Виктория Падалица - Нежная Сталь/ Колючая Роза

Однако, не полегчало. Паника не прошла, а лишь нарастала, подогреваемая чувством страха за то, что я приняла алкоголь, будучи беременной. Тут же живот адски сильно заболел то ли от волнения, то ли от выпитого. Хотелось просто лечь и помирать. Но я нашла в себе силы расставить приоритеты и попросить помощи у того, кто мог иметь представление о местонахождении мамы. Сейчас самое главное – разыскать ее, а уж потом вызывать неотложку.

Вольф, несмотря на мой поздний звонок, ответил практически сразу. Он совсем не обиделся, что я выдернула его с кровати. Но и куда запропастилась мама, он тоже не знал. Услышав, что мне плохо, Вольф вызвался помочь, невзирая на мой отказ.

Он прибыл быстро. Я к тому времени успела выпить таблетку, доползти до дивана и прилечь. Я рассказала ему всю ситуацию и вскользь спросила, не заходила ли мама к нему. Мало ли, как у них там отношения обстоят, и ради чего вообще им нужен этот брак. Может быть, брак фиктивный, раз у них свободные отношения. Но какой в том смысл?

Вольф настаивал на том, чтобы я отправилась в больницу, но я наотрез отказалась это делать, пока не узнаю, что с мамой все в порядке. Ему солгала, что мне полегчало.

Вольф ненадолго отошел в другую комнату, чтобы позвонить, а когда вернулся, то успокоил меня. Вольф знает, где моя мама. Более того, мы можем поехать туда прямо сейчас. Но поскольку путь предстоит неблизкий, придется брать отгул на работе и собирать необходимые на первое время вещи, как себе, так и Кирюше.

Очень заманчиво прозвучало предложение Вольфа смыться, и я, терпя сильную боль внизу живота, согласилась на поездку.

Пока я боролась с болью и проверяла, все ли выключила, ничего ли не забыла, Вольф вынес сумки из дома, а затем и спящего в одеяле Кирюшу. Тот так и не проснулся. Вот сюрприз будет для него, как глаза откроет. Уснул дома, а проснулся где-то вдали отсюда.

Мы уселись в машину и тронулись с места. Я не спрашивала, к кому мы едем. Знала, только, что в другой город. Да и не расспросов было мне. Боль не отпускала, она росла и сильно стреляла в область поясницы.

– Ты бледная, с тобой все в порядке? – спросил Вольф.

– Да пойдет. Терпимо. – со стоном прокряхтела я и принялась усердно массировать бока.

– Что болит, скажи. Спина?

– Живот.

– Гастритом тут не пахнет. Напоминает по симптомам скорее пиелонефрит. Анализы пришли?

– Неважно, забей. Я здорова. Просто поясницу защемило от нервов.

– Через пару часов мы будем на месте. Сможешь потерпеть?

– Да. Смогу.

Но до пункта назначения мы не добрались. Боль становилась все сильнее и сильнее, а когда превратилась в совсем невыносимую, я вцепилась в сидение руками и едва ли не криком попросила Вольфа разворачиваться и спешить в больницу так быстро, как только возможно. Я понимала, что если Кирилл сейчас проснется из-за меня, то начнет плакать, и его потом будет трудно успокоить, но не могла терпеть боль молча.

– Да скажи же, что с тобой, Роза?! – Вольф не на шутку испугался.

– Я беременна! – выкрикнула я и скрючилась, ухватившись за живот. – Пока что еще беременна!

– Господи… – Вольф, услышав шокирующую новость, без труда сообразил, что при таких болях жизнь малыша уже висит на волоске и зависит от чуда. Он резко развернул автомобиль и дал по газам. Кирилл проснулся, чуть не свалившись с сидения. Да и я за малым едва не ударилась головой в дверь. – Что ж ты раньше не сказала, дура?! Ты еще и пила?!

– А что говорить? Если судьба потерять, то все равно потеряю…

– Не потеряешь. Не смей даже думать так. Мы спасем этого человечка. Вместе. Еще раз узнаю, что ты к бутылке приложилась – посажу на цепь.

– Папочка! Мамочка! Куда мы едем?

– Спи, Кирь. – с волнением в голосе отвечал Вольф, поскольку я была не в состоянии. – Мы едем спасать твоего брата или сестру. И тебе все это снится. Как и мне, похоже. Роза, ты как? Держишься? Держись сама и малого в себе держи. За Кирю не беспокойся. Я за ним присмотрю. Ему нравится в доме у дяди. И мы туда съездим, как только вы с малышом поправитесь.

От Розы.

Вольф сидел со мной в палате. Угроза миновала. Еще бы немного, и не успели бы. Но мы успели, и врачи смогли сделать невозможное. Теперь мне нужен был полный покой. Лежать и ничего не делать, не волноваться, не напрягаться. Еще врач отчитал меня за то, что одежда провонялась куревом, поскольку как раз перед дверями клиники я выкурила три сигареты подряд. Настолько было страшно идти к гинекологу.

Вольф поддержал мнение доктора и взял с меня обещание никогда больше не курить и не пить. Ну а мне ничего не оставалось, как согласиться и принять тот факт, что я стану мамой, а это значит, что теперь надо будет более продуманно относиться к своему здоровью. Во мне зародилась жизнь, которую я по своей халатности чуть не потеряла. Больше я не допущу, чтобы ребенку что-то угрожало.

Вольф не спрашивал меня, кто отец ребенка, не спрашивал и о сроках беременности. Он просто был рядом после того, как отвёз Кирилла. Спасибо ему за это.

В ту же ночь, вернее, ближе к утру, ко мне в палату пришла и мама. Вольф привез ее, по всей видимости, оттуда, куда мы не доехали. Вид у мамы был обеспокоенный и сильно помятый. Да, она здорово поволновалась, что и как со мной, но обиду свою не скрывала.

– Тебе легче? – строго спросила она.

– Да. Если бы не Вольф, то…

– Все, не каркай. Обошлось, и благодари за это Бога. Я только не пойму, зачем ты солгала, сказав, что беременна от Юры? Я спросила у него, а он поклялся на иконе, что никогда тебя вообще даже и не видел вживую, не то, что ребенка тебе делал.

– Юра? Я не говорила тебе ни за какого Юру.

Вольф оживленно слушал то, о чем мы с мамой беседуем.

– Ну как же не говорила, дочь! Ты сказала, что Кирилл и второй ребенок от моего жениха. А моего жениха зовут Юра.

– Вот здорово… – мечтательно промычал Вольф себе под нос. – Теперь их двое…

Вольф сразу понял, от кого этот ребенок. Это было видно по его глазам, которые в момент засверкали счастливыми огоньками. Он был рад несметно, что станет отцом во второй раз. И в этот раз он точно не упустит важного времени.

Аналитик с меня никудышный, а потому ничего не оставалось, как признаться всем и во всём, что я сама себе надумала. И чуть не угробила семейное счастье маме и едва не убила своего малыша.

– То есть, как Юра? Ты же за Вольфа замуж идешь?

– Ты что! За Юрку, дядю его! – мама всплеснула руками. – Ну ты и дуреха! Это ж надо было придумать такое! Да я говорила тебе, что моего Юрой звать. Это у тебя память дырявая. А Вольф же тот самый жених, который твой. Ну ты Роза даёшь…

– Согласен. – поддержал Вольф маму. – С тем, что у Розы с памятью и мышлением беда. Ее собственная правда больше смахивает на бред пьяного вдрысь кондитера.

– Почему кондитера? – спросила я.

– Да потому. Сахара уж дюже много.

– С чего ты решила, что Вольф со мной? – удивлялась мама.

– В ресторане я увидела вас вместе и подумала, что претендент на роль моего жениха не дождался меня и ушёл. А Вольф остался, потому что он твой…

– Да Юрка в тот день по делам поехал. Позвонили ему.

– Тогда все проясняется. Но то, что вы оба дурачили меня, не красит вас совсем. Что ты, мама, тайну свила из имени племянника твоего возлюбленного, то Вольф со своей девушкой…

– Да нет у меня девушки. Это было придумано, чтобы вызвать у тебя интерес.

– Ради блага разок не грех и приврать. – мама по-смешному прищурилась. – Я всего лишь хотела, чтобы ты присмотрелась к Вольфу. И не стала называть его имя, чтобы тебе приятный сюрприз сделать. Все-таки, он хороший претендент в мужья. Любит тебя, и Кирюшу любит. А Кирюша его ох как любит. Папой называет.

– Не знаю, к чему вы это все затеяли, но…

– И правда, ни к чему. – подхватил Вольф. – Малыш появился как раз вовремя. После выписки будем жить вместе.

– Это еще почему? У тебя своя жизнь, хоть и с выдуманной, но Марьяной, а у меня своя.

– Не согласен. Мои дети. И ты моя. Поженимся, как только выпишешься. А документы на Кирилла я сделаю, пока будешь тут лежать. Может, сразу и твою фамилию поменяем?

– Вот еще! Я на жизнь с тобой и, уж тем более, на брак не подписывалась.

– Не имеет значения. Дети мои? Мои. Значит, всё. Заметано.

– Какой молодец твой жених! – мама ободряюще поглядела на Вольфа. – Уже считает твоих деток своими! Ах, вот если бы биологический отец Кирилла был бы так же благороден…