— Миссис… осторожно… ступеньки!
У Элизабет подкосились ноги. Однако в ту же секунду, когда она уже готова была упасть, чьи-то сильные руки подхватили ее.
Элизабет с трудом смогла вытерпеть это прикосновение. Ей казалось, что она состоит из одних обнаженных нервов. Каждая клеточка ее тела чувствовала тепло мужских рук… мужской запах. Элизабет в ужасе дернулась в сторону, понимая, что хочет большего от обнимающих ее рук телохранителя, она желала…
— Не дотрагивайся до меня, — прошептала она. Со всех сторон за ней следили внимательные глаза. Кто-нибудь из этих людей мог оказаться шпионом Эдварда. Он доложит об этом происшествии, и ее муж, родители и дети наконец-то узнают о ней правду.
— Что это с ней?
— Может, послать за доктором, Мухаммед?
В черных глазах телохранителя вспыхнул опасный огонь. Резким движением Мухаммед откинул крышку корзины и схватил кусок кекса. Этьен сказал, что он сделан из манки; однако повар не упомянул ни об орешках, ни о перце, которыми было обильно сдобрено это блюдо. Так что, с испугом подумала Элизабет, она и представления не имела о том, что сейчас съела.
Араб, который на самом деле не был арабом, понюхал кусок кекса. Тут Элизабет услышала, как кто-то громко сплюнул, а затем мимо нее пролетел кусок кекса — кажется, Мухаммед попробовал его и он ему тоже не понравился.
— Великий Аллах! Бегите за графиней!
Ему не понравился кекс так же, как и женщина, пытавшаяся удовлетворить свою страсть с человеком, не являющимся ее мужем.
Элизабет попыталась сдвинуться с места, но тело перестало ее слушаться. Она почувствовала, что медленно падает…
«Я не позволю тебе упасть, дорогая…»
Элизабет с удивлением посмотрела на быстро приближавшийся тротуар, затем на появившиеся из ниоткуда руки, которые тут же подхватили ее.
— Во имя Аллаха! Скорее же вы, идиоты! Помогите мне!
Рамиэль внимательно посмотрел на двух мужчин, расположившихся в темном углу пивнушки. Один из них сидел, низко опустив голову. Его грубые черты было трудно разобрать из-за тени, отбрасываемой широкими полями старой фетровой шляпы, венчавшей его голову. «Школьный дворник», — сообщил ему бармен. Голову второго украшал поношенный цилиндр. Морщинистое лицо его хозяина выражало сильнейшее раздражение. Рамиэль швырнул бармену флорин. Затем взял две пинты эля и подошел к сидящим в углу мужчинам.
— Как я понимаю, вы оба работаете в школе.
— Да, мы там работаем.
Обладатель цилиндра поднял голову и, увидев Рамиэля, сердито нахмурился.
— Ну и что с того?
Рамиэль сел рядом с выпивохами за деревянный стол.
— У меня есть для вас работа.
— Тут такое дело, мистер. Я, конечно, не прочь заработать лишний шиллинг, но сутенерство — это не по мне. Сводничать ни для вас, ни для кого другого я не стану.
Лицо Рамиэля стало каменным.
— Уверяю вас, господа, мое дело совсем иного свойства, — произнес он ледяным голосом и толкнул им через заляпанный стол две кружки эля. — Я хочу, чтобы вы следили за двумя молодыми джентльменами, а также чтобы вы сообщали мне любую информацию о неком обществе.
— Мы простые люди, мистер, и ни о чем таком не знаем.
На лице Рамиэля появилась циничная улыбка, когда он увидел, с какой жадностью дворник схватился за кружку. Тогда он вынул из кармана пригоршню монет и, выбрав две по полсоверена, положил их перед ними на стол.
— Кто-нибудь из вас знает мальчиков по имени Ричард и Филипп Петре?
— Да. — На этот раз ответил обладатель фетровой шляпы. Он поднял голову; его слезящиеся глаза смотрели совершенно трезво. — Мистер Ричард изучает инженерное дело, так он мне говорил. Помог построить мост, взял и помог. Это хороший парень, мистер. Не то что другие, которые просто шутки ради рвут цветы и ломают кустарник.
Элизабет по праву гордилась своим старшим сыном.
— Мистер Филипп, да, я его знаю, — хмыкнул дворник в цилиндре. — Как-то раз он помог мне вымыть пол в их спальне. Залил его целым ведром мыльной воды.
Рамиэль с трудом удержал улыбку. Элизабет была права, когда называла младшего сына маленьким негодником.
— Я бы не хотел, чтобы с мистером Ричардом приключилось что-нибудь скверное, — пригрозил дворник низким голосом.
— Я тоже, — в тон ему ответил Рамиэль. — Я хочу, чтобы ты присматривал за обоими мальчиками. Каждое утро и каждый вечер перед часовней тебя будет ждать человек. На нем будет шляпа с оранжевой лентой. Станешь докладывать ему.
— А какой для нас в этом интерес? — спросил уборщик.
— Обоим по полсоверена сейчас и в конце каждой недели еще по кроне.
— Хорошо, — вновь подал голос дворник. — Только о чем нам докладывать?
Рамиэль молча изучал обоих мужчин, пытаясь определить, как много они знали и как быстрее их можно разговорить.
— Обо всем, что касается общества уранианцев, — резко произнес Рамиэль. Голова дворника невольно втянулась в плечи, словно у черепахи, прячущейся в свой панцирь. Горькое сознание своей правоты охватило Рамиэля при виде этого испуганного движения.
Значит, общество по-прежнему существовало. И состоящие в нем «джентльмены» продолжали совращать мальчиков.
— Не понимаю я, о чем вы толкуете, мистер.
Уборщик в цилиндре сделал большой глоток эля и нетвердой рукой вытер губы.
— А я думаю, что ты прекрасно знаешь, о чем идет речь. Иначе ты не стал бы сразу отказываться от работы сутенером.
— Мы ничего не знаем, — продолжал упорствовать уборщик.
Рамиэль, пожав плечами, потянулся за монетами.
— Есть тут один тип, — проворчал наконец дворник. Рука лорда Сафира застыла в воздухе.
— Кого ты имеешь в виду?
Дворник слегка приподнял голову.
— Это учитель. Я видел, как иногда по ночам хорошо одетые джентльмены вроде вас встречались с ним в бельведере. Туда-то он и приводил им мальчиков. А потом я видел, как эти джентльмены брали их покататься в своих шикарных каретах.
Рамиэль внимательно посмотрел на дворника.
— Ты когда-нибудь видел, чтобы он отводил туда Ричарда или Филиппа?
— Да, — неохотно проворчал дворник в ответ. — Это было всего один раз. Я видел там мистера Ричарда месяц назад. С тех пор он больше не приходил мне помогать.
Ответ уборщика не был для Рамиэля неожиданностью, потому что Элизабет не раз говорила ему о странном поведении старшего сына. Однако от этого правда не стала менее ужасной.
— Ты видел, что это был за джентльмен, к которому отвели Ричарда?
— Нет, я не видел его лица.
— Кто этот человек, о котором ты говоришь?
— Он преподает греческий, его зовут мистер Уинтроп.
Рамиэль встал.
— Так что же нам надо будет сообщать этому парню в шляпе с оранжевой лентой? — еще раз поинтересовался обладатель цилиндра, желая получить побольше монет.
— Имена этих «джентльменов». — Ледяной тон Рамиэля заставил уборщика умерить свой пыл.
— Грязные делишки там творятся, — пробормотал дворник.
— Да.
Рамиэль подумал, как это все отразится на Элизабет, если она когда-нибудь узнает о том, что произошло с ее сыном.
— Да, действительно грязные делишки.
Оказавшись наконец на свежем воздухе, Рамиэль с удовольствием вдохнул полной грудью. Он надеялся, что ему повезет и он успеет застать сводника за обедом, как и этих двух трудяг.
Однако его ожидания не оправдались. Учитель, как сообщила ему секретарша декана, находился в отъезде и собирался вернуться только на следующей неделе.
Рамиэль уже намеревался спросить, не приезжала ли в этот день Элизабет навестить своих сыновей, но потом передумал. Он не хотел, чтобы она знала о его визите, а находясь в главном холле школы, он рисковал столкнуться с ней лицом к лицу.
Надвинув на глаза шляпу и намотав повыше шарф, Рамиэль вышел из здания и сел в кеб, ждавший его снаружи.
Ричарду было всего пятнадцать. Еще один грех на душе Эдварда Петре.
Рамиэль боролся с желанием вернуться в школу и забрать оттуда и Элизабет, и ее сыновей. Но вместо этого он сел в поезд, закрыл глаза и попытался не думать о той боли, которую должен был испытывать сейчас Ричард.
Элизабет пришла в ужас, когда поняла, что Эдвард пытался убить ее. Рамиэль надеялся, что она никогда не узнает, каким чудовищем на самом деле был ее муж. Он понимал, что теперь уже слишком поздно пытаться защитить старшего сына Элизабет. Хотя, вероятно, в будущем и наступят времена, когда он сможет помочь Ричарду примириться со своим несчастьем. Сейчас же ему нужно хорошенько подумать о том, каким образом остановить Эдварда Петре.