Мишель Дуглас - Ни дня без тебя

– Нет, благодарю. – Он даже вздрогнул.

Уинни не могла объяснить себе, почему от его отказа ей стало легче дышать.

– А теперь расскажите мне о ваших фантазиях.

– А-а, это. – Уинни засмеялась. – У меня было тайное желание стать необузданной женщиной – роковой женщиной, которая атакует высоких, смуглых, темноволосых и страшно опасных мужчин.

– Опасных? – Он приподнял бровь.

– Не криминально-опасных. Но, знаете, таких вот бесшабашных, пиратов, повес.

– И что бы вы делали с этими… пиратами?

– Крутила бы легкомысленные романы, ударилась в разгул, а потом бросала их не оглянувшись.

Он развел руками:

– Тогда почему вы так не поступаете?

Она посерьезнела и заправила за уши волосы.

– Потому что, как бы я ни старалась, я всегда оказывалась загнанной в угол с каким-нибудь чересчур ранимым поэтом или художником, который ищет бесплатную постель, бесплатный обед и маму в придачу. Пришлось посмотреть в лицо жестокой правде, Ксавьер. Во мне нет ни капли роковой женщины. – Уинни пожала плечами. – Я, по сути, хорошая, приличная девочка. – И вздохнула.

– Разве это плохо?

– И вы еще спрашиваете? – А поскольку он уставился на нее, она добавила: – Вы когда-нибудь встречались с хорошими девочками?

Он нахмурился:

– Нет.

– И знаете почему?

– Я… – Он не договорил.

– Потому что они скучные! Потому что напоминают вам о вашей матери. А кто хочет ходить на свидания с собственной матерью? Никто. За исключением… – Она выразительно подняла брови.

– А-а… – Он кивнул. – За исключением этих ваших поэтов и художников?

– Точно.

Он продолжал на нее пристально смотреть, отчего у нее внутри все сжалось. Когда же он открыл рот, чтобы что-то сказать, она заявила:

– Я должна составить отчет.

– Вы уже рассказали ему о нас? – спросила на следующее утро Тина.

Уинни чуть не оступилась на лестнице и ухватилась за перила.

– Не было времени… и случай не подвернулся.

И направилась в конференц-зал. Ей нужно время, чтобы подготовить почву и осторожно изложить Ксавьеру свою политику в отношении персонала.

Но, едва увидев Ксавьера, поняла, что сегодняшнее утро не подходит для этого разговора – он был чернее тучи.

– Доброе утро, Ксавьер.

– Доброе утро, Уинни.

По крайней мере, он поздоровался как полагается, а не стал рявкать, задавая вопросы и отдавая приказы, стоило ей войти в конференц-зал. Уинни поставила ноутбук на стол и включила кофеварку на буфете. Кофе никогда не помешает. Вскоре веселое бульканье и бодрящий запах заполнили комнату.

– Серена Гладстон позвонила утром, чтобы поблагодарить за огромный букет цветов. – Уинни улыбнулась ему через плечо. – Это очень любезно с вашей стороны, Ксавьер. Ее сегодня перевозят в больницу поближе к ее дому. Она чувствует себя намного лучше.

– Хорошие новости.

Приготовив кофе, Уинни поставила перед ним кружку.

Он сел во главе стола, прокашлялся и протянул ей пачку бумаг:

– А теперь скажите мне, что это такое?

Уинни села рядом справа от него.

– Это – отчет, который вчера я написала для вас.

– И вы переслали его мне поздно ночью… очень поздно.

Уинни маленькими глотками пила кофе. С какой стати он так разозлился?

– Вас что-то не устраивает в отчете?

– Не устраивает то, что вы работаете ночью! Вы встаете на заре, чтобы приготовить завтрак, а потом… потом всю ночь пишете отчеты. – Он сердито смотрел на нее.

Она не успела закончить отчет днем, потому что подошло обеденное время. После обеда она выкроила час, чтобы закончить отчет. Потом читала написанное, прежде чем отослать ему по имейлу.

– Это недопустимо, Уинни Антония Стивенс… Она поерзала на стуле, словно в чем-то провинилась.

– Недопустимо то, что вы тратите свое свободное время на написание деловых бумаг!

– О… м-м-м… – Она не знала, что сказать.

Он продолжал испепелять ее взглядом.

– Я не жду от вас работы двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

– Видите ли… переход от владельца к управляющему – это необычная ситуация для меня. Я хочу сказать, что мне привычно быть начеку двадцать четыре часа семь дней в неделю. – «Когда мотель принадлежал тебе, не забывайся!» – И я уверена, что мне, как вашему менеджеру, необходимо иметь гибкий график. У меня, например, был выходной – половина вторника.

– Выходной? – Он в ярости смотрел на нее. – Вы занимались Сереной Гладстон!

– Но это же не была настоящая работа.

– Вы занимались клиенткой, помогали ей!

Хоть бы он перестал на нее орать!

– Вы платите мне очень большую зарплату. Я намерена честно отрабатывать эти деньги.

– Вы не будете работать без отдыха всю неделю, Уинни, – твердо заявил он. – Это ведет к усталости, что, в свою очередь, не дает хороших результатов.

Она едва не хлопнула себя по лбу со словами: «Как же я сама не догадалась!» Уинни решила схитрить.

– О’кей. Как насчет такого плана? Когда много дел, я работаю допоздна. Это неизбежно. В конце концов, это гостиничный бизнес, – добавила она, увидев, что он собирается поспорить.

– Мои отели так не работают.

– Конечно нет. Но этот мотель намного меньше и совсем не похож на ваши огромные гостиницы.

– И чего вы добьетесь, перерабатывая?

– Вашего вечного восхищения?

Его это не рассмешило. Да, с таким человеком лучше не шутить, он все понимает неправильно. Он может счесть ее слова флиртом.

– Что я получаю взамен, Ксавьер, так это уступки от вас.

– Объясните.

– Мне приходится работать сверхурочно. Если мне нужен час для посещения врача, я могу этот час взять. Если в какой-то день я работаю пятнадцать часов, то следующие полдня у меня свободны. Вот так. Если надо вести учет, то я буду.

– Очень хочется настоять на этом, но вижу, что вам это не понравится. Поэтому оставим все как есть.

– Спасибо.

– И сегодня у вас будет полдня свободных в счет переработки на этой неделе.

– Откуда вам известно, сколько часов я работала сверх положенных?

Неужели губы у него чуть-чуть приоткрылись?

Но на вопрос он не ответил, а сказал совсем другое:

– Тина очень высокого мнения о вас.

Хорошо это или плохо? По его глазам не понять.

– Вы разрешили ей гибкий график, потому что она мать-одиночка?

– Тина – сокровище, и я ею дорожу. Я стараюсь учитывать интересы всех своих служащих. И вижу, что такое отношение гарантирует их верность и доброжелательность.

Ксавьер нажал на несколько клавиш на компьютере.

– К сожалению, это не отразилось на показателях продуктивности работы вашего персонала.

Бум. Бум. Бум. Кровь стучала у нее в ушах.

– Позволю себе поспорить. Эти показатели не столь важны в таком маленьком заведении, как «Дом Эгги», по сравнению с одним из ваших огромных отелей. – Уинни закусила губу. – Я могу написать вам объяснительную.

– Нет необходимости. Сегодня я не намерен в это вникать.

Она получила отсрочку приговора?

«Спасибо тебе, Господи!»

– Вы возьмете свободные часы на полдня, а сейчас мы поработаем, да?

Уинни выпрямилась.

– Да, спасибо.

– Итак, перейдем к сегодняшним делам. Я меняю название мотеля.

Сердце у нее на секунду остановилось.

– Нельзя сказать, что это совершенно неожиданно.

Ксавьер смотрел на нее так, словно не ожидал легкой победы. Уинни, в свою очередь, тоже пристально смотрела на него. Два года назад такое известие потрясло бы ее, но эти два года показали, что же на самом деле имеет значение. Изменение названия – это ничто по сравнению с постепенным угасанием бабушки. Вот это разрывало ей душу, и порой хотелось вообще ничего не чувствовать. Не все ли равно, как будет называться мотель?

Она положила руки на стол и улыбнулась Ксавьеру:

– Как же вы назовете мотель? Не отрицаю – к новому названию не сразу привыкнешь. Надеюсь, оно будет яркое, красочное?

– «Вилла Лоренцо».

Имя его деда? Уинни медленно его повторила.

– Звучит приятно. – Она коснулась руки Ксавьера. – Замечательная дань уважения. – И, придвинув к себе ноутбук, стала делать заметки: – Я немедленно закажу новые бланки. И вывеску на фасаде тоже нужно поменять. Вас устроит, если я обращусь к местным фирмам?

Уинни подняла голову и увидела, что он прижал пальцы к векам.

Головная боль? Грусть?

– Хотите, я принесу вам аспирин?