Элизабет Смит - Ничей ребенок

— Спасибо за добрые слова, Беверли, — невесело усмехнулся Джо. — После того номера, который мы с вами сейчас исполнили, мне остается лишь благодарить судьбу за то, что поклонников, подобных вам, не так уж много. Простите, но мне пора разыскать жену и объяснить ей, что именно выйдет на телеэкран через неделю-другую.

Джо нашел Стиви сидящей у ручья.

— Не слишком удачно все получилось, правда, дорогая? — Он прислонился к стволу старого дуба. — В высшей лиге мне играть еще рано.

— Ну что ты, Джо, в самый раз, — развернувшись, ответила Стиви; глаза ее сверкали. — Среди лжецов равных тебе не найти.

— Стиви, я был не прав, не сказав тебе об этом, но мне и в голову не приходило, что все может закончиться таким образом. Поверь, в Мемфисе у меня ничего не было.

— Неужели? Даже если в ту ночь и в самом деле ничего не было, то наверняка что-то было днем. Я рожала, и никому не известно, чем занимался ты. По дороге в больницу твой отец сказал, что ты уже в пути. Как же ты был нужен мне тогда, Джо! А что нам принес сегодняшний день? Сколько миллионов людей узнают, как мало у тебя уважения к своей жене и ребенку?

— Это не так, Стиви.

— А по-моему, так. Скажи, Джо, откуда Беверли Симмонс стало обо всем известно? За тобой что, установили слежку? Или же это твой обычный способ проводить досуг?

— Там была Дженни. — Джо оттолкнулся от дерева. — Она видела меня, а потом пронюхала о том, что я должен дать интервью. — Он попытался обнять жену, но Стиви уклонилась от объятий.

— Значит, Беверли знала, Дженни знала, тогда почему же ничего не знала я? Что же ты мне не сказал ни слова? Подумал, что до меня это не дойдет?

— Стиви, я никогда не обманывал тебя, и не собираюсь. Да, загулял с друзьями. Получилось глупо, но это все.

— Думаешь, я поверю? Ты ничем не отличаешься от тех самцов, что вечно врут моей матери. Только она хочет верить их лжи. Всю жизнь меня тоже кто-нибудь обманывал. Сначала мать. Потом Майкл. Хватит!

Джо пришел на память разговор с Кэти, состоявшийся прямо перед тем, как она попала в аварию, — горькие, несправедливые слова, которые жена бросала ему в лицо. И так же, как тогда, ощутил он сейчас поднимающуюся в душе волну злости.

— Меня не волнует, чему ты веришь, а чему — нет. Семья строится на доверии. Если ты решишь, что я достоин его, мы сможем пойти дальше. Но до тех пор — я сам по себе. Позвони, когда захочешь продолжить разговор. — Он направился по тропинке к дому.

— Не изнуряй себя ожиданием, — послышался за спиной насмешливый голос Стиви.

Они уходили со сцены под несмолкающий шум аплодисментов.

— Отлично сработано, ребята, — лаконично проронил Джо, когда группа собралась в его артистической уборной.

Ричи доставал из ведерка со льдом запотевшие бутылки пива.

— Помню, приходилось играть в местах, где за весь вечер только и зарабатывал, что на пиво, — усмехнулся Аллен Ли.

— Ты хотел сказать — на молоко, — добродушно поддел его Дэйв. — До пива ты тогда, пожалуй, еще не дорос.

— Сегодня у нас и в самом деле получилось лучше, а? — повернулся к брату Ричи.

Джо кивнул. Ему было ясно: все дело в том, что он просто несколько отошел от последнего разговора со Стиви. Ничего, придет время, и все их размолвки разрешатся сами собой, нужно только запастись терпением.

— Передай-ка мне бутылочку, Рич.

Раздался стук в дверь.

— Ради Бога, дайте же нам отдохнуть, — со смехом прокричал Ричи.

— Это охрана. Сообщение для мистера Девлина.

В комнате наступила тишина.

— Вам необходимо срочно позвонить домой, — послышалось из-за двери.

Оба брата вскочили на ноги; взгляды их встретились. Остальные молча направились к выходу.

Трясущимися пальцами Джо набрал номер. Трубку сняла Стиви.

— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он. — А как Элизабет?

— У нас все нормально, Джо, но около часа назад из Парксайда позвонила мать Кэти. С ней говорила Эллен. У Кэти резкое ухудшение. Миссис Хэррисон хочет, чтобы ты приехал как можно быстрее. Врачи считают, что завтрашний день Кэти вряд ли переживет.

— Передай, что я вылетаю первым утренним рейсом.

— Непременно.

Братья проговорили всю ночь. С первыми лучами рассвета Джо был в аэропорту.

Стиви встретила его в Атланте двумя часами позже. По дороге до Парксайда супруги не обменялись и десятком фраз.

Лечебница еще только пробуждалась, служители двигались, как сонные мухи.

— Тебе здесь все покажется странным, — заметил Джо.

Стиви хотелось ободрить его, сказать, что она понимает, как ему тяжело, что главное сейчас не их неурядицы, а Кэти и ее мать. Но когда они вошли в вестибюль, вместо этого она проговорила:

— Я подожду тебя здесь. Подъедут Эллен с Чарли, и я отправлюсь домой к малышке.

Пройдя до боли знакомым коридором, Джо открыл дверь палаты и замер на пороге. В кресле у постели Кэти в неудобной позе спала ее мать Франсис Хэррисон. Горестные морщины прежде времени состарили ее когда-то привлекательное лицо. Джо перевел взгляд на кровать: если бы не лежавшая поверх простыни тонкая рука, могло бы показаться, что в постели никого нет. Шевельнувшись, миссис Хэррисон открыла глаза.

— Джо, я и не слышала, как ты вошел.

— Я только прилетел, Франсис.

Она выпрямилась в кресле.

— Спасибо, что добрался так быстро.

После аварии они почти не разговаривали друг с другом, разве что о Кэти или о новых процедурах.

— Как она? — спросил Джо, указав глазами на кровать.

— Ночь прошла очень тяжело, Джо. Легкие почти не работают. Это… Ей совсем плохо. Не знаю, то ли надеяться на облегчение, то ли молиться, чтобы все ее страдания побыстрее закончились. — В других устах это прозвучало бы жестоко, но Франсис Хэррисон жила одной мукой с дочерью. — Сколько лет миновало, а, Джо?

— Да, Франсис. — Джо знал, что она имеет в виду. Он подошел к окну. Стояла осень, но только" по календарю. — Я много раз собирался позвонить, Франсис, сказать, что очень сожалею обо всем.

— А я избегала тебя, не так ли?

— Люди делают то, что велит им сердце. — Джо пожал плечами.

— Не очень-то я прислушивалась к своему, — призналась она. — Мне так хотелось видеть, как ты корчишься от боли и угрызений совести, что я не думала ни о чем ином. Это ужасно, Джо, ужасно! Во мне не осталось обычной человеческой порядочности. Я же знала, что ты невиновен в аварии. Какие надежды я возлагала на вашу начавшуюся семейную жизнь! Мне казалось, что моя девочка нашла наконец свою судьбу. Но она была больна, Джо, и ей становилось все хуже и хуже. И когда врачи сказали, что улучшения ждать не приходится, мне понадобилось свалить эту вину на кого-то. Так я выбрала тебя.

— Франсис, не стоит…

— Нет, позволь мне закончить. Ты был добр к Кэти, я знаю это. Но потом у нее начались припадки, паранойя, а я никак не могла осознать, что мое единственное дитя обречено, и я слушала ее и верила ей, закрывая глаза на правду. Потом пошли эти статьи в газетах о тебе и о Кэти, о вашем разводе. Казалось бы, у меня появился лишний повод ненавидеть тебя. Но получилось наоборот — каким-то образом я вдруг поставила себя на твое место, и тогда…

— Франсис…

— Нет-нет, все в порядке, Джо. Я знаю, как ты заботился о Кэти, хотя никогда и не любил ее, да и она, по-видимому, тебя тоже. Наверное, она любила не тебя, а твоего героя, парня из твоих песен. — Наступила долгая пауза. — Теперь у тебя ребенок.

— Да, — едва слышно выдохнул Джо.

— Ты счастлив?

— Да.

— Это хорошо, Джо. — Франсис смолкла. — Прости, ты не будешь против, если я выпью чашечку кофе? Может, вместе?

— Спасибо. Я посижу с Кэти.

Кивнув, мать вышла из палаты.

Вместе с Франсис Джо просидел у постели своей первой жены еще двенадцать часов — до той минуты, когда Кэти тихо и незаметно покинула их навсегда.

— Он мог хотя бы позвонить и спросить про дочь, — с раздражением бросила Стиви, сидя вместе с Эллен на крыльце дома. Смеющаяся Элизабет беззаботно ползала по коленям матери.