– Помнишь, когда – то в Хомре ты мне сказал, что девушка в абайе сексуальна? Что мужчину всегда привлекает манящая неизвестность?
Он откинулся на стуле.
– Помню, Влада. Я очень хорошо помню…
Она подошла ближе, обошла стол, встала перед ним вплотную.
– Знаешь, что влечет мужчин в абайе?
Она расстегнула пуговицу сверху, удерживающую черную ткань на плечах.
– То, что скрыто под ней…
Щелковая ткань заструилась по телу, упав к ногам каскадом. Карим глубоко вздохнул, хищно блуждая взглядом по аппетитному телу Влады, словно в оправу облаченную в сексуальный восточный костюм для танцев – тонкая набедренная повязка с подвесками, прозрачные палантины с разрезами до самых бедер, красивый открытый лиф, подчеркивающий грудь. Протянул к ней руку, провел по изгибу бедер. Застонал.
– Включи свою любимую арабскую музыку, Карим Диб. И я станцую для тебя. Я ведь еще для тебя не танцевала.
Не отрываясь от нее, молча, он нажал какой – то трек в плейлисте на телефоне. Через Bluetooth мелодия сразу начала раздаваться в колонках. Влада отошла назад, к середине комнаты. Царивший здесь полумрак только помогал создать нужную атмосферу. Она плавно задвигала бедрами, извивается, закидывает голову, играет волосами… Снова ловила на себе все тот же горячий, полный вожделения взгляд, так хорошо знакомый ей по Хомру, от чего по телу непроизвольно пробегали мурашки… Взгляд, так сильно будораживший ее тогда, сбивавший с толку… Внутри бушевал огонь и какой-то болезненно-опьяняющий трепет предвкушения. Она давно у кого-то читала, что после рождения ребенка в жизни женщины начинается вторая весна, и Бог знает, что тому причина – бушующие гормоны, долгожданное после 9 месяцев возвращение к своему телу, желание снова вернуться в ту жизнь, когда в голове были не только заботы о ребенке…
В ходе танца она снова приблизилась к Кариму, черные зрачки которого, как казалось, расширились так, что поглотили даже белок глаза. Очередной искусный изгиб тела – и на этот раз он страстно притягивает ее к себе на колени. Собственнически, жадно шарит по ее телу.
– Ты сказал мне быть идеальной женой, Карим… А что такое идеальная жена?
Расстегивает его рубашку, гладит по вздымающейся ходуном мощной груди, нежно проводит по соскам, опускается к ним губами, целует мягко, почти невесомо. А руки движутся все ниже- к каменному от напряжения прессу.
– Хочешь, чтобы твоя жена была скромной девочкой, покорно ждущей тебя в спальне, пока ты будешь развлекаться с грязными шлюшками, как это делают все богатые арабы?
Он с силой схватил ее за волосы, смотрит в глаза, горячо, похотливо.
– Нужна была бы скромняжка, была бы сейчас скромняжка… Ту, какую хочу – я и получил… Грязную шлюшку для меня, неприступную королеву для других…
Выдохнула ему в губы.
– Хочу тебя, Карим… Хочу тебя ужасно… Не представляешь, как приятно это говорить, не мучаясь угрызениями совести… – выдохнула она.
– А как я тебя хочу, хабибти,
– Тссс. Не называй меня так, – приложила свой палец к его рту, – асфура… Ты всегда это так сексуально произносил, что у меня от одного слова всё внизу намокало…
А в голове одно – только не «хабибти»… Ведь это Он ее так называл…
А он уже хрипит от вожделения… Он еще не видел ее такой… Намеренно вызывающей, будоражащей, провоцирующей… И теперь просто крышу сносит, что она может творить с ним одним своим движением бедер и пошлым словом…
Встает вместе с ней, руки на ее бедрах, подсаживает на стол. Расстегивает лифчик с придыханием, ласкает соски.
– Тебе не будет больно?
– Не сахарная… – она шепчет, призывно раскрывая ноги, обвивая его за талию.
Смотрит неотрывно ей в глаза, медлит… Гладит по ногам, властно, изучая…
А потом резко хватает за лодыжки и закидывает ноги себе на плечи. Расстегивает ширинку и резко входит в нее. Девушка вздрагивает, немного больно и очень глубоко. Замирает, смотрит на нее.
– Если неприятно или боишься, я поменяю позу.
Она молча берет руку Карима в свою, обхватывает его указательный палец и засовывает его себе в рот, по самое основание.
Он шумно выдыхает и резко толкается в ней, еще и еще, пока комнату не заполняют их сладостные стоны в перемешку с позвякиванием мнет на набедренной повязке, которая так и осталась на месте. Он все – таки дает ей передышку между толчками, что только растягивает ее агонию удовольствия…
– Давно мечтал взять тебя именно так… Как можно глубже… Чтобы достать до матки… С ума схожу, асфура…
В ту ночь они так и не успели выбраться из его кабинета и дойти до спальни. Запреты и барьеры были сняты, они словно заново открыли друг друга, без опасений, теней прошлого, невысказанных претензий. Карим не давал Владе расслабиться ни на минуту – ни физически, ни ментально. Идя к нему, она непроизвольно боялась, что мысли о другом, которые она так глубоко запрятала на задворки сознания, снова вырвутся наружу, начнут мучать ее, истязать, преследовать, но если и можно было найти в этом мире идеального мужчину, кто бы помог забыться в объятиях, то это был Карим… Дар заниматься сексом у него, казалось, был прирожденным. С самого первого прикосновения до последнего стона оргазма, до предрассветного вздоха, который накрыл их, наконец, изможденной, изласканной, сонной негой, он не отпускал ее разума и тела ни на секунду.
Они, казалось, поспали часа полтора. Влада проснулась от звонка его телефона. Не открывая глаз, Карим автоматически ответил на звонок на арабском. Она расслабленно потянулась, собрала разметавшиеся волосы в жгут, встала, накидывая поверх голого тела его свитер.
– Именно так представлял себе нашу семейную жизнь, – улыбнулся, обняв ее сзади.
Девушка нежно погладила его по щетинистой щеке.
– Иди в спальню, асфура. Поспи. Я тебя замучил…
– Нет, ты меня затрахал, – громко засмеялась она, целуя его в висок. – Завтрак? Приготовить тебе что – то как настоящая идеальная жена?
Теперь уже и он встал, натягивая на себя джинсы и рубашку, так и брошенные ими вчера на полу.
– Ты перевыполнила обязанности идеальной жены, Влада. Даю тебе на сегодня индульгенцию… Вернее, до вечера…
Она лукаво улыбнулась и вышла из комнаты. Голову пошатывало, тело действительно болело от ночи сумасшествия, но идти спать она не могла. Быстро забежала в душ, освежилась, переоделась и устремилась в комнату к малышу.
Няня была уже на ногах. Карапуз расслабленно грыз свою ножку, принимая воздушные ванночки.
– Как он, Нина? – взволнованно спросила она, – как спал без меня?
– Все нормально, не волнуйтесь Вы так. Пару раз просыпался за ночь, немного поплакал, как все дети, но ничего такого, что бы должно было Вас сильно тревожить. Вы выглядите… невыспавшейся, – сказала няня, не подумав, а потом сама покраснела, поняв причину внешнего вида девушки.
Влада оставила без комментариев ее замечание и отпустила девушку домой – она не хотела перегружать Нину и теперь сама, еле держась на ногах, занималась ребенком. Спасали интервалы на непродолжительный, но частый сон малыша.
А вечером повторилось то же самое, и так еще несколько дней подряд… Карим по достоинству оценил реновации Влады в их спальне… К утру четвертого дня после их «первой брачной ночи» девушка была действительно вымотана. Не заметить ее состояние было нельзя.
– Ты отпускаешь няню на утро, Влада? Зачем?
– Не хочу ее перегружать.
– Так в чем вопрос, давай найдем вторую няню..
– Нет, не надо, слишком много чужих людей рядом с Микаэлом… Он еще совсем малыш…
Карим ничего больше не сказал. Молча встал с кровати, оделся, оставив Владу терзаться мыслями и сомнениями, что на него нашло, что она не так сказала… А через полчаса дверь снова отворилась – и Влада в изумлении увидела, как он затаскивает внутрь детскую кроватку…
– Не волнуйся, Микаэл пока с Ниной. Сейчас заберу его и принесу к нам. А ты спи, – сказал он, нежно проведя по ее щеке после того, как поставил кроватку.
Так сын снова переехал в их спальню… Влада была слишком уставшей, чтобы как – то отреагировать на эту перестановку. Отоспавшись, однако, она все же решила поговорить с Каримом.
– Хабиби, я очень это ценю, но поверь, ты не знаешь, что такое спать с новорожденным в одной комнате…