– Какая шикарная у тебя задница, Влада. Знаешь, как только увидел ее голышом, сразу представил, как трахну ее.
Девушка тяжело вздохнула, попыталась встать, отстраниться.
– Нет, Васель, подожди…– попыталась собрать последние сил в кулак.
Он снова требовательно вернул ее на место. Продолжил гладить ровные аппетитные полушария.
– Я точно буду там первым? Отвечай! –повелительно сказал он, звонко шлепая ее и одновременно толкаясь намасленным пальцем в узкое колечко.
– Пожалуйста, Васель. Перестань, – снова на глаза наворачиваются слезы. Она просит, потому что внутри черт знает что творится. Слишком больно, слишком обидно, слишком откровенно, слишком возбуждающе… Все слишком…
– Пожалуйста, не делай ничего против моей воли, – прошептала она сквозь слезы в ответ…
Он молчит, глубоко возбужденно дыша, приподнимает ее за талию, подкладывает под нее подушку. Снова властные поглаживания. Она слышит за спиной звук расстегиваемой ширинки, слышит, как он открывает презерватив.
– Сейчас все так, как в нашей жизни, Влада. И решать тебе, как это будет… В этом я даю тебе право выбора. Все зависит от того, что в твоей голове, куколка. Тебе может быть ооочень хорошо, может быть неприятно, а может быть нестерпимо больно. Выбирать тебе самой. Все как тогда, в нашу первую ночь на яхте. Я все равно войду. В этом вопросе у тебя выбора нет. Но выбор есть в том, чтобы либо принять меня, слушать меня, делать так, как я говорю, и получить удовольствие, либо сопротивляться и в итоге страдать… Она понимала, что его монолог о чем-то большем, чем просто об их сексе сейчас… Он поучал ее… Он воспитывал…. Может быть, это проклятое бастинадо ей и не предназначалось, зато то, что он делал с ней сейчас – его ответ на ее взбрыкивания, ее поведение сегодня… Наивно было полагать, что он оставит их без внимания…
Он пристроился сзади и толкнулся. Влада прикусила губу от переполнявших ее эмоций. Целует спину, шею, гладит руками по телу, готовит ее. Опустился рукой к клитору.
– Ты уже такая мокрая, Влада. Это так чертовски заводит. Ты ведь всегда готова для меня, всегда готова меня принять, что бы я тебе ни дал.. Ты была возбуждена уже тогда, когда мы вошли в комнату, уже тогда, когда я нанес только первый удар по твоим ногам, еще больше потекла, когда я нанес последний. Думаешь, я не чую запах твоего возбуждения? Так к чему этот фарс? Прими разумом то, что говорит твое тело. Ты моя и готова быть со мной на моих условиях, наслаждаться тем, что я тебе даю… Разве это так сложно…Расслабься, давай, детка, сделай приятно нам обоим…
Она постаралась послушать его хотя бы в последнем. Сосредоточилась на своих ощущениях, на горящем во всем теле возбуждении. Еще пару мгновений – и он аккуратно, но уверенно вошел в нее с шумным вздохом. Начал потихоньку двигаться, активнее и активнее. Это снова было похоже на сумасшествие. С ним все было сумасшествием. Одна его рука крепко сжимала ее за талию, не давая осесть, другая неистово натирала клитор. А потом два его пальца легко и беспрепятственно вошли в ее мокрое лоно, отчего она начала глотать воздух. Стало так тесно, так нестерпимо горячо, так по – новому. Он был везде, он действительно поглощал ее собой, действительно возносил к небесам и сбрасывал в бездну ада… А потом их обоих ослепила вспышка, и волны экстаза побежали эндорфинами по венам..
Они все еще не могли отдышаться обнимая друг друга. Васель собственнически скользил по ее телу, покрывая его хаотичными поцелуями. А ее все еще потряхивало от силы пережитых новых ощущений.
– Я для тебя кое – что приготовил, хабибти.
Сил пошевелиться нет. Чувствует, как он встает, берет что – то с комода. Подходит к ней, кожи касается холодный металл… Ожерелье… Помогает встать. Подводит ее голую к зеркалу, одевает украшение на шею, нежно проводит по ней. Смотрит в их отражение, собственнически любуется ею, как трофеем, как победой… Она уже видела этот взгляд… Снова чертово дежа вю…
Выдохнула. Фантастической красоты украшение, тысячи бриллиантов, а в центре камень цвета ее глаз
– В центре тоже бриллиант, Влада. Чрезвычайно редкий… Это фэнси – камень. Понадобилось переговорить с десятком ювелиров, чтобы найти что – то идущее в сравнение с красотой твоих глаз и волос.
Девушка смотрела на себя, пытаясь в этой бешеной самке после дикого сношения найти себя ту, старую… Ее не было. Перед ней стояла чужая женщина. Красивая, но зависимая, с диким блеском в глазах – примесью похоти, страха, отчаяния и обожания. С многомиллионным ошейником на шее, так искусно подчеркивающим не только ее красоту, но и нынешний статус… его рабыни…
ГЛАВА 15
Ее жизнь превратилась в какой – то сюрреалистичный спектакль. Она старалась не конфликтовать с Васелем, понимая, что ее протесты никуда не приведут, и в то же время, максимально внимательно «держала нос по ветру». Что – то происходило – и ей было важно понять, что именно. Он действительно стал проводить с ней гораздо больше времени – и это время почти в 90 процентов случаев сводилось к одному – страстному, животному, яркому, фееричному сексу. Они делали это везде, постоянно, по несколько раз за день и ночь. Фантазия ее любовника не знала границ, и Влада сама пугалась его одержимости, его умению брать себе и выбивать из нее удовольствие, даже тогда, когда ей, казалось, что не хочется, что сил уже нет… Он осыпал ее дорогими подарками, в основном, украшениями. Всегда одевал их до или после секса на голую девушку. Это стало его своеобразным фетишем.
– Как тебе новые серьги? – спрашивает в очередной раз, целуя мочку уха. – Это бриллианты с тигровыми топазами. Сказочное сияние, не находишь?
Влада молча кивнула.
Берет ее за подбородок, приподнимает, глядя в глаза.
– Ты не рада? Почему нет блеска в твоих глазах? Что такое? Я ведь для тебя стараюсь, детка, – досада в голосе, даже злость.
– Васель, мне было бы достаточно просто чувствовать себя той, кем я была раньше. Просто жить, работать, иметь свободу передвижения… Это был бы самый лучший подарок…
– Хочешь от меня сбежать?
– Почему сразу сбежать? Я люблю тебя, я хочу быть с тобой, почему ты берешь крайности…
– Потому что со мной только так, Влада. Только крайности…
Сажает на себя, целует груди, направляет свой член в нее и входит, собственнически сжимая талию.
– Боже, Васель, я не могу больше. У меня все саднит внутри… Мы сегодня сношались, как кролики.
Входит сильнее, стонет.
– Меня возбуждает, что у тебя там болит… От меня…
Вколачивается быстро и резко, ее боль сменяется на всполохи удовольствия – природа берет свое. Она со всей силы откидывает корпус назад, когда оргазм ее накрывает. Как же хорошо, как же сюрреалистично, как же…Тяжело…
– Разве не в этом свобода, Влада? Вот так вот возноситься к звездам…
– Почему не может быть все, как раньше? Я работаю, ты забираешь меня с работы…
Больно шлепает по заду.
– Я сказал, закрыли тему… Нет никакого раньше. Есть настоящее и будущее…
– Есть? – смотрит в его глаза с затаенной обидой, болью.
– Хабибти, – выдыхает, гладит ее по щеке, – ну что ты начинаешь? Что еще мне сделать для тебя? Все что хочешь, только в пределах этого дома, в пределах моей видимости.
– Я пленница, Васель. Ты отправил другую женщину жить моей жизнью. Меня теперь нет, – не выдерживает, срывается на слезы, – ты скоро и сам поймешь, что любить нечего, что осталась лишь оболочка… О каком настоящем ты говоришь? Я, как кукла, жду тебя в шкафу, когда ты соизволишь достать меня и поиграться… Будущее? Твое с Мирной? Что меня ждет, когда ты насытишься? Я буду выкинута на улицу, как кто? Ты никогда не задумывался, почему твой отец отпустил мать? Почему не сделал ее приживалкой или второй женой? Может именно потому, что искренне любил… не эгоистично, не слепо… Он дал ей шанс жить нормальной жизнью… А не быть его теневым приложением…
Васель раздраженно встал, налил себе очередной бокал виски. На это она тоже уже смотреть не могла, опять алкоголь. Он разрушал ее и разрушал себя…
– Осталось тебе еще для пущего драматизма процитировать Джибрана «не делайте из любви оков» или как там… Все это бред! Она уехала, потому что ей дали бабок! Она продажная тварь. А ему попросту не хватило сил и смелости переиграть эту ситуацию в свою пользу. Зато им хватило мозгов трахаться и не предохраняться, заделать меня, а потом лишить меня дважды всего… Ты говоришь, что мне не понять, каково это, жить не под своим именем? Влада, я всю жизнь живу не под своими именами, не своей жизнью. Сначала меня увезли на Кипр и лишили отца и законной фамилии. Потом меня вытащили из моей жизни и закинули в Сирию, в совершенно другую среду, совершенно одного, заставили любить то, что я никогда не знал и не любил… – закурил, подошел к окну.