Виктория Падалица - Нежная Сталь/ Колючая Роза

Кроме железной дороги, в точку я попал и с угощением. Кирилл обожает ореховый торт.

– Когда ж вы сдержите обещание и поговорите с дочерью, Анна Сигизмундовна? – прямо поинтересовался я за чаепитием. – Насколько понимаю, вы ещё не поднимали эту тему.

– Да никак времени не находится. Дочка на работе все время. Сегодня думала, вместе придем, а она не захотела. Вот утром с суток пришла, и спать сразу.

По сути, правду говорит. Роза действительно отпахала смену и выглядела очень уставшей.

– Понятно. Выходные у нее бывают?

– Редко. И те проводит за работой. Вечерами ее дома вообще застать затруднительно.

– Завтра она тоже на сутках?

– Да, у нее график три на два. Ещё она подрабатывает в кафе. На полставки.

– Ясно.

Розу поймать на месте сложновато будет. Остается только один вариант – ловить ее после смены на заправке. В баре нас могут увидеть знакомые мои. Не хочу, чтобы они знали, как Роза ведёт себя со мной, как не стесняется грубить.

От Розы.

– Зачем нам такие дорогие подарки, мама?

– Дареному коню в зубы не смотрят, собирай давай.

Мы с мамой и Кирюшей пытались дать ума, как построить мудреную-замудреную железную дорогу, которую они приволокли домой после встречи с маминым возлюбленным.

Шикардосный подарок, не спорю, я бы такой не купила. Только вот дорога эта настолько длинная, что не вмещается в нашем зале. Вот и мудрим сидим, как бы ее скрутить, чтобы красиво вышло и основной смысл её строить не потерялся.

– Так кто подарил тебе железную дорогу, говоришь? – в который раз поинтересовалась я у сына.

– Дядя серый волк. – вновь ответил Кирюша то же самое, что говорил до этого. И мама почему-то имени настоящего того человека, с кем планировала будущее строить, не называла.

– Дядя волк – это твой поклонник, мама?

– Нет, дядя Волк – это его племянник. Очень милый молодой человек. Не женат и любит детей. Они с Кирей сразу поладили. Зная нашего скромнягу, мне было очень удивительно наблюдать за тем, как этим двое подружились.

Вот оно что. Мама решила свахой подработать. Сомневаюсь, что Кирилл подружился с незнакомым ему человеком. А если и так, то мама точно приложила к этому руку.

– Так, все понятно. Хочешь меня познакомить с лысеющим мужиком-очкариком? Так выглядит племянник твоего мачо?

– Нет. – усмехнулась мама. – Он не лысый и не очкарик.

– И как имя его?

– Моего Юра, а твоего… не скажу. Не торопи события.

Чует мое сердце, эти двое заговор против меня готовят.

– Не надо вот это… – я сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Приписывать мне кого-то. Не пойми кого, окей? Почему моего сразу?

Вот еще чего мама удумала! Без меня меня замуж выдать намеревается? Бесхозному дядьке, при виде которого у меня возникнет хронический рвотный рефлекс? Ну уж нет. Мне и одной неплохо живется.

– Потому что потому. Да, Кирюша?

– Сама же говорила, что нельзя так детям отвечать.

– Говорила, но ты уже не ребенок, Роза. Так что можно. На выходные ничего не планируй. Мы все идем в ресторан.

– Да? – я оставила занятие собирать дорогк и уселась на диван.

Диван на секунду показался мне более мягким, чем обычно. А потом я услышала угрожающий рык и вскочила с места. Кот, недовольный тем, что на него уселись, спрыгнул с дивана и вальяжно направился в кухню заедать приобретенный стресс.

Кажется, я нечаянно раздавила кота. Или он всегда был таким сплюснутым, просто я не обращала на это внимания?

Ох, уж эта занятость вечная – ничего вокруг себя не замечаю.

Надеюсь, всё обойдется, и кота нашего не придется нести в клинику, чтобы выпрямить его, разровнять и заново надуть.

– Мама, какака-а! – встал на ноги и прокричал Кирюша. По тому, как покраснело его лицо, стало ясно, что дело уже сделано, и что вести его до горшка было поздновато.

– Ну вот опять… Сколько можно говорить тебе, что какать надо на горшок, а не в штаны?

– Сними с него памперс, он и начнет ходить на горшок. – вмешалась мама в методику моего воспитания. – Ты ж сама ему не даешь отучиться. Ты у меня сидела на горшке, и двух лет тебе тогда не стукнуло.

– В то время не было памперсов. Кроме того, чего ты все время мне высказываешь? Сама же сидишь с ним, вот и приучай!

– Я своих уже и приучила, и воспитала.

– Ой, спасибо.

– А ты чего грубая такая, Роза? Что мы сделали тебе? Подарок не такой или я плохо стараюсь? Не нравится, как делаю, так я съеду, и сама воспитывай своего ребёнка.

– Хочешь, так бери и переезжай. Не надо тут угрозами кидаться.

Я вспылила, признаю. Но меня ведь тоже можно понять. А она не хочет. Мне тоже необходима поддержка и плечо порой, чтобы поплакаться. Но ведь этого не понять маме. А кроме нее, и идти не к кому, чтобы проблемами насущными поделиться. Сколько ж копить в себе можно все это… Как долго я еще смогу так протянуть, без отдыха и слушателя для души?

От Розы

Сегодня я опять на заправке сутки оттарабанила. Последние на этой неделе. Стою в курилке, успокаиваю нервы и пытаюсь не спать. Смена моя вот-вот кончится, осталось всего каких-то пятнадцать минут потерпеть. Грёбаных пятнадцать минут, ёб.. Компот, Коржик, Карамелька....

Я вообще-то не ругаюсь обычно, но сейчас иначе просто нельзя, не получается. Хочется всего-то спокойствия, умиротворения и спать. А тут посетителей привалило, как назло, столько, что туши свет – бросай гранату.

Кстати о гранатах… Кота нашего так зовём. Почему Граната? Да потому что старый он, восемнадцатый год пошёл как с нами живёт. И к тому же, воздух портит частенько, да так громко, что будто гранату кинули в комнату, где он сделал это дело. Раньше кот назывался обыкновенным Васькой, в честь папы моего никудышного, а потом мы с мамой его быстренько переименовали в кое-что наиболее ему подходящее. Раньше кот звался по-простому, а с возрастом стал и со вкусом. Специфическим вкусом, конечно, но все же.

Так, если я думаю о коте, которого с трудом на дух переношу, то это плохой знак. Очень плохой. Что-то должно обязательно случиться со мной. Быстрее бы прошли эти пятнадцать минут… Вот бы взять и стрелки вперед перемотать…

Все бы ничего, и дотерпела бы в курилке, но кое-кто наглый даже докурить мне не дал. Побибикал несколько раз, чтобы я потушила сигарету и вышла к нему. Вот именно меня ему надо.

– Эй, красавица! – жал он на свою бибикалку и кричал. – Заправь меня! Я тебе чаевых отсыплю! Щедрым буду, даю слово!

Вольф зазывает. Кто же еще… Его манеру общения и голос я за версту узнаю.

Вот кого угодно, а его я точно не ожидала здесь увидеть. Равно как и клочок кошачьей шерсти, препротивной неожидашкой нарисовавшийся на моей зубной щетке вчерашним утром, и к счастью, вовремя мною замеченный. Чего нельзя сказать о Вольфе. А то б и курить не вышла.

Подошла я без всяких эмоций к Индиану и, не поздоровавшись с его владельцем, надменно взяла в руки заправочный пистолет. Пусть Вольф думает, что он для меня никто, и я поступаю так лишь потому, что в этом заключается моя работа.

– Сколько наливать?

– До предела, красавица. Но если немного прольешь мимо, я не буду ругаться.

– Почему это я пролью? – хмыкнула я. – У меня вообще-то руки не трясутся.

– Я настолько неотразим, что советую тебе держать пистолет крепче.

Вольф с видом улыбающегося подонка открутил крышку бака. Я также безэмоционально вставила в отверстие пистолет и нажала на кнопку. Взгляд мой упал на наклейки, украшающие Индиан.

– Погладь его. – тихо предложил Вольф. – Ну погладь. Не скупись на нежности.

– Кого?

– Волчонка. И меня можно бы…

Вольф когда-то чуть не получил кличку "Волк". И даже наклеил изображение на байк, чтобы его все узнавали. Но так вышло, что произошло слияние двух компаний, нашей и еще одной, и там уже был Волк, причём, главарем. Чтобы не путаться, Вольф отказался от клички Волк и стал Стальным. Вот так вот и появился волчонок на баке.

– Ну давай же, смелей. – уговаривал он. – Он не кусается.

Я сделала так, как хочет Вольф, чтобы он поскорее отстал. Погладила волчонка и даже почесала ему за ухом.

– Чего уставился? – спросила Вольфа, заметив, что он не сводит с меня глаз.

– Ищу и недоумеваю… – он сделал недолгую паузу, интригуя меня дальнейшим продолжением фразы. – куда попрятались твои сиськи. Раньше были ого-го, а сейчас где?