Джоанна Линдсей - Нежный плут

Хозяин этого богатства – черноволосый ирландец с сомнительным именем Шон О'Шон – не подозревал, что Джорджи Макдонелл мог оказаться кем-то иным, чем тот, за кого его принимали. Шон был приветливый малый лет двадцати пяти, с веселыми зелеными глазами, которые не упускали ничего во вверенном ему владении. Он разрешил юнге остаться, предупредив, что тогда ему придется и поработать. Джорджина не возражала и постоянно получала задания, когда оба помощника кока были заняты. Он отличался общительным нравом, но на этом корабле был новичком и мало что мог ей рассказать о хозяине.

Она еще не видела и большей части команды, хотя они с Маком уже спали, а вернее сказать, пытались спать прошлой ночью. В каюту постоянно кто-то входил, спьяну пытаясь найти в темноте свой гамак. Заснуть было невозможно, если только не быть пьяным вдрызг.

Команда состояла из матросов самых разных национальностей, что и неудивительно для корабля, который плавает по всему свету, оставляя в портах одних членов команды, подбирая других… Естественно было предположить и присутствие нескольких англичан, предположения впоследствии оправдались.

Первый помощник капитана… Конрад Шарп, известный как Конни, хотя до сих пор Джорджина слышала лишь от одного человека это уменьшительное имя. Он говорил очень чисто, как настоящий аристократ, и был очень серьезен. Он был высок, узок в кости, волосы рыжие, но темнее, чем у

Мака, на руках веснушки. Вероятно, они были и на всем теле, но лицо у него ровного смуглого цвета, и на нем ни одной веснушки. Его острый взгляд пронзал насквозь, и Джорджине показалось однажды, что ее переодевание его не обманывает. В конце концов, в команду ее включили. Он согласился взять ее заочно. Как сказал Мак, они даже не торговались. Он предложил им или работать во время рейса, или проваливать. Мак принял его условия.

Ничего плохого в мистере Шарпе Джорджина пока не заметила. Он ей не нравился без всяких видимых причин. Это было нечестно, но Джорджина и не собиралась относиться честно к англичанам. Для нее они находились в одном разряде с крысами, змеями и иными отталкивающими существами. Ей приходилось, однако, скрывать свои чувства. Не стоит превращать Конрада в своего врага. Некоторые любят поближе изучить своих врагов, она же предпочитала его просто избегать. Как и иных англичан на борту корабля.

Капитана Мэлори она еще не встретила, потому что до самого отхода корабля он не появлялся. Она знала, что надо бы найти его, представиться, спросить, каковы ее обязанности кроме тех, которые она сама уже предвидела. В конце концов, капитаны отличаются друг от друга. Дру, например, требовал, чтобы ежедневно у него в каюте была готова ванная, пусть и с соленой водой. Клинтон любил теплое молоко перед сном. В обязанности его юнги входило приносить теплое молоко в каюту и докладывать, от какой именно коровы молоко. Юнга Уоррена лишь прибирал в каюте, потому что Уоррен предпочитал есть вместе с матросами. Мистер Шарп уже описал ей ее будущие обязанности, но лишь сам Мэлори мог внести разъяснения.

Пока корабль выходит в море, он, вероятно, занят. Тем лучше. Она тянула время. Больше всего забот у нее будет именно с ним. Сумеет ли она его обмануть? Ведь именно в его обществе она будет проводить больше всего времени. А первое впечатление – самое важное, потому что именно оно повлияет на их дальнейшие отношения. Если он ничего не заподозрит сразу, она может немного расслабиться.

Она не выходила из камбуза и не отправлялась на поиски капитана. Оставалось то самое большое «если», которое удерживало ее на раскаленном камбузе, хотя одежда ее уже прилипла к телу, а волосы, спрятанные под чулок и шерстяную шапку, превратились в мокрый комок. Если капитан не заметит в ней ничего особенного, все в порядке. А если заметит? Если он разоблачит ее, пока корабль не выйдет в пролив, ее не станут запирать в каюте, а просто ссадят на берег. Самый худший вариант заключался в том, что ее могут ссадить на берег одну. В конце концов, Мак был нужен на борту гораздо больше юнги. И что они смогут сделать, если Мака задержат на корабле силой, а ее высадят на ненавистные берега?

Итак, Джорджина сидела на камбузе, где ее уже знали как Джорджи Макдонелл. Она сидела очень долго. Неожиданно Шон поставил ей на колени большой поднос. Взглянув на него и увидев серебряные приборы, изящную фарфоровую посуду, Джорджи поняла, что поднос предназначен не ей.

– Капитан уже у себя в каюте?

– О чем ты думаешь, малыш? Он уже в своей каюте с самого отплытия. У него болела голова, и он не выходил на палубу. Отплытием руководил мистер Шарп.

– О!

Черт возьми, а вдруг она уже была нужна, почему же никто не сказал ей? Может быть, он зол, что никто не пришел обслужить его. Неплохое начало!

– Мне наверное… да, я…

– Конечно, и побыстрее, только осторожно неси поднос. Не слишком тяжелый для тебя? Ничего, малец, только помни, если он поползет на тебя – присядь.

Тарелки зазвенели, когда Джорджина остановилась в дверях.

– Надеюсь, он не набросится на меня, по крайней мере!

Шон пожал плечами и широко улыбнулся.

– Как знать? Я и сам еще не видел капитана. Ну а если у него болит голова, то никогда не знаешь, чего именно ожидать. Вперед, малыш! Вот мой совет и совет хороший!

Великолепно! Зеленый юнец стал нервничать еще больше от подобных пожеланий. Она не знала, что у мистера Шона было настолько хорошее чувство юмора.

Путь к каюте капитана был долгим – она находилась на верхней палубе, рядом с каютами его помощников. Англия еще была хорошо видна, что портило Джорджине настроение. Джорджина старалась не смотреть на речные берега, а пыталась увидеть Мака, сказать ему несколько слов, немного успокоиться. Но Мака не было видно, а поднос у нее в руках уже начал дрожать, она поспешила в капитанскую каюту. Холодный обед в любом случае не понравится капитану, тем более, если он страдает с похмелья.

Она подошла к двери, взяла поднос в одну руку, а другой попыталась постучать в дверь. Однако рука не поднималась. Ее как будто парализовало от множества «что если», теснившихся в голове.

Ей не следовало быть такой нервной. Если случится самое худшее – это еще не конец света. Она достаточно изобретательна, чтобы найти иную возможность добраться до дома… вероятно, в одиночестве.

Черт возьми, почему она ничего не разузнала об этом капитане, кроме его имени? Она даже не знала, молодой он или старый, добрый или жадный, любил ли он матросов, или ненавидел их, или уважал? Она знала некоторых капитанов, настоящих тиранов, безграничная власть над командой делала их сумасшедшими. Ей надо бы расспросить кого-нибудь еще, кроме мистера О'Шона. Но было еще не поздно. Еще несколько минут задержаться на палубе, поговорить с кем-нибудь и узнать, что мистер Мэлори – один из добродушнейших и замечательнейших капитанов, с которыми работать – одно счастье. Тогда ладони ее не станут больше потеть, и она забудет все свои «что если».

…Но дверь открылась, только она решила уйти.

Сердце Джорджины забилось так, как если бы она столкнулась лицом к лицу с самим капитаном «Принцессы Анны». Но это был не капитан. В дверях стоял, занимая собой весь проем, первый помощник. Его глаза пронзительно скользнули по ней, хотя это был наверное, не более чем обычный короткий взгляд.

– Это ты, малыш? Удивлен, что я тебя не приметил, когда записывал.

– Может быть, потому, что тогда вы находились за столом, а я стоял перед вами…

Она замолчала, потому что он взял ее за подбородок большим и указательным пальцами и медленно повернул ее лицо влево-вправо. Джорджина покраснела, хотя не видно было, чтобы он заметил.

– Ни единого усика, – отметил он.

Она снова задышала. И только сейчас вспомнила, что она должна прикидываться парнем по имени Джорджи.

– Мне только двенадцать, сэр, – заявила она.

– Но и в свои двенадцать ты очень маленький. Черт возьми, твой поднос такой же большой, как ты сам. – Его пальцы сжали ее руку. – Где же твои мускулы?

– Я расту, – сердито выкрикнула Джорджина, такой подробный осмотр сводил ее с ума. Она даже забыла о своем первоначальном испуге. – Через шесть месяцев вы меня не узнаете. – Это была совершенная правда.

– В вашей семье все такие, да?