– Что тебя больше волнует, защитит ли он меня или же тот факт, что он со мной? – она посмотрела на него с вызовом.
Секунду Васель прожигал ее глазами, не отрываясь, потом резко схватил за голову и прижал свои губы к ее губам. Он поцеловал ее грубо и быстро, но никак не ожидал, что она будет так сильно вырываться.
Влада злобно шипела и с силой вытерла губы. –Не смей так больше делать, идиот! Иди, целуй свою невестушку! – она сверкнула глазами. Васель сглотнул. Об этом бреде он совсем забыл. Вот что за такая озлобленность, она злится за Мирну…
Смотрит на нее с кривой усмешкой, совершенно не обращая внимания, что взгляды абсолютно всех присутствующих в кафе прикованы к ним.
– Она не имеет никакого отношения к нам, Влада. Никакого…
Какой же он все – таки мерзавец. Сил нет. Даже не пытается себя оправдать, что – то опровергнуть…
– Поехали ко мне, надо поговорить… Нам многое надо обсудить… Я был не прав там, в больнице. Погорячился… Пойми, ревность меня сжирала…
Влада печально усмехнулась.
– Ревность его сжирала… Васель, ты либо совсем спятивший, либо просто свинья… Это ты мне говоришь про ревность? Это ты считаешь уместным мне что – то предъявлять, в то время, как сам собрался жениться?
– Все не так…
– Не так? А как? Скажи мне, что это блеф… Что это неправда…
Взгляд тяжелый, печальный…
– Это правда, Влада. Я женюсь… Но это ничего не меняет для нас… Для тебя ничего не меняет…
Теперь она уже гомерически смеялась, трясясь на грани истерики…
– Нет нас, Васель… Не было никгда… Всегда был только ты и твои многочисленные телки, в число которых входила и я… Входила. Больше нет… Уволь… Ты не имеешь право мне что – то предъявлять. Ты потерял его не сейчас, и не когда засватал эту твою Мирну. Ты потерял это право, когда трахался у меня за спиной с русской кабарешницей! Думаешь, тот инцидент я забыла?! Черта с два! Если ты сейчас же не встанешь и не уйдешь отсюда, я начну истошно кричать, и завтра уже весь город, в том числе и твоя благоверная, будут обсуждать, как ты мне заламываешь руки и насильно целуешь средь бела дня…
– Ты хочешь быть с ним, с этим мудаком Дибом?! – если бы он мог убить ее взглядом, то сделал бы это, гарантированно.
Она закрыла глаза ладонью.
– Господи, оставьте меня все в покое. Ни с кем я быть не хочу. Ни с кем! Я устала от этой постоянной борьбы! Моя, моя, моя! Нет! Я ничья! Я человек! Я уже говорила тебе это не раз, повторяю снова – в последний!
Мужчина ничего не ответил, не сводя с нее железного взгляда, небрежно бросил на стол крупную купюру денег, которая с лихвой покрывала счет не только за его кофе, но и за всю их трапезу и встал, на ходу отчеканив:
– Марш в отель. Я сегодня приеду и мы поговорим.
– Да пошел ты, – отрезала девушка с пренебрежением, сама вставая из – за стола и стараясь ретироваться с каменным лицом, не смотря ни на кого в зале.
И только подойдя к мрачно взирающему на эту сцену со стороны Егору она немного ослабила свою хватку на чувства – слезы сами потекли из ее глаз.
***
Васель сидел в машине и чувствовал себя полным придурком, запутавшимся в себе. Нет, не в чувствах, с этим все было предельно ясно. Он на автомате открыл бардачок и в который раз за эти проклятые месяцы достал оставленные ею еще в начале их отношений трусики, вернее, отобранные им у нее на парковке у его дома. Теперь все события тех месяцев казались игрой, развлечением с надуманным драматизмом. Он взял их и втянул ее аромат…Мужчина с силой сжал тонкую кружевную ткань. Пустота в сердце начинала нагнаиваться и болеть… Все больше и больше… Его продолжали раздирать вопросы, самонакручивание убивало изнутри, ревность, боль, уязвленное эго за то, что кто – то посмел прикасаться к тому, что его… Еще и эта нелепость с Мирной… Ему становилось тошно от мысли о ненужной ему свадьбе, но сейчас был самый неподходящий момент идти против семьи, против желания деда… Он обязательно разрулит и этот вопрос, но не сейчас, когда публичный скандал станет лишь еще одним толстым гвоздем в гроб авторитета правящего клана… Не так его воспитали… Он должен созидать во благо родины и семьи, а не совершать глупые, эксцентричные поступки, нелепые и непонятные для восточного традиционного общества. Пусть временный штиль воцарится хотя бы на одном из берегов его неспокойной жизни… Потому что в этой долбанной истории с чертовым любовным треугольником, в которой он выглядел сраным рогоносцем, бушевала настоящая буря… Слушая советы друга, он давал себе время остыть, немного подождать, подумать и не встречаться ни с одной, ни с другим. Да – да, он обязательно должен переговорить с Каримом, но только так, чтобы не убить его на месте… Согласился с Аделем, что нужно подостыть и продумать свое поведение с ним… Все – таки речь шла не о банальном любовнике его женщины, речь шла о центровой фигуре в сирийской революции, которого удалось, наконец, арестовать… Но время все только усугубляло, только делало Васеля злее, подозрительнее, маниакальнее. Незачем больше тянуть… К черту эти рамки самоконтроля. Будь что будет, иначе это закончится его личным апокалипсисом… Он резко завел мотор и стартанул, направляясь туда, куда должен был съездить уже как пару недель назад…
ГЛАВА 4
– Вот он – сухо сказал Адель вошедшему Васелю, кивнув в сторону окна, за которым была комната для допросов. Двадцать минут назад мы вкололи ему Дзедин – препарат, развязывающий язык даже самым серьезным «молчунам». Теперь он расскажет тебе все.
Васель молча кивнул и всмотрелся в сидящую в наручниках фигуру статного мужчины. Изможденного, избитого, но все же сохраняющего свое гребанное достоинство…Он возмужал со школьных времен…
– Я хочу поговорить с ним один, без свидетелей, ушей и глаз, – твердо сказал Увейдат, не отрывая взгляда от врага и соперника, некогда являвшегося его самым близким другом.
Адель молча дернул за рычаг жалюзи. Они со скрипом закрылись.
– Не волнуйся, я прослежу, чтобы ваш разговор не слушали.
Васель сжал руку в кулак и зашел в комнату.
Карим лишь обреченно и угрюмо поднял глаза на входящего. Казалось, то ли от действия лекарства, именуемого в народе «сывороткой правды», то ли от побоев, он банально не мог даже сфокусировать на входящем взгляд.
Васель встал перед ним, подобно победителю. Его кровь закипала, глядя на этого наглого ублюдка, укравшего у него то, что принадлежало ему.
– Встань, осел – грубо сказал он ему.
Карим не пошевелился. Васель подошел к нему и наотмашь ударил по синему и вспухшему от побоев лицу.
Тот выплюнул кровь, но не пошевелился, процедив сквозь зубы, – Что с того, что ты бьешь меня связанным? В этом вся твоя сила, Увейдат? – он снова сплюнул кровь и даже не стал поднимать глаза на пылающего гневом парня.
Васель усмехнулся.
–Идиот хомрский, я хочу, чтобы ты встал, потому что собираюсь снять с тебя наручники и поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.
Раньше он часто называл так Карима, в шутку, закипая от его упертости, правильности и прямолинейности.
Разбитые губы Карима тоже искривила усмешка, то ли от аналогичных воспоминаний, то ли от желания врезать Васелю. С большим трудом, опираясь локтями о стол, он привстал. Видно было, что движения от побоев даются ему нелегко, – Валяй.
Васель нажал специальную кнопку и позвал стражников.
– Снимите с него наручники, – сухим и не требующим возражения голосом отчеканил он.
Те не осмелились возражать, хотя и переглянулись испуганно, сняли оковы.
– Вон, – снова процедил он им, – и вызови мне ответственного за содержание Диба. Почему он больше похож на кусок фарша, чем на человека?
Стражники заметно занервничали и засуетлились.
– Ну, так процедура… Отработанная… Допросы…
– И что, много сказал на ваших «допросах»? – презрительно плюнул Васель, не глядя на них, зато не отрывая глаза от Карима.
Те раболепно молчали.
– Вон, – повторил Васель. Послышался скрип железной двери. На минуту в комнате воцарилась тишина.
– Чем обязан такой чести? – продолжал с усмешкой Карим.
– Чести? Просто хочу набить тебе морду.
С этими словами он со всей силы двинул по челюсти Карима. Тот отлетел к стене, но собрался и попытался ответить, схватив Васлея за кофту. Ему явно было тяжелее из – за полученных ранее побоев. Васель снова размахнулся и зарядил ему по физиономии. Карим упал на стол, во рту стало солено от крови.