Тревис улыбнулся.
– Я много поездил по окрестностям и понял, почему Кали так любит этот край и всех, кто здесь живет. Ей был нужен человек, который бы о ней заботился. После всего случившегося ей одной невмоготу. Могу поручиться, теперь она его нашла.
– Ей пора уезжать отсюда, – вдруг заявил Алф.
– Она так не думает.
– Решайте сами. – Алф принялся искать что-то в стойлах и наконец с победной улыбкой поднял большую бутыль. – Реба с меня три шкуры сдерет, если узнает, что я вас угостил. – Он протянул бутыль Тревису.
Тот отхлебнул большой глоток и закашлялся.
– Черт, недаром ее зовут огненной водой.
В отличие от него Алф выпил с привычной легкостью.
– Ну, а теперь, – он с удовольствием потер руки, – расскажите мне о моделях, с которыми вы работаете.
Кали сидела на кухне с Ребой. Она пила кофе и наблюдала, как пожилая женщина чинит тонкую кружевную скатерть. Она гадала, о чем могли беседовать Тревис с Алфом, и смутно подозревала, что их разговор касается ее.
– Твой Тревис очень приятный с виду, – простодушно заметила Реба.
– Он не мой Тревис, – поправила ее Кали.
– А я уверена, что он думает именно так. – Реба поднесла скатерть к свету и проверила, все ли зашито. Никаких следов починки на ней видно не было. – Я всегда гордилась тем, что хорошо разбираюсь в людях. Такой человек тебе и нужен. Он совсем не похож на Гаролда.
Кали подумала о времени, проведенном с Тревисом, и молча согласилась с ней.
– Но в таком случае, почему ты не предостерегла меня от Гаролда? – Наконец она смогла думать о своем бывшем муже без боли, пронзающей все ее существо.
– Девочка, ты бы все равно никого не послушала. Гаролд умел очаровывать, это ясно. Вот почему он и подумал, что легко станет телезвездой и сколотит состояние. Беда, что он забыл – обаяние не самое главное.
– Но, – сухо заметила Кали, – с его помощью он покорил меня.
– А все потому, что ты была слишком молода и неопытна и мечтала убежать от отца.
– Очень жаль, что я так поздно повзрослела.
Реба наклонилась над столом и протянула молодой женщине свою натруженную руку.
– Все это было и прошло, – сказала она, желая утешить Кали. – Но у тебя есть дочь, которую тебе возвратит Господь. Так что не беспокойся. Главное, что ты встретила Тревиса. Он настоящий мужчина, дорогая. От души тебе советую, сделай все, чтобы его удержать.
Кали с грустью покачала головой.
– Тогда я должна вернуться в Лос-Анджелес, а я не смогу, Реба. Я просто не сумею там жить.
– Каллион Хоуард, я не желаю слушать этот вздор, – ворчливо возразила та. – Ты никогда не трусила, и я не позволю тебе так рассуждать. И ты уже не та запуганная женщина, какой была по приезде. Не забывай об этом.
– Ты говоришь совсем как Тревис, – улыбнулась Кали. – Он думает, что я должна проститься с моими призраками.
Реба согласно кивнула головой.
– Да, я не ошиблась, он молодец. Я в тебя верю. Придет время, и ты все правильно сделаешь.
Кали сама еще не знала, что для нее правильно, а что нет. Будь у нее побольше здравого смысла, она бы не легла в постель с Тревисом. Но не случись этого, она бы не испытала такого счастья. От одной мысли об их любви ей захотелось плакать от радости.
Меньше чем через час они попрощались с хозяевами, собираясь проехать по крутой горной дороге до темноты. Кали пообещала вскоре навестить пожилую пару, а они пригласили Тревиса приезжать в любое удобное для него время.
Когда они вернулись домой, Кали почувствовала приятную усталость. Однако ей нужно было зайти на конюшню и убедиться, что с лошадьми все в порядке, и лишь потом заняться другими делами. Тревис предложил ей свою помощь, и они вдвоем отправились туда. На конюшне было тепло и пахло сеном.
– Одно из моих любимых мест, – улыбнулся Тревис, остановившись у стойла и лукаво поглядывая на Кали. – А не прилечь ли нам на сене? Тут не хуже, чем на пуховой перине.
– Ты сошел с ума, – засмеялась она.
Тревис вплотную придвинулся к ней.
– Ну-ну, скажи что-нибудь еще. – Он притянул ее к себе и крепко обнял.
Кали доверчиво приоткрыла губы в ожидании пылкого поцелуя, но внезапно все изменилось. Темная сторона ее души, затаившаяся где-то в глубине, в эту минуту дала о себе знать. Женщина тридцати с лишним лет исчезла, уступив место шестнадцатилетней девочке с пробуждающейся женственностью и сознанием власти над ее сверстником, которого она собиралась любить всю жизнь. Сейчас ее целовал и гладил не Тревис, а Гаролд. И над ней нависла мрачная тень ее отца. Возможно, он был пьян, но, когда речь шла о морали его дочери, метал гром и молнии и грозил карами не хуже любого священника. Она испугалась, хотя он и не собирался ее бить.
– Ты становишься грязной шлюхой, совсем как твоя мамаша, Каллион. Но я не допущу этого в своем доме.
– Мы ничего дурного не делали? Клянусь тебе, папа!
– Не лги мне, девка! Я видел, как вы целовались и тискались здесь, в сарае. Ребята никогда не пристают первыми, если им не позволить. Эх, не хотел я этого, но придется мне тебя проучить, Каллион. Так и знай, я же для тебя стараюсь. Нет, моя дочь не кончит, как ее поблядушка-мамаша…
– Нет, нет! Пожалуйста, па, не надо! Между нами ничего не было! И я тебе не лгу! Я ничего дурного не сделаю!
– Нет, – простонала она и замотала головой из стороны в сторону, не в силах вырваться из плена прошлого. – Пожалуйста, не надо!
Тревис был поглощен желанием и не мог понять, что с ней происходит. Сначала он решил, что Кали просто изображает недотрогу, но в этот момент Кали наносилась на него.
– Не прикасайся ко мне! – вздрогнула она, оттолкнула Тревиса и выбежала из конюшни.
Он в недоумении застыл на месте. Интересно, какая муха ее укусила? Не тратя времени на размышления, Тревис ринулся за ней и успел поймать у выхода.
– Черт побери, что случилось? – гневно спросил он и принялся ее трясти. – Ты вела себя так, словно я хотел тебя изнасиловать.
– Оставь меня в покое, – огрызнулась Кали.
Тревис заметил, что ее лицо побелело как мел, а глаза были полны страха.
– Ответь мне, чем я тебя так напугал на конюшне? По-моему, ты уже должна была ко мне привыкнуть и понять, что я не сделаю тебе ничего дурного.
Она покачала головой.
– Ничего. Мне просто не хотелось, чтобы ты меня целовал, вот и все. Мы живем в свободной стране. И я вправе сказать «нет».
– Кали, я чую ложь за много миль, а ты не слишком опытная обманщица. Скажи мне, что случилось? – Это была не просьба, а скорее приказ.
Она промолчала и попыталась освободиться из его рук, но он сжал ее еще крепче.
По выражению лица Тревиса было видно, что он растерян и может сорваться в любую минуту.
– Кали, ты снова во власти страха. Ты позволила прошлому вновь овладеть тобой, вот в чем ошибка. Скажи мне, в чем дело, и я постараюсь тебе помочь.
Кали подавила гнев. Она знала, что если не расскажет ему все как есть, то простоит здесь еще неизвестно сколько. Тревис был так же упрям, как и она, если не больше.
– Мой… м-м… мой отец застал меня с Гаролдом на конюшне. Мы только целовались, и все! – Она выкрикнула эти слова, желая, чтобы он ей поверил. А вот отец не смог.
– Я тебе верю. – Тревис говорил спокойно и внушительно.
– Знаешь, отец мне тогда не поверил. Он был убежден, что мы позволили себе куда больше или были готовы к тому. Он сказал, что я во всем виновата, что я затащила туда Гаролда и если не одумаюсь, то превращусь в такую же шлюху, как моя мать. – Ее глаза были пусты и обращены в прошлое. – Он обещал проверить, осталась ли я честной девушкой, чего бы это ему ни стоило.
– Что он с тобой сделал? – тихо спросил Тревис.
– Он меня выпорол, – сказала Кали задрожавшим голосом. – Сказал, что должен выбить из меня смертные грехи. – Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – И это меня действительно излечило, я больше не ходила на конюшню ни с Гаролдом и ни с кем другим.
Руки Тревиса скользнули от ее локтей к запястьям. Он крепко вцепился в одно из них и повел ее из дома к конюшне. Спустя какое-то мгновение Кали догадалась о его намерениях и принялась сопротивляться.
– Нет! – кричала она, безуспешно пытаясь освободиться.
– Тебе надо бороться не со мной, а со своими страхами. И тогда ты поймешь, что тебя никто и ничто не сможет обидеть, – убеждал ее Тревис, не обращая внимания на протесты Кали. – Я буду помогать тебе и направлять каждый твой шаг. У тебя больше нет обидчиков, кроме тебя самой, – терпеливо внушал он ей. – Твой отец умер, Кали. А твой бывший муж сейчас далеко, и он тоже не в силах тебя оскорбить.