет мою шею, — это меня действительно заводит.

И это так. Я могу почувствовать доказательство его желания, упирающееся в мою поясницу, пока пытаюсь извернуться за спину и вцепиться ногтями ему в лицо.

— Я не удивлена, — произношу я, успокаиваясь, сильнее упираясь руками. — Я намерена выбраться из этого дома. Почему бы тебе просто не освободить меня? Я заплачу тебе, если деньги это единственное, что тебя волнует, — хотя, учитывая то, чем я окружена, я сомневаюсь, что дела обстоят именно так. И честно говоря, я не дала бы этому ублюдку ни цента. Моя главная цель — это свобода и я готова сделать все, чтобы ее заполучить. Все, кроме одной единственной вещи.

— Ты остаешься, — напряжение плотно оседает в его голосе из — за нашей борьбы. Если я смогу развернуться снова, то постараюсь предпринять новую попытку побега, и она будет удачней.

Сила моего веса с отсутствием трения, срабатывает даже лучше. Я поднимаю свои ноги, двигаясь с большим усилием.

— Черт возьми, — выдыхает он. Боль пронзает мой скальп, когда он убирает вторую руку, обернутую вокруг моей талии, отрывает меня от пола, только чтобы вцепиться своими пальцами поглубже в мои волосы, отчего моя спина выгибается дугой. Я с остервенением цепляюсь за дверной косяк, когда понимаю, что он тащит меня обратно в ванную. Он дергает сильнее, и пальцы соскальзывают. — Твоя задница будет принадлежать мне, как только я нас помою. Ты устроила такой беспорядок.

Я пинаю его ногой, в надежде, что это поможет. Он же лишь вцепляется в меня еще крепче.

— Ни одна моя часть тебе не принадлежит, — я выставляю вперед руки, чтобы воспротивиться возвращению в душ, но он игнорирует это и открывает дверцы кабинки.

— Я думаю, это спорный вопрос. Посмотри, кому из нас нужна помощь, — он останавливается перед стеклянной дверью и поворачивает мою голову лицом к зеркалу. То, что я вижу в отражении, повергает меня в шок — застывшая, наполненная возбуждением пара, которая полна страсти, только по двум разным причинам. Никогда не считала себя маленькой женщиной, но образ позади меня большого и сильного мужчины, заставляет меня реагировать так, как я не должна. Не помогает даже то, что происходит и сколько боли он продолжает мне причинять. Мне так долго было больно внутри, что эти новые ощущения подсознательно заставляют выбирать меньшее из двух зол, и я знаю какое для меня предпочтительней. Которым… могу насладиться.

— Тебе это нравится, — произносит мужчина, притягивая меня ближе к своему лицу. Он наклоняется и кусает меня за губу, чем застает врасплох. Зубами клацаю в ответ, пытаясь добраться до него, хотя моя реакция и запаздывает.

— Нет. Я ненавижу это. Я ненавижу тебя. Позволь мне уйти. Я не хочу быть здесь.

— Это плохо. Ты хотела умереть, и вот теперь я — твой Господин.

Я в замешательстве качаю головой.

— Ты пытаешься заставить меня не убивать себя. Но ты не можешь заставить меня передумать.

— Кто об этом говорит? Просто потому, что я не позволяю тебе убить себя прямо сейчас, не означает, что я не сделаю этого, когда почувствую, что ты готова.

Мой мозг пытается переварить его слова, когда он шагает назад в душ, а я не оказываюсь на его пороге. Прежде чем я успеваю схватиться за створки, он опускает меня и дергает за волосы, прижимая спиной к стене. В ловушке. Неожиданно на нас начинает литься вода, и он тянется вниз, снимая свои штаны.

— Как много времени пройдет, прежде чем ты решишь, что я готова? — я поворачиваюсь к нему спиной, не желая больше видеть его обнаженное тело. Того факта, что я уже сдалась — достаточно. Чувствовать еще больше похоти по отношению к этому мужчине, просто неприемлемо. Откуда во мне столько дерьма и темноты, если его терапия работает? Какая же я извращенная сука на самом деле?

— К сожалению, я не разговариваю с человеческими затылками.

Мои глаза закрыты, а раздражение заставляет меня отчаянно желать напасть на него. Я оборачиваюсь, изо всех сил сдерживая этот порыв.

— Ладно. Как долго я буду вынуждена оставаться здесь до того, как ты позволишь мне положить конец, катастрофе всей моей жизни, раз и навсегда? — горечи в моих словах даже больше, чем той боли, которая умоляет меня отправиться вслед за своей семьей. Это должно было стать личным делом. Его вариант мне подходит, но я не могу с этим смириться.

— Рабыня…

— Меня зовут Диана, — огрызаюсь я.

Гравитации больше не существует. Я распахиваю глаза еще шире, когда он впечатывает мою спину в стенку душевой. Одна его рука сильно прижимает мое тело, другая держит в захвате оба моих запястья, вдавливая их в мою грудь.

— Ты — рабыня. Я — Господин. Чем раньше ты это поймешь, тем скорее достигнешь пункта назначения. Не пойми меня неправильно, я мог бы сделать это прямо сейчас, настолько медленно и мучительно, что ты себе даже не представляешь. Но если ты этого не хочешь, то будешь выполнять мои приказы. Теперь скажи: "Да, Господин", и я отпущу тебя.