Сэнди Блэр - Незнакомец в килте

Мальчику – ребенку, идеальному во всех отношениях, – всего пять дней от роду, а он уже заставил всех плясать под свою дудку. Все в доме подчинено его воле. Интересно, как долго это будет продолжаться?

Несмотря на уговоры Маргарет, Том все еще никак не мог собраться с духом и перечитать дневник лэрда Блэкстоуна, поискать, нет ли там каких-либо предсказаний Айзека.

Кроме того, Том по-прежнему беспокоился за Бет, хотя жена и уверяла его, что Бет женщина сильная и с ней все будет хорошо. Шотландия пятнадцатого века разительно отличается от Шотландии двадцать первого, причем в худшую сторону. Постоянные междоусобные войны между кланами, религиозный фанатизм, разнообразные эпидемии наверняка превращают жизнь тамошних людей в кромешный ад. Даже если предположить, что Бет не погибла сразу же, как только перенеслась в Средневековье, как она сможет выжить в таких условиях? А если и сможет, то сколь долго? Хватит ли у нее времени на то, чтобы выполнить возложенную на нее миссию?

Как ни старался, Том никак не мог отделаться от страха: вдруг все, во что он верил, на что надеялся, никогда не сбудется? Тогда все останется как прежде, и в их жизни ничего не изменится.

– С тобой все в порядке, любовь моя?

Улыбнувшись, Том взял спящего малыша из рук уставшей жены.

– Да. Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Сегодня им предстояло отнести сына в храм, где ему дадут имя и совершат обряд обрезания.

Под красивыми синими, как фарфор, глазами жены залегли темные круги – нелегко кормить ребенка каждые два часа, не говоря уже о другой возне, – она явно устала, однако, улыбнувшись, покачала головой.

– Все уже готово, но ты можешь за ним посмотреть, пока я переоденусь.

– С удовольствием.

Качая сына, Том попытался подавить беспокойство. Ему хотелось, чтобы ничто не омрачало радости от благословенного обряда крещения, но он ничего не мог с собой поделать. Он взял дневник и вновь положил его трясущейся рукой.

– Нет, не могу. Только не сегодня.

Как только Бет, прерывисто застонав, рухнула ему на грудь, Дункан не смог больше сдерживаться и содрогнулся в сладчайшем экстазе.

Крепко прижав ее к себе, он вдохнул свежий запах ее волос, в беспорядке рассыпавшихся по ее лицу, и усмехнулся. Хотя сама Бет никогда в этом не сознается, даже под угрозой смертной казни, но он-то знает, что завести его жену ничего не стоит – достаточно лишь прижать ее к себе, провести рукой по груди, поцеловать в то место, где шея соединяется с плечом, а потом в губы, одновременно поглаживая по попке, – и вот она уже готова к любовным утехам.

Однако для того, чтобы заняться с ней любовью, нужно сначала ее поймать, а это становилось проблемой.

Дункан погладил жену по упругим ягодицам.

– Тебе было хорошо?

– Угу… – Бет уткнулась носом ему в шею.

– Отлично. Тогда, может быть, объяснишь мне, почему мне приходится гоняться за тобой по двору всякий раз, когда я тебя захочу?

Он скорее ощутил, чем услышал ее смех. Приподнявшись на локте, Бет вскинула голову и провела рукой по волосам, откидывая их с лица. Дункан почувствовал, что желание вновь начинает охватывать его.

– Я же тебе объясняла, что могу быть уже беременной, а могу не быть, и если нет, то сколько бы мы с тобой ни занимались любовью, этого уже не изменишь – придется ждать следующего месяца.

Дункан недоверчиво фыркнул. Ему было известно совершенно точно, что одним женщинам следует уделять массу внимания, чтобы они забеременели, а на других стоит только взглянуть, и готово дело. А поскольку он не знал, к какой категории принадлежит Бет, то намеревался на всякий случай заниматься с ней любовью как можно чаще.

– Кроме того, – продолжала Бет, переворачивая Дункана на бок, чтобы взглянуть на его плечо, – ты должен заниматься подготовкой к турниру, а я – хозяйственными делами. – Осторожно потрогав пальцем новую кожу, она прошептала: – Поразительно, плечо уже почти совсем зажило. Еще побаливает?

– Немного. – Дункан поморщился.

Поцеловав его в спину, Бет сказала:

– Можешь повернуться. – И когда он подчинился, крепко прижалась к нему. – Что ты будешь делать, если проиграешь турнир?

– Я не проиграю. – При одной мысли о возможности поражения Дункану стало не по себе.

– Я в этом не сомневаюсь. Но если, не дай Бог, это произойдет, откуда ты возьмешь деньги… монеты?

– Съезжу на некоторое время во Францию.

– Во Францию? – Приподнявшись на локте, Бет внимательно взглянула на него.

– Ну да. Немного послужу Луи.

Бет смертельно побледнела.

– Ты опять станешь наемником?

– Не кричи. – Он откинул волосы с ее прелестного лица. Ну да, она же прочитала часть его дневника. Дункан вздохнул. Странно было сознавать, что его писанина оказалась настолько важна: ее перевели, и даже два раза.

Бет вновь легла ему на грудь, и он обнял ее.

– Я знаю, тебе не понравится, но я снова это сделаю, если возникнет необходимость сохранить то, что мне принадлежит.

На грудь его что-то капнуло, и Дункан, подняв голову, увидел, что Бет плачет.

– Ну что ты, детка, все не так уж плохо. Ты будешь полноправной хозяйкой в замке, и, кроме того, тебе не придется больше бранить меня за то, что я ношусь за тобой по двору, сверкая глазами.

Бет стукнула его по животу.

– Не шути, когда речь идет о войне, Дункан Ангус Макдугал. Тебя могут убить или изувечить…

Дункан прижал палец к ее губам.

– Хорошо, не буду, если ты из-за этого так расстраиваешься.

Она вновь устроилась у него на груди.

– Честно говоря, я очень расстраиваюсь.

Дункан с удивлением понял, что он небезразличен жене. Быть может, она все-таки не покинет его, даже если не родит ребенка?

– Бет, чего ты хочешь больше всего на свете?

Она вновь пристально взглянула на него, и Дункан опять заметил у нее в глазах слезы. Но он так ничего и не услышал от нее: вместо ответа Бет, наклонившись, нежно поцеловала его в губы.

* * *

На следующее утро в отличие от остальных членов клана, которые громкими криками, гиканьем и свистом подбадривали дравшихся на мечах Дункана и Ангуса, оглашая при этом двор замка звоном стали и треском дерева, Бет при каждом ударе вздрагивала и сжимала руки с такой силой, что ногти впивались в ладони. Она ужасно жалела, что предложила Дункану поупражняться перед турниром. Как они могли подтрунивать друг над другом и смеяться, одновременно пытаясь снести друг другу головы с плеч, было выше ее понимания.

– Не волнуйтесь, миледи, – прошептала, подходя к ней Флора. – Ваш муж великолепно умеет управляться с мечом. Смотрите, Ангусу еще ни разу не удалось выбить его из седла, а ведь он очень сильный и коварный.

Подвинувшись, чтобы дать Флоре место, Бет улыбнулась впервые за несколько часов.

– Доброе утро, Флора.

– Доброе утро.

Но улыбка Бет тотчас же сменилась гримасой, когда копье Ангуса ударило по мечу мужа с такой силой, что раздался громкий треск.

– Одна мысль о том, что он может упасть и погибнуть под копытами этого огромного животного…

Массивный боевой конь, на котором восседал Дункан, должно быть, весит целую тонну.

Флора покачала головой:

– Лошади никогда не наступают на что-то мягкое, миледи. Кроме того, Рэнсом очень привязан к своему хозяину и никогда не раздавит, если его вдруг выбьют из седла.

– Хочется верить, что вы правы.

Дункан рассказывал ей, что приобрел этого жеребца во Франции шесть лет назад и что такого умного животного ему еще никогда не доводилось видеть.

– Я вижу, вы прикололи брошь, – шепотом проговорила Флора.

– Да. Она очень красивая, Флора. Еще раз вас благодарю.

– Не стоит благодарности. Я пришла спросить вас, вы видели шерстяную ткань, которую совсем недавно соткала жена Шона? Она такая тонкая и мягкая, просто загляденье.

– Мне бы очень хотелось на нее взглянуть.

Бет действительно ужасно хотелось посмотреть, каким кустарным производством располагал Дункан: прожив всю жизнь в двадцать первом веке, она наверняка могла бы дать какой-нибудь дельный совет по его усовершенствованию, чтобы предприятие могло приносить стабильный доход. Тогда Дункан остался бы дома, и ему бы не пришлось вновь становиться наемным солдатом ради заработка.

– Давайте посмотрим ткань, миледи, после того как мужчины закончат поединок. Жена Шона живет вон в той деревне. – Флора указала на холм, возвышавшийся справа от Драсмура. – Там же находится и ткацкий станок.