Виктория Падалица - Нежная Сталь/ Колючая Роза

Сказать или нет о том, что Вольф, то есть та самая птица маминого счастья, и в моих руках побывать успел? И за хвост я его тоже держала, причём недавно.

Подумала я о последствиях, вроде бы определилась, что надо признаться во всем, пока не поздно, поглядела на довольную маму, витающую в облаках, а потом еще раз подумала.

Лучше умолчу об этом. Не надо маме знать, что Вольф и есть отец Кирюши, который бросил ребенка, пока тот был еще в утробе. Она этого не переживет.

Мама пожелала приятных сновидений и оставила меня наедине с собой.

О маме я подумала. А как мне самой пережить то, что я спала с Вольфом в один и тот же период времени, пока он ходил на встречи с моей мамой и числился ее женихом? Как мне в глаза маме смотреть теперь и делать вид, что я за нее безмерно счастлива? Она ведь замуж за моего любимого выходит!

Случилось то, чего я боялась. Меня начало сильно колотить. Как будто бы от холода, но нет, вовсе не от него. Я сделала воду погорячее и направила лейку на спину. Однако, это ощущение, напоминающее лихорадку и агонию в одном флаконе, не прошло. Шоковое состояние попустило. На смену ему пришло и обосновалось отчаяние, невыносимая боль внутри и абсолютная беспомощность от безвыходной ситуации. Была б моя воля, я бы убила себя прямо здесь, в ванной комнате, чтобы не мучиться и не мешать их счастью. Но лишь наличие сына остановило меня от непоправимого. Я ведь для него – всё. Я должна думать о ребенке. Теперь только он у меня остался. С мамой наши отношения после сегодняшнего уже не станут прежними. Я не смогу видеть ее и Вольфа вместе. И на свадьбе их тоже не смогу присутствовать. Как только появится возможность, мы с Кириллом уедем. А для того, чтобы это произошло поскорей, я буду еще усердней стараться заработать денег. Пока что черновой план дальнейшей жизни моей таков, и отступать от него чревато сумасшествием.

От Розы.

После встречи в ресторане Вольф, как и должно иметь место при активировании закона подлости, всячески не давал мне покоя.

Будто палки в колеса моей жизни до той поры дрыхнувшая без задних ног судьба вставлять удумала ни с того ни с сего. И это случилось как раз в тот трудный для меня момент, когда я вовсю пыталась забыть о существовании Вольфа. Трудилась над этим неустанно, не жалея себя, сапёрной лопаткой живо выкорчевывала из сердца проросшую секвойю первой любви. Проводила над собой жёсткие самотренинги, ибо пойти к нормальному психологу не было времени, кратким, болючим и ускоренным курсом мотивируя и убеждая себя в неважности и ненужности Вольфа. И так происходило изо дня в день, просыпалась и засыпала с этими мыслями. Но эффективности, по правде сказать, было ноль.

Вольф же будто с цепи сорвался, чем и подначивал зародившуюся во мне депрессию. Звонил без продыху, дежурил на обеих моих работах, а когда ему удавалось меня словить, в буквальном смысле слова хватая за руку, активно пытался выпытать ценную информацию о том, кто ж такая эта таинственная персона под названием отец Кирилла.

Это преследование зашло так далеко, что мне пришлось взять больничный и в баре, и на заправке, ибо спокойно работать я не могла с такой ощутимой помехой.

Пользуясь случаем, что я дома, и никуда не надо спешить, я хорошенько выспалась, посмотрела несколько видео на Ютубе под чашечку любимого какао с маршмеллоу. Ну а после, ближе к четырем часам вечера, решила сходить за Кириллом в садик. Сегодня моя очередь его забирать настала наконец. Маму предупредила заранее, еще вчера, чтобы не подменяла меня сегодня.

Только вот все равно случился облом. Кирюшу то забрали ещё в обед. Причем, не мама моя это сделала. Судя по всему, она тоже не знала, что Кирилла заберет другой человек, иначе она бы поставила меня в известность.

– Папа Кирюши приходил. Забрал его до тихого часа. Я думала, вы знаете… – сообщила шокирующую новость вечно улыбающаяся молодая воспитательница группы.

Меня пошатнуло. Пришлось опереться на шкафчик Кирилла, в котором, естественно, его вещей не оказалось. Я пару раз заглянула туда все равно, в надежде, что это все мне чудится. Но нет, одежда в шкафчике не появилась. Равно как и воспитательница не шутила насчет того, что Кирилла забрали.

– Папа… Папа забрал? – борясь с внезапно поступившей паникой, я возмущённо уставилась на воспитательницу, готовая броситься в атаку. Думала даже к директору пойти, чтобы она и ее работники тотчас встали и пошли искать Кирилла. И чтобы она провела беседу, что чужим людям детей не отдают. А я бы за это время всех остальных на уши поставила. И ее бы засудила к чертовой матери за халатность. – А он имя свое назвал, папа этот?

– Да. – воспитательница, в отличие от меня, не выглядела беспокойно. Она с удивлением наблюдала за моим состоянием. – И даже ксерокопии паспорта принес. Вот смотрите.

Мы подошли к ее столу в группе. Воспитательница принялась яро перерывать бумажки в поисках искомой. И нашла ее быстро.

– Вот. Стальной Вольф Кириллович. Дата рождения тридцать первого декабря. Ваш муж?

Будто камень с души свалился…

– Не муж, но… Да, это он. – я усмехнулась над собой, ощущая неловкость. – Спасибо, отлегло.

Покинула пределы садика быстро, остановилась посреди дорожки и пыталась успокоиться. Кирюшу не украли, его всего лишь забрал его отец. Вполне возможно, что для Вольфа, как и у животных, нет чужого потомства, все свое, потому он назвался отцом Кирюши. С этим разобрались. Осталось другое, о чем следовало волноваться. Сомневаюсь, что Вольф догадался бы украсть Кирилла. Только где их носит уже почти как четыре часа?

Поскольку номера Вольфа у меня не было, так я оперативно удаляла его из списка, я попросила маму, которая в тот день уехала по делам и до сих пор отсутствовала, прислать его. Оказалось, что номер Вольфа у меня все-таки имелся, только записан он был как "Племянник мажора". Я не придала и этому должного значения, а хотя должна была. Слишком переволновалась. Да и с какого номера Вольф звонил, в таком случае? Насчёт того, что у него могло быть и два номера телефона, как и двадцать два и телефона, и номера сразу, не подумала. Да и куда тут было размышлять, когда всего каких-то пару минут назад чуть сердце не остановилось.

Вольф ответил на звонок сразу и сообщил, что они с Кириллом уже возвращаются обратно. Откуда возвращаются и где были все это время, не сказал.

Мне ничего не оставалось, как бросить трубку и поспешить домой. Благо, идти неспешным шагом до пункта назначения всего пять минут. А если бежать, то и вовсе будто из дома не уходила.

Однако, когда я подошла к дому, Вольф и Кирюша уже ждали. И опять Вольф ребенка на байке катал. Оба со счастливыми лицами поприветствовали меня. Как только Вольф опустил его на землю, Кирюша кинулся обнимать меня. Даже поцеловал и сказал, что очень скучал по мне, мамочке его любимой, и чтобы в следующий раз я обязательно составила им компанию.

Следом и Вольф подошёл к нам.

"Ты не пройдешь!" Так и прорывало меня прогорланить зловеще, однако я все же запустила Вольфа в дом. Куда деваться, Кирилл ведь не поймет той причины, почему я не разрешаю дяде заходить с нами. Незачем портить ребёнку настроение. Тем более, Вольф уже не какой-то там дядя для него. Он самый настоящий друг.

– Мама, смотри, кафента! – Кирюша, как только вошёл в коридор, похвастался наполовину сгрызанным леденцом на палочке, который держал в кармане курточки.

– Дядя Вольф тебе конфету купил? – я соорудила как можно более теплое и радушное выражение лица, а затем повернулась к Вольфу и метнула в него краткий, но многозначительный взгляд. Вот что-что, а глаза точно не дадут скрыть настоящие эмоции.

– Папа купил, да. – воспроизвел Кирилл так, как будто называть Вольфа папой было для него в порядке вещей.

– Гм… – сын меня обескуражил. Даже не сообразила, как стоило среагировать. То ли промолчать, то ли поправить сразу и при нем.

– А как конфета называется, Кирь? Помнишь? – счастливый Вольф отодвинул меня в сторонку и принялся сам раздевать Кирилла.

– Коко писюко! – гордо ответил Кирюша. – Коко писюко!

– Коко… Пи-пи…сюко? – у меня глаза на лоб полезли.

– Ну да. – Вольф с видом, как будто, так и должно быть, снял с Кирилла верхнюю одежду, обувь и, как ни в чем не бывало, пояснил. – Петушок, то есть. Что ты, детский язык не понимаешь, Роза?

– Ах, петушо-о-ок… – услышав его версию, я закивала, делая вид, что врубаюсь, почему петушка прозвали именно так. Попыталась влиться в их общую волну. – Этот петушок, видимо, родом из Японии… Иностранец по имени Коко, а фамилия у него Писюко. Писюко. Да уж… Кто это придумал?