–Значит, все же он участвовал в вашей сделке по… мне?– она понимает, что звучит жалко. А он бесится, что только это ее сейчас и волнует.
Тяжело вздыхает.
–Влада, я могу дать тебе свободу и ты сама у него спросишь, хочешь? Сделаешь это на его свадьбе или после нее, например,– он бил ее же монетой. А что она хотела?– я сказал тебе все. Он под домашним арестом, но это вопрос времени. Он ничего о тебе не знает. Но он женится. Ты можешь выйти отсюда со мной. А потом быть свободна. Но сводничать тебя с ним я не буду… Мне больше нечего сказать на эту тему. И решение надо принимать сейчас. Я не приду во второй раз…
Она нервно прикусила губу. Дура, полная дура, даже сейчас она делает больно единственному человеку в этом мире, кто изначально был с ней искренним…
– Как ты себе представляешь нашу жизнь? – спросила она тихо после долгой паузы.
– Нормально представляю. Никаких больше вопросов, Влада. Все, что тебе нужно знать, я сказал. Решение за тобой. Здесь и сейчас. Ты либо согласна, либо нет. –Он протянул ей руку.
Она почти не колебалась. Закрыла глаза и протянула руку Кариму.
Через сутки Влада уже сидела в частном самолете в ожидании взлета в направлении, которое ей даже не удосужился никто сообщить. Ее доставили во Внуково – 3 саму, он покинул пансионат сразу после их разговора.
Она ехала по заснеженной Москве на встречу к своей новой неизвестной жизни и мысленно задавала сама себе вопрос – почему она выбрала быть с ним, почему не воспользовалась предложением получить долгожданную свободу и начать жить своей жизнью… Что это? Страх одиночества? Страх не справиться? Зависимость от воли другого, более сильного человека? Чувства к Кариму? Или же желание доказать что-то другому, сделать ему больно… тому, кто остался в той ее жизни… У кого будет все теперь по – прежнему, будто и не было истории с Владой… Кто женится, скоро заведет детей и будет вспоминать изредка их историю, как милое приключение сумасшедшей холостяцкой поры… И зачем она теперь об этом думала… Все равно вопросов было больше, чем ответов…
Экипаж уже активно начал готовиться к полету, когда к трапу, наконец, подъехал автомобиль с Дибом. Она смотрела в морозное окно иллюминатора на этого высокого статного мужчину в черном пальто и не могла поверить, что это тот самый Карим в военной форме, которого она встретила на отшибе мира, среди крови и насилия…
Он энергично поднялся на борт, не обделенный естественным, инстинктивным вниманием молоденьких и прехорошеньких стюардесс. Влада только сейчас начала в полной мере осознавать, насколько привлекательным он должен был выглядеть в глазах простых смертных женщин, идеализирующих образы вот таких робин гудов плейбойского типажа… Подошел к ней с приободряющей улыбкой, сел рядом, поцеловал в щеку. Никаких лишних разговоров. Попросил воды на взлете. Углубился в документы…
– Куда мы летим? – спросила Влада робко.
– В твой новый дом… – ответил он, не отрываясь от каких – то бумаг.
– А где мой новый дом?
– В Дубае. Мы летим в Эмираты. Теперь будем жить там. Где вся наша семья…
Наша… Это звучало так странно, так непривычно и пока чуждо…
– Предвосхищая твой вопрос, это самолет моей семьи. Ты наверняка знаешь про ее возможности… Теперь условия жизни у тебя будут получше, чем в Хомре, усмехнулся…
– Я смотрела твою пресс – конференцию, Карим, – он, оторвался на секунду от бумаг и бросил на нее быстрый взгляд, – ты точно решил? Не будешь жалеть? Это из – за меня?
Отложил бумаги. Посмотрел внимательно… Провел рукой по ее волосам.
– Я не буду жалеть, Влада. Я делаю то, что нужно. Всем нужно… Я действительно не вижу для себя будущего в Сирии. Но вижу его в помощи сирийцам. Так что работа теперь будет построена вокруг этого, как ты уже успела понять… По поводу твоей роли в этом всем, – он погладил ее скулу и усмехнулся, – я обещал тебе, Влада, если Бог пошлет мне вторую жизнь, я проведу ее с тобой. Считай, что это так…
Ушел от ответа… Отшутился… Но она знала, что ее нахождение здесь, в самолете – часть сделки, он ведь проговорился… Он купил ее, пойдя на сотрудничество с теми, кто держал ее все эти месяцы у себя… И эта мысль неизбежно давила на нее и делала ее ему должной…
Перед глазами до сих пор стояла пресс – конференция Карима Диба в Москве, которую через два часа после их встречи и ее судьбоносного «да» ей любезно включили. И как молотом его слова…
– Я, Карим Диб, отказываюсь от всех притязаний на власть в Сирии. Отныне я буду жить в Объединенных Арабских Эмиратах, и посвящу жизнь семейному строительному бизнесу и правозащитной деятельности. Мой приоритет сейчас – решение гуманитарных вопросов, прежде всего, острейшей проблемы сирийских беженцев. Работа будет построена не только за счет привлечения иностранных дотаций. Наша семейная корпорация «Диб корп.» также планирует реструктуризировать свои доходы и расходы и часть прибыли направить в создаваемый фонд.
– Господин Диб, нет ли у Вас чувства вины, что Вы, встав по сути у революционного движения в Сирии, разворошили «осиное гнездо» и теперь попросту пытаетесь исправить то, что натворили, занимаясь проблемой беженцев, по сути ставших жертвами ваших игр за власть?-один из едких вопросов от журналистов.
Его лицо непроницаемо.
– Было бы предательством в адрес всех тех, кто не побоялся рискнуть самым дорогим-своей жизнью, встав со мной бок о бок,– сказать, что, все это было впустую. Главное- слом текущей ментальности целых поколений. И мы этого добились. Люди перестали бояться, люди высказывают свои чаяния и мнения- и главное, их стали слушать. Из власти уходят те, кто годами создавал ненужный балласт, паразитировал на авторитете президента и его семьи, роль которых в создании современного сирийского государства непреложна… Проблема беженцев в данном случае- не работа над ошибками, а решение острого вопроса, который бы неизбежно назрел…
– То есть вы признаете, что семья президента должна остаться у власти?
– Я не считаю, что демократические модели Запада могут быть адаптированы к восточной ментальности. На Востоке должна быть выработана своя форма управления, которая должна зиждиться на преемственности и авторитете правящей семьи, а вот реформы, активное управление страной, желание адаптироваться и модернизироваться, рычаги власти- все это должно находиться в руках мощных, демократически избираемых, подотчетных исполнительных органов.
– В результате национального замирения в стране удалось почти полностью локализовать революционные движения, почти полностью была нейтрализована радикальная составляющая конфликта. Запущен целый комплекс реформ, итогом которых станет резкий рост роли премьер-министра в политической жизни страны. Многие именно с этой должностью связывают средоточие реальной власти в новой Сирии. В сущности, это то, о чем Вы сказали выше. Если не Вы, то кто? Кого стоит сделать своим фактическим лидером новой Сирии?
– Единственным политиком, кого я считаю достойным руководящей должности в стране, является Васель Увейдат. Он идеально подходит по всем параметрам для занятия ключевого поста в стране с учетом сложившейся ситуации,– по залу прокатился изумленный шепоток, а по сердцу Влады-поезд…
Когда вчера у телевизора она снова услышала это имя, ноги подкосились и сердце закололо. Она не поняла природу этого чувства – слишком сложно все было… Он пиарит Увейдата… Почему… Он купил ее и у него? Эти слова поддержки- тоже часть сделки… Эта мысль подтачивала ее и убивала. Смотрит на Карима, этот вопрос так и вертится на языке.
– Еще есть вопросы, Влада?
Он чувствует, что она хочет спросить именно это. И ждет ее реакции. Это проверка. Он ведь предупреждал- никаких больше вопросов про него....
И она прикусывает язык. Отрицательно качает головой, касается его щетинистой щеки, нежно целует губами его губы, сама, инициативно. Впервые в жизни. Его взгляд темнеет. Притягивает к себе и целует теперь он, сильнее, глубже, страстно. Глубоко дышит, а потом опускает глаза на ее живот…
– Я скучал… Подождем, пока родится ребенок… Сразу поженимся и …
Трется носом о ее нос.
– Я люблю тебя, Влада. Ничего не изменилось. Только ты… И я буду лучшим мужем, которого ты могла представить. И отцом…