Мэри Блейни - Нежданный поцелуй

И едва лишь она запела, у него возникло ощущение, что их беседа в полутемной комнате продолжается, — только теперь они говорили о радостях жизни, говорили о любви и страсти.

Он поцеловал ее, пытаясь приободрить и утешить, но сейчас ему хотелось целовать ее совсем по-другому.

«Конечно же, эту музыку написал ее муж, — подумал Мерион. — Написал после того, как они предавались любви». Музыка наполняла зал ощущением столь глубокого удовлетворения, что ему было не под силу представить, какие восторги они разделяли.

Когда же она умолкла, зал взорвался аплодисментами. Мерион тотчас присоединился к аплодирующим. Лорд Уильям с улыбкой взглянул на Мериона, и герцог утвердительно кивнул, как бы давая понять, что синьора Верано действительно замечательная певица.

Синьора Верано присела в реверансе и, окинув взглядом публику, робко улыбнулась, как бы извиняясь за то, что исполнила столь интимное произведение. Следующая ее песня началась со вступления оркестра. Музыка излучала радость, и это весьма заинтриговало слушателей, потому что сама певица казалась в эти мгновения необычайно грустной. Когда же она наконец запела, Мерион сказал себе: «Немедленно уходи! Уходи, пока она не разбила тебе сердце».

Собравшись с духом, Мерион резко развернулся и вышел в давно уже опустевший холл.

Елена сразу же заметила, что Мерион выходит из зала. «Он узнал меня, узнал!» — воскликнула она мысленно. На мгновение ее голос дрогнул, но она тотчас же взяла себя в руки и, отбросив посторонние мысли, всецело сосредоточилась на словах и на музыке, необыкновенно тревоживших и будораживших чувства. Когда она закончила петь, по щекам ее катились слезы, и она очень долго удерживала последнюю ноту. Слушатели же стояли молча, совершенно ошеломленные; они прекрасно все поняли, хотя лишь очень немногие из них знали итальянский.

Певица снова улыбнулась, но теперь улыбка ее была немного горделивой — ведь она сумела справиться со своими чувствами и спела именно так, как должна была спеть.

Тут слушатели наконец зааплодировали, но на сей раз это была не буря аплодисментов, как случилось после исполнения первой пьесы. Теперь слушатели аплодировали с почтением и даже с некоторым благоговением.

Хотя ее вызывали на бис, Елена решительно покачала головой и сошла с возвышения. И ее тотчас же окружила восторженная публика, главным образом — мужчины.

— Расскажите нам об этой последней песне, синьора Верано, — попросил какой-то джентльмен.

Певица грустно улыбнулась и ответила.

— Я написала ее через десять дней после смерти мужа.

Собравшиеся вокруг нее слушатели в смущении переглянулись, и Елена, стараясь сгладить неловкость, поспешно добавила:

— Критики назвали эту песню «театральным мотивом, полным слезливой жалости к себе». Но подлинные любители музыки, которые, как всем известно, вовсе не критики, высоко ее оценили.

Слушатели рассмеялись, а потом один из них заявил, что «настоящие джентльмены придерживаются того же мнения».

Минуту спустя мистер Харбисон объявил, что настало время ужина, и вскоре все гости направились в столовую. Некоторые из джентльменов предлагали певице руку, но Елена вежливо отклонила эти предложения и пошла к хозяевам, чтобы поблагодарить их за приглашение, а затем откланяться.

Несколько минут спустя лорд Уильям проводил ее к выходу, и это было отмечено некоторыми из сплетников. Они с Уильямом намеренно говорили по-итальянски, так как очень немногие англичане владели этим языком.

— Как мило с вашей стороны проводить меня, мой дорогой.

— Может быть, у меня появится шанс увидеть Мию? — спросил виконт.

Елена взглянула на него с лукавой улыбкой.

— Так вот почему вы пожелали меня сопровождать! Вы когда-нибудь делаете хоть что-то без задней мысли?

— Да, кое-что делаю. Предаюсь любви, например. — Виконт тоже улыбнулся.

— Это никоим образом не убеждает меня в том, что вы подходящая компания для восемнадцатилетней девушки. К тому же, Уильям, вы не можете нанести визит в столь поздний час.

— Вы слишком строги, синьора. Вы сейчас говорите, как итальянская мамаша, — сказал виконт с упреком в голосе.

— Не мамаша, а опекунша, — возразила Елена. — Ведь теперь, после смерти ее отца и смерти Эдварда, именно я опекунша Мии. — Временами она чувствовала себя настолько старой, что, казалось, могла бы быть бабушкой этой молоденькой девушки.

— Миа была очень оживленной в предвкушении весны, которую проведет в городе, где дождей больше, чем солнечных лучей, — с улыбкой заметил виконт.

Елена со смехом закивала:

— Да-да, она необычайно жизнерадостная. Даже слишком жизнерадостная. Мы с Эдвардом полагали, что английский муж… успокоит ее, если можно так выразиться. — «Пожалуй, в данном случае слово «уравновесит» подошло бы больше», — мысленно добавила Елена. И действительно, Миа вносила оживление в любую компанию, особенно в мужскую. — А что касается погоды, — продолжала она, — то в такую чудесную и тихую ночь, как эта, Лондон кажется замечательным городом. И воздух здесь сейчас совсем весенний.

Она сделала глубокий вдох — вдохнула ночной воздух полной грудью и невольно улыбнулась. Аромат молодой листвы вселял надежду и, казалось, обещал что-то новое и радостное. Тут она вдруг вспомнила о вопросе, который хотела задать Уильяму.

— Скажите, а вы не знаете джентльмена, жена которого умерла в прошлом году? Ее звали Ровена.

— Да, конечно, знаю. Леди Ровена была женой Линфорда Пеннистена, герцога Мериона.

— Благодарю вас, Уильям. Благодарю… — кивнула Елена.

Значит, этот мужчина — герцог. И именно с такими людьми ей совершенно не хотелось иметь дело.

— А почему вы интересуетесь?.. — спросил Уильям. — Вы с ним знакомы?

— Не совсем так. — Елена сознавала, что должна изгнать из своих мыслей этого незнакомца. И не только потому, что он был герцогом. Но все же не смогла противостоять искушению и спросила: — Уильям, что вы о нем знаете?

— Примерно год назад умерла его жена. А потом случилось еще кое-что…

Виконт умолк, и Елена, подтолкнув его в бок, спросила:

— Что же именно случилось?

— Не могу этого сказать. Связан обещанием.

— О Боже, Уильям, вы меня заинтриговали!

— Дорогая, я действительно связан обещанием, но могу сказать следующее: Мерион — хороший человек, но очень замкнутый. И он готов на все ради своих близких. Ни одна угроза благополучию его семьи не остается безнаказанной. Вот, собственно, и все, что я могу вам сообщить, дорогая. Поверьте, я действительно не вправе обсуждать его дела, — добавил виконт с виноватой улыбкой.

Елена со вздохом кивнула. Она прекрасно знала, что Уильям умел хранить тайны. Немного помолчав, она спросила:

— А вы говорили с ним до того, как я начала петь? — В те минуты Елена видела, что Уильям стоял рядом с герцогом. И она не могла отвести от Мериона глаз.

Виконт утвердительно кивнул:

— Да, говорил. Я сказал ему, что он должен послушать ваше пение. К сожалению, герцог ушел до того, как вы закончили. А мне так хотелось вас познакомить, потому что он…

— Может, перестанете вмешиваться в мои дела, Уильям? — перебила Елена. — Я приехала в Англию, чтобы пожить здесь тихо и спокойно, а вовсе не для того, чтобы искать мужа.

Виконт весело рассмеялся:

— Пожить спокойно?.. Что ж, теперь понятно. А я-то гадал: почему вы вернулись?..

— Едва ли это можно назвать возвращением, — пробормотала Елена. — Ведь я никогда прежде не видела Лондона. Прямо из Йоркшира, если помните, я отправилась в Италию. А приехала сюда в поисках покоя. Видите ли, итальянцы ожидали, что я стану… как бы живым мемориалом великого Верано. А я хочу жить спокойно, хочу жить собственной жизнью. К тому же мне надо найти мужа для Мии. Что же касается герцога Мериона, то я сама устрою наше знакомство, если захочу с ним познакомиться.

— Да, понимаю, — кивнул виконт. Он машинально вертел цепочку своих карманных часов.

— Мне не нужна сваха, — продолжала Елена. — Совершенно не нужна. — Она внимательно посмотрела на собеседника и вдруг нахмурилась. — Скажите, Уильям, вы знали, что он был в той комнате, когда предложили мне ею воспользоваться?