Таня не могла припомнить, приходил ли он к ней раньше в таком состоянии. Кажется нет. Эк его распекло. Неужели пьет от расстройства? Не верила она в его сильные чувства. Как-то между ними не принято было говорить об этом. Хорошо вместе и ладно.

— Тань, тебе со мной плохо? — спросил Толик, исподлобья глядя на нее.

— Нормально.

Что тут еще скажешь? До вчерашнего дня ее все устраивало. А сегодня она и сама не понимала, что происходит.

— Нормально или хорошо?

— Не приставай. Пей кофе и трезвей.

Она поставила перед ним чашечку с дымящимся напитком. Себе налила такую же и опустилась на стул напротив.

— А я не хочу трезветь, потому что у меня душа болит.

Толик взял шампанское со стола и принялся открывать.

— Ну и зря.

Пить Таня не хотела, да и ему не следовало бы. Но и спорить не было сил, поэтому она с тоской смотрела, как вылетела пробка из бутылки, и пенистая жидкость полилась на пол. Ну вот, теперь пол долго будет липкий.

— Прости. Теплое, — пробормотал Толик, вставая и, пошатываясь, направляясь к раковине за тряпкой.

— Сиди уже. Сама уберу. И не пей эту теплую бурду.

Хоть несколько минут передышки. Впервые за два года ей было стыдно перед Толиком. Она действительно чувствовала себя виноватой, хоть он этого и не знал. Ей стыдно было за то, что ни вчера, ни до обеда сегодня она про него даже не вспоминала. Да и сейчас ее мысли все возвращались к Алексею и злополучным часам.

Толик так и сидел в обнимку с бутылкой, когда она вернулась с ведром и шваброй.

— Тань, а хочешь я разведусь и женюсь на тебе?

Еще чего не хватало! Даже в фантазиях она никогда не рассматривала его в качестве мужа. То ли потому что тема эта была закрытая для нее, то ли привыкла считать его чужим мужем. И сейчас ее такая перспектива не обрадовала, стоило только представить.

— Пойдем спать, а? Постелю тебе на диване, — предложила Таня.

— Вот как? Уже на диван гонишь? Нет уж, я тогда домой…

Он так и не притронулся к шампанскому. Поставил бутылку на стол и посмотрел на Таню долгим тяжелым взглядом.

— Ответь на один вопрос — ты в него влюбилась?

Если бы она сама знала ответ! Да и что такое любовь она тоже не знала, потому что никогда не испытывала этого чувства к Толику. Да и какая теперь разница? Вряд ли Алексей еще появится в ее жизни.

— Давай ты не будешь задавать детских вопросов, а я на них отвечать.

— Все ясно, влюбилась, — кивнул Толик.

Он ушел. А Таня еще какое-то время стояла у двери и думала, по каким это признакам он определил влюбленность?

Укладываясь спать, она положила телефон рядом — вдруг позвонит. Она даже себе не признавалась, как хочет, чтобы Алексей позвонил. Все равно было, что он скажет, лишь бы услышать его голос. Но он не позвонил.

Следующий день прошел спокойно. Толик, кажется, угомонился или устроил временную передышку. Даже пригласил ее на обед и о госте не вспоминал. А может просто болел с похмелья, потому что выглядел неважно. В любом случае, ей только на руку это, независимо от причины. Таня старалась вернуть жизнь в прежнее русло — усиленно работала, стараясь не думать ни о чем отвлеченном.

Вечером, как и обещала, пришла Света.

— Я ненадолго. Костик уроки без меня отказывается делать, — с порога заявила она, сразу внося оживление в унылую атмосферу Таниной квартиры.

Костик — ее младшенький, вылитый мама. Такой же курносый и рыжий, как Светка. Ходит во второй класс, и уже второй год Таня слышит рассказы, как подруге приходится силой заставлять его делать домашнее задание. И если раньше подобное вызывало улыбку снисхождения, то сейчас Таня ощутила уколы зависти, глядя на раскрасневшуюся подругу, как та чертыхается, борясь с непослушной застежкой на туфле.

— Выпить хочешь? — предложила Таня и первая пошла на кухню.

— Издеваешься? Я же потом усну, а уроки?.. Блин, ну что за жизнь, не напьешься даже! И на работе дурдом, хоть увольняйся.

Про работу Света всегда так говорила. Это значило, что все нормально, в рабочем порядке. Потому что когда наступал аврал, готовили какой-нибудь срочный выпуск, то подруга начинала материться. Она была журналисткой по призванию — носилась за сенсациями, смаковала подробности каждой, но при этом отличалась поразительной добротой и человеколюбием. Ее основным принципом было «Не навреди». И все ее сенсации были правдивыми.

— А я выпью.

Таня откупорила бутылку коньяка и плеснула себе в бокал. Если днем она была занята, то сейчас в душе образовалась пустота, которую нужно было чем-то заполнить, а точнее залить.

— Ты же не пьешь коньяк? — удивилась Света и тут же подозрительно прищурилась:

— Так-так… Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

Таня осушила бокал одним глотком и задохнулась от непривычки. Ну и дрянь же все эти крепкие спиртные напитки! Что только люди находят в них приятного? Пойло какое-то… Но тут же снова плеснула на дно бокала, ощущая, как внутри разливается приятное тепло.

— Ба-а-а, да все гораздо хуже, чем я думала. — Света сочувственно смотрела на нее, подперев голову рукой. — По-моему, ты влюбилась. Верно?

— Я не знаю.

Захотелось разреветься — громко по-бабьи, с подвываниями. Не иначе, как коньяк сыграл плохую службу, да еще и на голодный желудок. Стало вдруг до омерзения жалко себя.

— Он часы забыл.

Таня зачем-то побежала в комнату, достала часы из шкатулки и принесла их на кухню.

— Красивые. И наверное, дорогие, — повертела Света часы и положила их на стол. — Так позвони ему. У тебя же есть номер.

— Не могу. Он решит, что я ищу повод, чтобы продолжить общение.

— А ты, значит, не ищешь? Гордая, — кивнула самой себе Света.

— А смысл? Только делать хуже себе. Я же понимаю, что являюсь в его жизни случайным эпизодом.

— Понятно. Опять ты решаешь одна за всех.

Света встала и вышла на балкон. Но сразу же вернулась и тоже налила себе коньяка.

— Нечего в одиночку квасить, — объяснила она.

Подруги чокнулись и по традиции выпили за здоровье детей. Таня чисто теоретически понимала, что это значит, но видела, что для Светы это самое главное.

— Слушай, тут такое дело… — Света замялась ненадолго. — Не хотела тебе говорить, но думаю стоит. Я вспомнила, где видела твоего Алексея.

Таня уже и забыла, что лицо гостя показалось подруге знакомым. И сейчас снова напряглась, готовясь услышать что-то неприятное.

— Галька не так давно делала подборку в список самых завидных женихов России. Так твой Алексей там не на последнем месте.

Час от часу не легче. Таня, конечно, догадывалась, что он не из бедных, но чтобы до такой степени.

— Причем, разбогател он не так давно, — продолжала Света, не замечая или делая вид, что не замечает, реакции Тани. — Что-то там изобрел, запатентовал… Ну в общем, ты поняла.

Таня представила масштаб охоты красавиц со всей России за завидным холостяком и совсем затосковала. А еще есть и «малышка», будь она неладна.

— И чего мы скисли? — спросила Света, снова наполняя бокалы.

— А как же уроки?

— Ты мне зубы не заговаривай. С уроками я сама разберусь. Лучше скажи, что делать намерена?

— Ничего.

Таня взяла часы и отнесла их на место, в шкатулку. Ничего она предпринимать не станет. И уж тем более, никого не собирается добиваться. Оставит все, как есть. Жила же она как-то до Алексея. Вот так и будет жить дальше.

— Не понимаю я тебя, Тань, — захмелевшим голосом проговорила Света. — За счастье, ведь, нужно бороться. А ты плывешь по течению. Нет, даже против течения, как дальневосточный лосось на нерест. Борешься, борешься с чем-то, а что в итоге? Те хоть икру откладывают, а ты? Вот скажи мне, чего ты хочешь от жизни? Какая у тебя цель?

А есть ли она — эта цель у нее? Таня не обижалась на подругу, разве что самую малость. Понимала, что та желает ей добра, хоть и действует, как ей свойственно, открыто и немного жестоко. Но ведь вопрос-то она задала правильный. Когда всего, к чему стремишься многие годы, достигаешь, чего можно еще желать? Она обеспеченная женщина, всего в жизни добилась сама. А главного-то нет. Для кого она выстраивала все это благополучие? Оказывается, жить ради себя вовсе не интересно. Наступает момент, когда хочется, чтобы кто-то еще тебя любил и заботился. И свою заботу хочется отдавать кому-то взамен.