– Ну, иди, – буркнул он. – Не думай ни о чем, только ставь одну ногу перед другой.
Она взглянула на него, непроизвольно коснулась пальцем губ, сделала глубокий вдох и ухватилась за веревки, служившие перилами. Ступив на мост, она начала неуверенно передвигаться по нему маленькими шажками. Налетел порыв ветра, и мост закачался из стороны в сторону. Рэнд почувствовал, как его сердце ухнуло вниз.
– Держись, Кейт, – прошептал он, боясь крикнуть, чтобы не испугать ее. Две трети пути было уже пройдено, когда Кейт остановилась. Каким-то шестым чувством Рэнд ощутил, что она вся дрожит. – Иди, любовь моя, – тихонько прошептал он. – Ты справишься.
И Кейт пошла дальше, на сей раз ступая более уверенно. Когда она добралась до противоположного берега, Рэнд от облегчения на секунду закрыл глаза и даже не обратил внимания на то, что Сент-Энтони обнял ее.
Видя, что Кейт благополучно переправилась на другую сторону, оставшиеся члены экспедиции и носильщики пошли более уверенно. Сначала две местные женщины, ответственные за стряпню, потом Маруба, в обязанности которой в этом путешествии входило обслуживать барона. Хестер Уилмот, кухарка-англичанка, вместе с двумя камердинерами и лакеями остались в лагере.
Рэнду предстояло перебираться через мост последним.
К этому времени ветер разыгрался вовсю, и идти по шаткому мосту было опасно. В глаза летели пыль и сорванные с деревьев сухие листья, и он практически ничего не видел. Добравшись до середины, Рэнд глянул вниз, на пенистые волны. Как, должно быть, было страшно Кейт! Молодец она все-таки, сумела пересилить свой страх, подумал Рэнд.
По мере того как он подходил все ближе, он все явственнее видел ее лицо. В глазах ее застыла тревога. Она любит его, подумал Рэнд, и принадлежит ему, и он, несмотря ни на что, вновь сделает ее своей женой.
Когда Рэнд ступил на противоположный берег, Кейт улыбнулась. Похоже, она была не меньше его рада тому, что переправа завершилась благополучно.
– Все в порядке? – спросил Рэнд, когда экспедиция двинулась дальше.
– Все отлично. Только хорошо бы вниз мы спускались каким-нибудь другим путем.
Рэнд усмехнулся.
– По правде говоря, мне бы тоже этого хотелось. Кейт промолчала, и теплое выражение ее лица сменилось деланным безразличием. Отвернувшись, она прибавила шагу, догоняя остальных, а Рэнд занял ставшее уже привычным место у нее за спиной. Он вспомнил, как боялся за Кейт, когда она шла по шаткому мосту. Какие еще опасности и трудности их подстерегают? Скорее бы уж они добрались до этой чертовой вершины!
Они поднимались на гору весь день, медленно, но упорно. Ближе к обеду вошли в плотное кольцо облаков, опоясывающих верхние склоны Пику-ди-Малину. Казалось, будто они бредут в густом сером тумане. К вечеру экспедиция снова вышла на солнце, оказавшись еще ближе к огромной вулканической вершине.
Еще два дня – и они доберутся до места, отмеченного на карте, где Леонард Метц спрятал ожерелье Клеопатры... по крайней мере так они надеялись. Вчера утром они добрались до распутья и пошли по тропе, которую Метц подробно описал на карте. Эту карту отец Кейт постоянно держал при себе.
После нескольких дней восхождения Кейт почувствовала, что ее ноги окрепли, но мышцы на руках и спине болели от темна до темна. Радуясь тому, что фон Шнелл объявил привал, чтобы путешественники могли справить нужду и немного передохнуть, Кейт, массируя нывшую шею, углубилась в лес. Когда она возвращалась, то заметила Рэнда, разговаривавшего с немцем. О чем они говорили, Кейт не расслышала, а когда разошлись в разные стороны, увидела, что к Рэнду направилась Маруба.
Кейт застыла на месте как вкопанная, охваченная недобрым предчувствием. Маруба была очаровательной девушкой, стройной, темнокожей, из тех, что способны вызвать у мужчин желание. Кейт знала, что она спит с Филиппом Радерфордом. Дважды она видела девушку с Джеффри Сент-Энтони. Похоже, и он не остался равнодушным к ее чарам.
Кейт это было неприятно, поскольку Джеффри по-прежнему уговаривал ее выйти за него замуж. Интересно, что с ней не так? Почему мужчины, с которыми сталкивает ее судьба, всегда уходят от нее к другим женщинам?
Кейт смотрела, как Маруба, похотливо взглянув на Рэнда, одарила его неспешной обольстительной улыбкой, и вдруг почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Вот девушка провела длинным смуглым пальцем по треугольному вырезу рубашки, намеренно касаясь кожи, и, встав на цыпочки, прошептала ему что-то на ухо, и Кейт почувствовала, как невыносимая острая боль пронзила сердце.
Но в этот момент Рэнд поймал руку Марубы, легонько отстранил девушку от себя и решительно покачал головой. Не оглядываясь, он повернулся и зашагал прочь, а Маруба так и осталась стоять, глядя ему вслед.
Кейт тоже смотрела вслед высокой фигуре, чувствуя, что боль понемногу отступает. Она перевела взгляд на Марубу. Красотка направлялась прямиком к ней, и на ее хорошеньком смуглом личике не было и тени смущения.
Остановившись перед Кейт, она кивнула головой в ту сторону, куда отправился Рэнд, и промолвила:
– Ваш муж... хороший человек.
Кейт продолжала смотреть на нее, не найдясь, что ответить.
Маруба понимающе ей улыбнулась, потом улыбка ее переросла в ухмылку, и она отправилась восвояси. И внезапно до Кейт дошло: девушка наверняка с самого начала знала, что Кейт за ней наблюдает. Но Рэнд этого не знал. То, что они с Рэндом не поддерживают супружеских отношений, ни для кого не являлось секретом. В такой маленькой группе ни от кого не скрыться.
Может быть, Маруба решила таким образом проверить Рэнда? То, что Рэнд отказался от откровенного предложения очаровательной девушки, порадовало Кейт. Внезапно она испытала странное чувство теплоты.
С чего бы это, раздраженно подумала она. Может быть, Рэнд не поддался чарам темнокожей красотки только потому, что не хочет ее.
И тем не менее теплое чувство не проходило.
Ужин, состоявший из пресного хлеба и водянистого рагу из какой-то дичи, сдобренного собранными в лесу травами, закончился рано. Кейт не поняла, что за мясо она ела, и сочла за лучшее не спрашивать. После ужина она решила прогуляться, специально чтобы дать нагрузку ноющим мышцам, не собираясь удаляться от лагеря.
Она стояла в тени, глядя на мерцавший сквозь ветви деревьев огонь лагерного костра, как вдруг услышала за спиной шуршание листьев и тяжелые шаги. Наверняка это Рэнд, подумала она и почувствовала, как сердце быстрее забилось в груди. Но только она хотела обернуться, как чья-то незнакомая мозолистая рука зажала ей рот, и радостное предвкушение сменил страх.
Кейт ухватилась за руку, пытаясь оторвать ее от своего рта, но в этот момент другая рука обхватила ее за талию. «Немец!» – догадалась она. Это и в самом деле был фон Шнелл. Легко подняв Кейт, он потащил ее дальше в лес. Сердце Кейт исступленно забилось. Она начала брыкаться, стараясь ударить насильника тяжелыми кожаными ботинками побольнее, и обрадовалась, когда ее попытки увенчались успехом: немец глухо охнул от боли, но выпускать ее из своих мерзких объятий и не подумал.
Поставив наконец Кейт на землю, он с силой прижал ее спиной к дереву и проговорил:
– Если бы ти зналь, что езть тьебе хороший, ти би фель зебя нормално.
– А если бы вы знали, что для вас хорошо, вы бы отпустили меня.
Губы немца под белесыми усами скривились в подобии улыбки.
– Я не зделать тьебе плехо.
Его рука похотливо скользнула по гладкой шее Кейт, накрыв ее грудь. Кейт вздрогнула от отвращения. Нужно бежать, пронеслось у нее в голове. Но как? Этот немец такой большой и сильный.
– Что вы от меня хотите?
Он сжал ее грудь, и Кейт похолодела от страха.
– Ти иметь муш, но не спат з ним. Ти красивый. Я тать тьебе то, што он не тал.
– Меня не интересует то, что вы можете мне дать, фон Шнелл. Отпустите меня сейчас же!
– Один поцелуй и фсе. Один поцелуй, и я тьебя отпускать.
Фон Шнелл наклонил голову, но Кейт успела отвернуться. Она попыталась высвободиться, но он крепко прижимал ее к шершавому стволу дерева.
– Я закричу, – предупредила Кейт.
– Не сакричать, если хотеть тойти до фершины. Твой отьец я нушен, и ти это снать. – Его рука еще крепче сжала ее грудь. – Я тать ему его зокрофищ, а ти тать мне, што я хотеть.
Рука фон Шнелла скользнула вниз, и Кейт забарахталась изо все сил, пытаясь вырваться. Внезапно она почувствовала, что тяжелое тело немца уже не вдавливает ее в ствол. Послышался звук удара, и огромное тело фон Шнелла распласталось на земле. Над ним, широко расставив ноги, стоял Рэнд. Его руки, все еще сжатые в кулаки, дрожали.