Линда Уиздом - Незваный гость

Кали не уловила момент, когда ее сознание словно выключилось, и она задремала. Еще минутой раньше, под мелькание каких-то беззвучных кадров на экране телевизора она слушала рассказы Тревиса о фотографии, а когда открыла глаза, заметила, что видеомагнитофон выключен и свет в комнате погашен. Она прикорнула в объятиях Тревиса, согревшись от его теплых рук и наброшенного поверх одеяла.

– Простите меня, – смущенно извинилась Кали. Она попробовала выпрямиться и пересесть, но он крепко взял ее за плечи и не отпустил от себя.

– Не беспокойтесь, я законченный эгоист, и мне даже не пришло в голову, что я вас утомил своей болтовней, – поддразнил ее Тревис.

Кали все-таки решила отодвинуться от него и, чтобы сохранить равновесие, оперлась рукой о его мускулистое бедро. Они застыли, глядя друг другу в глаза, часто и прерывисто дыша. Светло-карие глаза Кали ни разу не моргнули, пока Тревис смотрел на нее с почти пугающей пристальностью. Огонь в его глазах мог бы вызвать извержение вулкана, заворожить Кали и навсегда сломить ее волю. Она ощутила, как от этого взгляда по ее телу пробежали искры и на них откликнулся каждый нерв. Кали больше не думала о примитивной природе страсти и мечтала, чтобы его губы прикоснулись к ней. Она поняла, что хочет его. Кали знала, что и он с трудом сдерживает желание. С невольно прорвавшейся чувственностью она облизала кончиком языка нижнюю губу.

– Ложитесь спать, Кали, – отрывисто скомандовал Тревис. Он дал себе зарок не дотрагиваться до нее, хотя больше всего хотел взять Кали на руки и уложить в постель. – Ступайте к себе в комнату, закройте дверь, а еще лучше заприте ее, потому что сегодня я за себя не ручаюсь.

– Я знаю, что вы имеете в виду, – с едва заметной усмешкой проговорила Кали, а потом встала и не оглядываясь вышла из комнаты.

Тревис остался сидеть на диване. Он услышал, как закрылась дверь в спальне, а потом до него донеслось щелканье замка. Тревис проклял себя, что не успел воспользоваться случаем, хотя знал, что время работало против него. Он побрел к себе наверх, размышляя, стоит ли ему и дальше валять дурака. Не лучше ли уехать. Пусть она живет как затворница, если ей это нравится.

Он уже знал, что его удерживала здесь не просто надежда сфотографировать Кали или приобрести ее рукопись. Он хотел задержаться на несколько дней, чтобы быть рядом, смотреть на нее, слышать ее редкий смех. Ведь сегодня он видел, как искренне она смеялась. Но еще больше он желал ее рассмешить.

Тревис выругался сквозь зубы. Ну почему его потянуло к женщине, гораздо более упрямой, чем он сам?

Кали проснулась с тревожным чувством. Ей показалось, что над ней нависло темное облако. Она взглянула на календарь и поняла, почему ей вдруг сделалось так тяжело. Приняла душ, оделась и не спеша направилась на кухню. Тревис уже был там и выкладывал себе на тарелку, дочерна подгоревшую яичницу с беконом.

– Могу вам предложить, но боюсь обвинений. Наверное, вы решите, что я собираюсь вас отравить, – сказал он, обратив внимание на круги у нее под глазами. «Очевидно, она опять плохо спала», – подумал он.

– Я не голодна, – пробормотала Кали и налила себе кофе.

Тревис удивленно приподнял брови. Как правило, Кали плотно завтракала и утверждала, что этого ей хватает на целый день. Но сегодня ее явно что-то расстроило.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он.

– Превосходно. – Кали попыталась улыбнуться, но глаза у нее оставались грустными. Она не села за стол, а отошла в угол и стоя выпила там кофе.

– Лучше я пойду почищу стойла, – пробормотала она, закончив пить кофе и сполоснув чашку.

– Я помогу вам. – Тревис поднялся с места. Он ощутил беспокойство Кали и понял, что не должен оставлять ее одну.

Она ничего не ответила и торопливо вышла из дома. Тревис наблюдал в окно, как она чистит конюшню. Кали словно отгородилась от него. Она ухитрилась вычистить стойла прямо-таки в рекордный срок. Она внимательно оглядела лошадей, вычистила их скребницей и расчесала гривы.

Вернувшись домой, она приготовила на обед жаркое из телятины, но съела лишь три кусочка. Не дождавшись, пока он доест. Кали порывисто вскочила и стала собирать посуду. Тревису показалось, что она может разбить тарелки, так резки были ее движения. Он предложил ей свою помощь.

– Вы обращаетесь со мной, словно с ребенком, – огрызнулась она.

– Значит, вы так себя ведете, – проговорил он и осторожно подтолкнул ее к гостиной. – Идите туда, присядьте и немного передохните. Или возьмите спицы и попробуйте что-нибудь связать.

Кали прошла в гостиную и покорно опустилась в кресло только потому, что не сумела ему возразить. Но ей не сиделось на месте, и она начала нервно расхаживать по комнате, приподняла вазу и поставила ее на место, включила радио и тут же его выключила.

Тревис домыл тарелки и задумался, отчего так встревожилась Кали. Он привел все на кухне в порядок и, войдя в гостиную, увидел, что она сидит на краешке кресла и смотрит в пустоту.

– Что с вами? – не выдержал он. – Вы нервничаете, как проститутка в церкви.

Кали фыркнула.

– Мой отец пришел бы от вас в восторг.

«Сомнительный комплимент», – подумал Тревис.

– Он любил выражаться в таком духе.

– Вас что-то точит и не дает покоя. Кали. Может быть, сегодня годовщина вашего развода?

Она с горечью рассмеялась.

– Ошибаетесь, в этот день я плясала бы от радости и благодарила Бога, что осталась жива и здорова, да к тому же перебралась сюда. Лучше ответьте мне, почему вы еще не наметили план вашей книги? Покажите мне, что вы хотите сделать, и тогда мы все обсудим, – проворковала она. Обычно таким тоном что-то обещают капризному ребенку.

– Вы постоянно переводили разговор на другую тему, и я понял, что вам это неприятно.

– Ну и как, ваша тактика сработала?

– Нет. Неужели вы боитесь, что я узнаю правду?

Он попал в самое больное место. Кали чуть было не вскрикнула. Она наклонила голову, распущенные волосы упали ей на лицо и закрыли его.

– Обещаю, что отнесусь к вашим идеям со всей серьезностью, – тихо произнесла она. – В конце концов, вы приехали сюда, чтобы уговорить меня вам позировать. Так что мне придется вас выслушать.

– Вы уверены, что сейчас сказали мне правду, или просто хотите от меня поскорее отвязаться? – Тревис решил вызвать ее на откровенность.

Кали вскинула голову и ее глаза зажглись злобным пламенем.

– Я могла проявить слабость в пункте А, но не подталкивайте меня к пункту Б, если не хотите все потерять, – мрачно предостерегла она Тревиса и, резко повернувшись, покинула гостиную.

Он растянулся на диване, глядя, как догорает огонь в камине. Тревис не мог понять резкую смену настроений Кали. Ему никак не удавалось докопаться до причины ее душевной неуравновешенности. Эти перепады казались ему бессмысленными. Вряд ли он сказал что-то бестактное или обидное. Обычно это ему не свойственно. Неужели он ляпнул что-то сгоряча и сам того не заметил?

Тревис лежал и думал, удалось ли ему хоть немного повлиять на Кали за последние дни. Конечно, теперь она стала мягче, терпимее и почти не боялась говорить с ним о себе. Но он не мог не признать, что и Кали затронула его за живое. Ее красота, ее ранимость, одиночество… Продолжая размышлять о ней, Тревис невольно закрыл глаза и представил ее себе обнаженной, сгорающей от страсти, с разомлевшим после его ласк лицом с мечтательным взглядом. «Стоп, – оборвал он себя, – эти мысли до добра не доведут. Зачем распалять воображение, если секс для нее по-прежнему запретная зона?»

Он выпрямился, поднялся с дивана, приблизился к камину и сгреб в кучу золу, а потом отправился к себе наверх. Там, в мансарде, его ждала лишь одинокая холодная постель. Если он еще не сошел с ума, ему надо срочно собрать вещи, попрощаться утром с Кали и вернуться в Лос-Анджелес. В студии он сразу погрузится в работу. Скучать ему не придется: Дек пристанет к нему с ножом к горлу, начнутся перепалки, споры, кутерьма, звонки знакомых женщин…

Тревис негромко выругался, снял ботинки и носки и расстегнул джинсы. Нет, ничто не заставит его забыть Кали. Но и торопить события нельзя – если он сейчас ляжет с ней в постель, то усугубит ее болезнь и подтолкнет к безумию.

Тревис долго не мог уснуть и размышлял, почему у Кали так испортилось настроение. Он вспомнил тени у нее под глазами и мрачное выражение лица, не покидавшее ее весь день. С ней явно творилось что-то неладное, но что именно, он так и не понял. Вскоре он задремал, но через несколько минут проснулся и вновь подумал о Кали. Беспокойно поворочавшись с боку на бок, Тревис наконец забылся чутким сном.