Взглянув на лежавший перед ним перекидной календарь, он прочитал, что на 23 декабря назначена поездка в Пейроль. Через четыре дня. Адриан заедет за ним на такси, далее на скоростном поезде до Тулузы, а там их будет ждать машина. С рождественскими подарками он уже определился – съездил в Париж и купил в «Гермесе» изысканную сумочку для Паскаль и часы для Адриана. Может, это и глупо с его стороны, но у него оставалось лишь двое взрослых детей, которых он мог побаловать. Перед тем как выйти из роскошного магазина, Анри вспомнил, что подруга Паскаль, Аврора, будет встречать Рождество вместе с ними, поэтому он выбрал для нее шарфик.
Многие годы Фонтанели чудесно отмечали Рождество. Камилла всегда заказывала огромную пихту, часами украшала ее гирляндами, затем укладывала под нее множество подарков. По всему дому она развешивала позолоченные шары, украшала окна, расставляла подсвечники. Анри с нежностью наблюдал за ней, Адриан и Паскаль хлопали в ладоши, взволнованные этими приготовлениями… Станет ли Паскаль продолжать традиции своей матери? Зная ее, Анри считал, что она пожелает придать Пейролю атмосферу детства.
Поездка в Пейроль была для него сущим кошмаром. Почему он не продал его раньше, не ставя никого об этом в известность? Тогда его дочь не отправилась бы в эту ссылку и не принуждала бы его ездить туда в гости! Он мог бы найти предлог, чтобы не ехать, но Паскаль не поймет его, да и Адриан тоже. Хотя это было так просто! Пейроль для него полон воспоминаний, как ужасных, так и чудесных; Пейроль хранил историю Фонтанелей всех поколений и лично его, Анри, историю. Пейроль безжалостно возвращал его к прошлому, принуждая вспоминать то, что он сделал.
Ошибка? Преступление? Каким словом нужно было назвать его решение, последствия которого тяготили его до сих пор? Камилла в конце концов стала смотреть на него с ужасом, хотя согласилась на это по своей воле.
По своей воле? Он горько усмехнулся. В то время Камилла была в безвыходном положении, она целиком зависела от любви Анри к ней, поэтому он мог заставить ее согласиться на что угодно. Люди, жившие рядом с ними, полагали, что он, вдовец, искал мать своему маленькому сыну, а она, отвергнутая всеми, наконец-то нашла себе приют у солидного мужчины, предложившего ей свою руку и сердце. Но они уже давно знали и любили друг друга.
Анри гневно смахнул со стола ежедневник, и он приземлился в углу комнаты. Да, Анри был кругом виноват, и то, что он сделал, было непростительно. Он хотел оставить у себя Камиллу, он был эгоистом.
Как же он мог являться в Пейроль и не ощущать на себе бремя вины, груз тяжелых воспоминаний и сожалений? Почему Паскаль вынуждала его принять этот крест?
Настенные часы показывали семь вечера. У него еще было время, чтобы перед уходом домой сделать обход. Он останавливался на каждом этаже, разговаривал с дежурными врачами, шутил с медсестрами. Ему не хотелось возвращаться в свою одинокую квартиру, ему больше ничего не хотелось.
Вдруг он вспомнил, что у него на сегодня назначено свидание. Он встал, поднял ежедневник. Да, сегодня он должен вести свою любовницу в ресторан, а он еще не заказал столик, к тому же нужно заехать домой, чтобы переодеться. Его утомляла даже сама мысль о предстоящем вечере. Он несколько раз повел плечами, но это упражнение не принесло ему никакого облегчения.
– Спать хочется до смерти! – провозгласила Аврора, допив стакан белого сансерского вина.
– Если учесть, сколько ты выпила, то это нормально, – иронично ответила Паскаль.
Они, как обычно, засиделись в кухне, строя планы на Рождество. Аврора хотела пригласить Жоржа, но не почувствует ли он себя загнанным в ловушку семейно-интимной обстановкой вечера? Паскаль пригласила Самюэля с Марианной и думала о том, чтобы пригласить Лорана, если только он не был уже приглашен.
– Мне кажется, он сюда галопом прискачет, – предсказывала Аврора. – Ты отлично знаешь, что он от тебя без ума!
Она показала на белые розы, стоявшие в китайской вазе. Открытка, которая сопровождала цветы, лежала рядом на столе, и Аврора схватила ее, чтобы перечитать.
– «Благодарю Вас, что пришли, и спасибо за то, что Вы есть». Спасибо за то, что Вы есть… Неплохо, а? Этот тип, по-моему, просто чудо, даже если он найдет для тебя место в Альби и мне придется ездить на работу одной! Жорж никогда не присылал мне цветов. Сегодня утром я показала ему эти цветы, но не сказала, кто именно их прислал, не беспокойся. Я надеюсь, он понял намек и уже на пути к «Интерфлоре»…
Ее стакан был снова пуст, и она рассматривала его удивленным взглядом.
– Хорошо, на сегодня хватит, а не то завтра у меня будет жуткая мигрень. В любом случае, мы еще не решили проблему с едой, я считаю, что индейка – слишком традиционное блюдо, к тому же она совершенно не сочная.
Она встала, потянулась и слегка покачнулась под снисходительным взглядом Паскаль.
– Пойду спать, дорогая, пора. О, это сансерское вино просто прелесть!
Она взяла со скамьи свою сумку.
– Ах да, я сегодня, когда возвращалась, вынула из ящика почту и сразу же забыла про нее, но там ничего важного, – сказала она, протягивая Паскаль два конверта.
Наклонившись и поцеловав подругу, она нетвердой походкой покинула кухню. Паскаль слышала, как Аврора прошла мимо кабинета, врезалась в шкаф и рассмеялась. Аврора пила очень редко, она отрицательно относилась к алкоголю. В этот вечер она позволила себе расслабиться, крепкий сон все сгладит.
Через десять минут Паскаль встала из-за стола и навела порядок в кухне. В отличие от Авроры она чувствовала себя в форме и решила перейти в библиотеку, где обычно занималась подсчетами домашнего бюджета или читала медицинские журналы. Она зажгла лампу и села за стол. Ее окружала тишина спящего дома, от внезапно раздавшегося крика совы она вздрогнула. В течение нескольких мгновений Паскаль прислушивалась, но не услышала ничего, кроме редкого потрескивания деревянной обшивки стен или паркета. Несмотря на то что уединенность Пейроля иногда вызывала в ней беспокойство, Паскаль все сильнее любила этот огромный дом.
Она взяла в руки письма. На одном стоял штемпель больницы Пюрпан, на другом логотип альбийского коммерсанта. Не обращая внимания на рекламу, Паскаль открыла первый конверт, полагая, что в нем содержится какое-то административное извещение. Вместо этого в конверте оказалось небольшое, написанное от руки письмо. Паскаль была заинтригована, узнав почерк Лорана.
«Дорогая Паскаль, прилагаю к этому письму ответ, который я получил на свой запрос. Для меня мучительно отправлять Вам плохое известие. Я понимаю всю важность этой новости для Вас, однако прошу все тщательно обдумать. Если Вы захотите поговорить со мной об этом, я в Вашем распоряжении. Можете обратиться ко мне в любой момент, и я буду рад выслушать Вас. Целую Вас».
Испытывая небывалое волнение, Паскаль смотрела на извещение для месье Лорана Вийнева, директора Пюрпанской больницы. Плохая новость? Какая же? Она медленно прочитала текст, но ничего не поняла и заставила себя вновь прочесть его.
В тишине библиотеки она услышала, как ее дыхание участилось, стало шумным, а затем перешло в рыдания.
В течение долгого времени она просидела, закрыв лицо ладонями. То, что она узнала, было абсурдно, этого невозможно было предвидеть. Юлия Ньян Косте, имевшая врожденную аномалию развития, постоянно находилась под наблюдением в различных лечебных центрах для лиц с физическими недостатками.
Юлия Ньян, ее сводная сестра, Юлия беззаботная, родилась с болезнью Дауна и никогда не знала нормальной жизни. Паскаль встала, стараясь унять слезы. С аномалией развития… В какой степени? Как ее мать могла покинуть больного беззащитного ребенка? Это было непостижимо!
Шагая взад-вперед по библиотеке, Паскаль пыталась размышлять, но мысли путались и хаотично проносились у нее в голове. Печаль Камиллы, о которой ей рассказывали со всех сторон, ее последние годы почти полной немоты… Может, судьба Юлии и привела ее на грань сумасшествия?.. Может, все эти сорок лет ее постоянно терзали муки совести, доведшие ее до могилы? Нет, только не она, ведь ей самой пришлось столько выстрадать из-за собственного сиротства! Разве она могла дать такую же судьбу своей дочери? Но у Юлии должен был быть еще и отец, что же стало с этим Раулем Косте?
Паскаль была настолько взбудоражена, что выбежала из библиотеки и, перепрыгивая через ступеньку, оказалась у двери комнаты Авроры. Если она сейчас с кем-нибудь не поговорит, то сойдет с ума! Она постучала и сразу же вошла. Аврора крепко спала, лампа у ее изголовья была не погашена. Паскаль посмотрела на нее и решила не будить. После всего, что ее подруга выпила этим вечером, вряд ли она была способна на какой-либо разговор.