— Большое тебе спасибо. За все.
— Не нужно благодарить меня. Я всего лишь передаю тебе ключ. Это подарок от Господина. Он просил передать, что поздравляет тебя с окончанием курсов по повышению квалификации и желает тебе всего самого лучшего в твоей новой жизни. Плюс, нас с тобой связывают несколько историй. Мы можем навещать друг друга в любое время.
Улыбка сползает с моего лица, и я начинаю подниматься.
— Господин? Я не могу принять это, — тихо говорю я. — Я…
— Будем считать, — говорит он, перебивая меня. — Это не тот подарок, который ты можешь вернуть. Это твое. Кроме того, он хочет видеть тебя счастливой после всего, что случилось. Это его способ извиниться.
Хочу сказать, что мне не нужна квартира. Мне нужен… он.
— Я позвоню и поблагодарю его лично.
— Хорошая девочка. Сделай это. Ему будет приятно услышать это от тебя. Он постоянно о тебе спрашивает, даже если отказывается переступать порог моего дома.
Закрываю глаза, а в памяти всплывает последний раз, когда я его видела. Воспоминания возвращаются обратно и неважно, как сильно я пытаюсь их оттолкнуть, они просто приходят. Он сказал, что никогда больше не прикоснется ко мне, и не солгал. После того, как Джейми вернулся и увидел отметину на моей шее в виде небольших следов от зубов, я боялась того, что произойдет дальше. Зря. Господин единственный, кто все контролировал, независимо от того, в чьем доме я жила. Джейми знал это. Он стоял тихо, пока перевязывал мою руку, и ни один из мужчин не произнес ни слова. Ужин прошел спокойно, а потом меня отправили спать. Когда я проснулась, Севастьяна уже не было.
— Он не хочет быть рядом со мной. Вот почему он держится в стороне.
Джейми хватает меня за запястье, когда я начинаю отворачиваться.
— Он любит тебя, Диана. Однажды ты это увидишь.
Я качаю головой.
— Да, у него есть ко мне чувства. Но любовь… нет. Когда ты любишь кого — то, ты ни чему не позволишь разлучить вас. Он даже не попытался что — то сделать. Ни тогда, когда я уходила, ни даже сейчас.
— Ты не знаешь, через что он прошел и сколько людей от него зависит. Когда ты ушла, он взял нового раба. Мужчину, ему около пятидесяти. Чувак просто появился у его двери с пистолетом в руке. Господин никогда ни от кого не отказывается, если может помочь. Он полон решимости искупить свое прошлое, в котором не увидел явных признаков склонного к суициду человека. Это чувство вины уничтожает его с каждым рабом, которого он пытается спасти. Не вини Господина за то, что он делает. Просто поддержи его. Поддержи его. Ему это нужно, Диана. У него никого нет. Действительно, никого.
Я поднимаю руки и убираю волосы с лица. У меня болит сердце за Севастьяна и не только из — за того, что я очень скучаю по нему. Он через многое прошел, но продолжает проживать тот момент день за днем. Он никогда не исцелится, если и дальше будет держаться курса "Господин и раб". Должен быть другой способ помочь не только ему, но и остальным.
— Кроме того, — продолжает он, — это действует в обоих направлениях. Говоришь, что он не боролся, но что сделала ты?
Во мне просыпается защитная реакция, когда Джейми впивается в меня темным взглядом.
— Я сказала ему, чего хочу.
— Но боролась ли ты?
Нет, в принципе я сказала ему оставить меня в покое, потому что знала, что независимо от моих желаний, он уйдет.
Я отступаю назад, направляясь к большому окну.
— Нет. Я предполагаю, что нет.
Изменилось бы что — нибудь от этого? Я так не думаю. Господин решил все по — своему. Он посчитал, что другого выбора нет. На меня обрушиваются миллионы вопросов, которые проходят сквозь меня, пока я смотрю на огни города.
— Ты сказал, что у него новый раб?
Шаги эхом раздаются позади меня.
— Да, но это ненадолго. Я думаю, что чувак приходит в себя. Прошло почти четыре недели. Почему ты спросила?
Я разворачиваюсь, крепко сжимая ладони в кулаки.
— Ради поддержания разговора. Я не собираюсь заставлять его выбирать, Джейми. Если Господин передумает, то он знает, где меня найти. Откровенно говоря, я не осуждаю его за этот выбор. У меня было много времени обо всем подумать, и если бы он не помогал этим людям, то они вероятно уже были бы мертвы. Он нужен им. Я хочу увидеть его и вернуться туда, где остались наши чувства друг к другу. Может быть, это помогло бы. А возможно, он все еще считает, что нам не суждено быть вместе. Ты говоришь, что он спрашивал обо мне, но так делают друзья. Сделать следующий шаг — это совсем другое, а он даже отдаленно не готов к этому. И я не думаю, что когда — нибудь будет. Черт, я даже не уверена, смогу ли сама. Наверное, это к лучшему, что все сложилось именно так.
— Что же, время покажет. Я позвоню ему и предупрежу, что ты хочешь встретиться в ближайшее время, чтобы поблагодарить его за это место.
— Звучит неплохо.
Он кивает.
— Ладно, в таком случае… Я живу этажом выше. Твои вещи уже в шкафу. В холодильнике есть еда, — он притягивает меня в свои объятия, заставая врасплох. — Теперь ты знаешь, где меня найти, если что — то понадобится.
— Я знаю. Спасибо тебе.
— Не за что, — он подмигивает, направляясь к двери. Я впервые замечаю черную коробочку, которую он установил и подхожу к ней. — Я установил ее для твоей безопасности. Можешь отключить, если захочешь. Инструкция на дверце.
Я улыбаюсь, хотя сердце сжимается от вида точно такой же сигнализации, как у Джейми и Господина.
— Доброй ночи, Диана.
Машу рукой, все еще не в состоянии побороть странное чувство.
— Доброй ночи, Джейми, — через секунду после того, как закрывается дверь, слышится щелчок замка. Он раздается в тишине комнаты громким эхо. Медленно шагаю вперед, и открываю дверцу, за которой спрятана клавиатура. Пусто. Я распахиваю глаза, и прежде чем успеваю повернуться, мой рот закрывают рукой, а второй хватают за горло. Меня тащат в сторону прихожей, и я едва достаю ногами до пола.
— Ты не уверена, что сможешь сделать следующий шаг, да? — голос Господина посылает сквозь меня острые ощущения. — Думаю, что просто вынужден убедить тебя единственным способом, на который ты, кажется, реагируешь.
Господин убирает руку от моего рта, и ткань декольте начинает трещать. Тусклый свет от одинокой свечи подсказывает мне, что мы находимся в спальне. Я мельком различаю темные очертания мебели, когда меня резко разворачивают и бросают спиной на кровать. Защищаясь, я выставляю вперед руки, когда он набрасывается на меня. Севастьян прижимает руку к верхней части моей груди, вжимая меня в матрас. Щелчок открывающегося лезвия ножа, заставляет меня замереть.
— Ты скучала по мне, рабыня?
Мужчина дергает полы рубашки вверх, и мое дыхание превращается в мелкие вздохи, пока я жду того, что случится дальше.
— Отвечай мне, — рявкает он. — Ты скучала по мне?
— Ты же знаешь, что скучала, — я не могу скрыть в своем голосе тоску и боль. Он причинил мне боль, оттолкнув меня, и я не уверена, что готова простить ему это.
Кончик лезвия скользит вокруг моего пупка, поднимаясь выше. Меня трясет по нескольким причинам: страсть, азарт, злость, и даже страх.
— Мне придется учить тебя заново? Мне кажется, что кто — то забыл, как надо вести себя с Господином. Позволь мне освежить твою память. Когда я задаю тебе вопрос, то ты сразу отвечаешь, иначе… — нож доходит до тонкой перемычки между чашечек бюстгальтера и лезвие плашмя, скользит под нее.
— Господин, — мягко произношу я. — Но…
Его рука закрывает мой рот так быстро, что я не успеваю произнести что — либо еще. Нож натягивает материал, и моя грудь вырывается на свободу. У него не занимает много времени, чтобы изрезать рубашку и оставить меня топлес.
— Никаких "но", рабыня. Я — твой Господин. Я был им с того момента, как ты переступила порог моего дома, и всегда буду. Ты готова. Мы оба, больше не станем бежать от правды.
Он наклоняется, сильнее вжимая меня в матрас, и отбрасывает нож. Я округляю глаза, когда вижу в его руках моток скотча. Господин отматывает от катушки длинную ленту, сжимает в зубах ее край, пока тянет дальше и отрывает кусок.
— Прямо сейчас тебе нельзя говорить. Если ты не готова сказать, что любишь меня и хочешь быть со мной, лента останется на месте. Только когда ты сделаешь тот выбор, который я хочу, чтобы ты сделала, я позволю тебе снять ее. У меня есть все время в мире, — рукой он расстегивает кнопку на моих джинсах, приклеивая ленту к моим губам. — Ох, рабыня, и не стесняйся, ты можешь начать сопротивляться мне в любое время.