Надежда Волгина - Незваный гость лучше любовника

Наверное, коньяк так подействовал, или нервы сдали. Так или иначе, но Таня разрыдалась, как и мечтала, по-бабьи. Света долго ее успокаивала — прижимала к себе и гладила по голове. При этом крыла всех подряд — и мужиков с их «уродливыми характерами», и детей — «спиногрызов», и начальников, которые только и делают, что вставляют палки в колеса, задавливая творческое начало. В общем, накопилось у нее недовольства воз и маленькая тележка. Под конец она даже всплакнула за компанию с икающей Таней. Хорошенький же у них выдался вечер. А главное, от похмелья завтра им не отделаться.

Прошла неделя, а потом еще одна. Жизнь Тани постепенно входила в прежнее русло. Об Алексее она вспоминала все реже. Вернее, она строго-настрого запретила себе это делать. Днем и не получалось — не работе началась такая запарка, что времени не оставалось даже на обед. Толик ее насильно выдергивал из кабинета и вел в столовую. Чуть ли не силой заставлял есть.

— Скоро на тень станешь похожа. Под глазами уже синяки.

А ей кусок в горло не лез. И дело не в работе, ее всегда много. Аппетит у Тани пропал неожиданно. С утра она заставляла себя не только выпить кофе, но и съесть бутерброд. Раньше до обеда не досиживала, они с девчонками по очереди бегали в столовую за пирожками. А сейчас от одной мысли о еде мутило. В итоге за две недели она так похудела, в пору гардероб менять.

— Что с тобой происходит? — озабоченно спрашивала Света. — На себя непохожа. Даже улыбаться перестала.

А вот на этот вопрос Таня могла бы ответить с легкостью, только не было у нее желания делиться с кем-нибудь своей тайной. В тихие вечера, сидя дома перед телевизором, она доставала часы Алексея и грела их в руках. Она представляла себе их на его запястье. Закрывала глаза и вспоминала, как касалась его кожи, какая она теплая и гладкая. Теперь она четко осознавала, что полюбила Алексея, и эта любовь стала ее тайной мукой. Если днем она научилась отключать мысли, то по вечерам они доставляли ей мучительное удовольствие, близкое к наслаждению. Она питалась ими. Представляла, что могло бы быть, и плакала от того, что этого никогда не будет. Она страдала от разлуки с любимым, но понимала, что их встреча была мимолетной, оставляющей после себя размытый, но яркий след. Таня забыла ссору в момент расставания. Воспоминания о ней рушили картину приятной грусти, что нарисовало ее воображение.

В свою тайну она никого не собиралась посвящать, Света догадывалась, что ее грусть как-то связана с Алексеем. И даже не раз пыталась завести разговор на эту тему в свойственной ей грубоватой манере.

— Влюбилась ты, подруга. Сохнешь по заезжему гостю.

Как могла объяснить ей Таня, которая и не любила до этого никогда, что слово «влюбилась» опошляет те чувства, что испытывает она к Алексею? Она его любила, как только может женщина любить мужчину своей мечты. Она превратила его в идола, которому поклонялась. Он стал для нее мужчиной, с которым она сравнивала всех остальных, понимая, насколько те, другие, ему проигрывают. Образ Алексея рисковал превратиться во что-то абстрактно-прекрасное в ее фантазиях. И Таня не собиралась этому препятствовать. Если бы в ней теплилась хоть призрачная надежда, что они будут вместе, возможно, она бы очеловечила идола, не возвела бы его на алтарь. Но такой надежды она не питала, как и иллюзий.

В одном она твердо уверилась по прошествии двух недель и долго размышляя на эту тему — с Толиком надо разорвать никому не нужные отношения. Для этого она пригласила его в ресторан, в пятницу после работы.

Таня специально пришла раньше намеченного времени. Сделала заказ, зная о вкусовых предпочтениях Толика. Выпила для храбрости вина, но все равно волновалась, чувствовала себя преступницей.

Он появился вовремя. Выглядел сногсшибательно. Таня обратила внимание, как женщины поглядывают на него с интересом. Это немного успокоило ее — вряд ли его сердце разобьется после расставания с ней.

— Что празднуем? — спросил он после того, как поцеловал ее и занял место напротив.

— Наше расставание, — решила не юлить Таня.

Он какое-то время рассматривал ее, видимо, прикидывая, можно ли ее ответ считать шуткой. Нескольких секунд ему хватило, чтобы лицо из расслабленного и довольного превратилось в злое и угрюмое.

— И что так?

Толик откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и смотрел на нее сверху вниз, полуприкрыв веки. Таня всегда чувствовала себя неуютно под таким его взглядом. А сейчас еще и доля вины примешивалась. Не самое удачное сочетание. Но нужно довести дело до конца, не потеряв при этом лица.

— Так будет лучше.

— Интересно, для кого.

— Для нас обоих.

— За меня решаешь?

Он придвинулся к столу и облокотился на него. Лицо приблизил к Тане, так что она разглядела желтые крапинки в его серых глазах.

— Я так решила для себя. И честно тебе об этом сообщаю.

Никогда до этого Таня так не расставалась с мужчинами. Те несколько романов, что были у нее до Толика, не длились долго и сами сходили на нет. Расставание всегда выглядело логичным и обоюдным. И она не понимала, почему так нервничает сейчас. В конце концов, их связь не назовешь нормальной. Он женат, а она любовница женатого мужчины. А к этому в обществе всегда относятся отрицательно. Значит, с моральной точки зрения ее поступок можно считать положительным.

— Это из-за него?

— Он тут не причем.

Таня даже вид не стала делать, что не поняла, о чем он. Дело, действительно, не в Алексее. Что-то изменилось в ней самой. Появилась какая-то глубина. С недавних пор их отношения с Толиком стали казаться ей поверхностными, не имеющими под собой никакой основы. Словно ей глаза открыли, что жизнь-то проходит, а ничего в ней не меняется. Не за горами старость, которая имеет привычку подкрадываться незаметно. И что она будет вспоминать — бесчисленные романы с женатыми мужиками? В то время как у нее нет ничего, они себе строят семейную жизнь, заводят детей, растят их… а там и до внуков рукой подать.

— Я больше не хочу так. Я! Понимаешь?

— Давай не так. Я предлагал тебе развестись. Я люблю тебя.

Таня смотрела на Толика и жалела его. Не такой он сильный, каким хочет казаться. Да, он любит ее. В этом она даже не сомневалась. Но ведь он ничего не сделал, чтобы удержать ее. Вот и сейчас он советуется с ней, развестись ему с женой или нет. Он хочет, чтобы решение приняла она. Перекладывает ответственность на ее плечи. И дело даже не в этом. С недавних пор Таня знала, что такое любовь. Пусть у нее она была неправильная с самого начала, но она появилась в жизни, и все остальные чувства меркли на ее фоне. А приспосабливаться она не привыкла. Согласись она сейчас с Толиком, разреши ему развестись с женой, значит приспособилась бы, а не добилась чего-то. И потом, не верила она в силу и глубину его чувств. Не могут такие мужчины надолго привязываться к одной женщине. Через год максимум у него появится другая «Таня», а роль жены на этот раз будет исполнять она.

— Толик, постарайся понять меня. Я так решила. И давай не будем анализировать, почему. Мы оба взрослые люди. Какое-то время нам было хорошо вместе. Но все прошло. И тебе и мне так будет лучше.

— Говори за себя, — угрюмо произнес он, наполняя бокалы. — Давай, отметим это правильное дело.

Не чокаясь и не глядя на нее, он осушил свой бокал. И сразу же налил еще. Стоило отнестись с пониманием, но почему-то Тане было неприятно смотреть, как он заливает вином свое мнимое горе.

— Я пойду?

— Давай.

В голосе звучит нарочитое равнодушие, но Таня видела, что сдерживается Толик из последних сил. Еще и поэтому следовало поторопиться.

На улице она вдохнула полной грудью теплый воздух с примесью вечерней прохлады. На долю секунды показалось, что с этого момента все обязательно наладится в ее жизни. Но внутренний критик тут же опустил ее с небес на землю, подсказав, что для этого ей самой придется ох как потрудиться.

Еще было довольно светло, и домой Таню не тянуло. Как представила свою пустую квартиру, сразу тоска обуяла. Захотелось окунуться в атмосферу суеты, любви и вечного недовольства. А все это в избытке можно было найти у Светы.