Влада беспомощно протягивает ему скомканную в руке записку, вырываясь из захвата, кашляя от его цепких рук, осаживаясь на пол и закрывая лицо руками.

Васель быстро бежит по строчкам, снова и снова. Садится за стол, снова все перечитывает…

– Это правда? – спрашивает осипшим, тоже не своим голосом…

– Что именно тебя интересует?

– Всё… О тебе… Обо мне… О нас… – он потерян, растерян… в смятении…

– Каждое чертово слово… – отвечает не своим, упавшим голосом,– Он все знал, все чувствовал…Все понимал…. А я день за днем разбивала ему сердце…– говорит, как есть… Что уже врать и скрывать…

Васель молчал, тяжело дыша… Впервые в жизни ему нечего было сказать…

– Теперь ты понимаешь, почему мы не можем быть вместе? Никогда, Васель… Никогда… Слишком поздно… Слишком много боли мы причинили другим людям, которые пожертвовали ради нас слишком многим…

–Почему?– его вопрос глухим голосом, даже не ей, в пустоту.

–Если в тебе есть хоть капля гордости и чести, Васель Увейдат, ты отпустишь меня с моим сыном… Ты перестанешь унижать этой ситуацией и меня, и себя…

– Влада, я…

Она подняла дрожащую руку, не глядя на него, призвала замолчать…

– Ни слова больше… не могу сейчас слышать твой голос…



-Влада, ответь мне. Почему ты не свела эту татуировку?– он спросил это так, что она не могла не ответить…

– Что бы это изменило, Васель… Я бы убрала ее с бедра. Но кто бы убрал ее с моего сердца? Ты поставил на нем клеймо… Навсегда…

Встала с пола, не прощаясь обернулась и направилась на выход.

–Влада, я люблю тебя, слышишь?!– кричит ей в спину,– люблю! Люблю! Ничто и никто не помешает мне тебя любить!!!

Он кричал так, что сотрясались стены. Весь дом, наверное, слышал. А она нет… Она ничего не видела и не слышала. Как-то дошла до своей комнаты. Даже не помнит, как. Закрывшись, облокотилась о дверь, сползла вниз в беззвучных рыданиях, так и заснув на полу…



Просыпается в своей постели. Не сразу понимает, почему так спокойно, так хорошо. Ее спина прижимается к его груди… Он лежит, обнимая ее. Его тепло, его запах… Еще секунду чувствует блаженство – а потом реальность накрывают ее обухом по голове вместе с похмельем и воспоминаниями о вчера…

Вырывается из захвата его рук, а он нежно обнимает, шепчет, чтобы успокоилась.

– Тссс.. Мы просто поговорим…. Давай… Мне нужно тебе рассказать…

ГЛАВА 41

– Влада, твой муж действительно умер у меня на руках… Только я не имею к этому никакого отношения…

Все – таки вырвалась из его объятий, сгруппировалась, отползла к краю кровати. Смотрит внимательно, но недоверчиво, слушает…

– Мы очень тщательно и долго прорабатывали вопрос его приезда… Важный шаг на пути возвращения беженцев на родину, на пути окончательной нормализации ситуации, запуска кучи благотворительных проектов… Честно признаться, мне не хватало такого человека в команде… Я бы хотел видеть Карима Министром в сфере социальных вопросов, людских ресурсов… Но понимал, что это совершенно невозможно… Это бы означало, что в той или иной степени ты снова вошла бы в мою жизнь… Была бы рядом, была бы в зоне доступа… А с таким соблазном я бы не смог совладать… Что говорить об этом, если, как только посмотрел твое интервью, как только ты оказалась на Кипре, я сразу попытался найти возможность встречи с тобой… Ваш покой спасал только Дубай и выданный его властями ордер на мой арест у них в стране…Да и Карим бы никогда не пошел на переезд обратно в Дамаск… Его ревность и одержимость тобой были патологическими… Но так или иначе, мы попытались привлечь его, хотя бы как почетного гостя, партнера из-за рубежа, организовать его официальный визит… И знаешь, ведь для меня защита его безопасности в ходе той поездки была делом чести… Я позвал его в страну под свои гарантии…

Его расстреляли на выходе из здания премьер – министерства. Нагло, средь бела дня… Словно наказывая не его, а меня…Бросая вызов мне… Посылая мне сигнал… Стрелявший был схвачен. Его пытали, пытали долго, умеючи… Впервые в жизни я готов был подвергать этого убийцу любым формам пытки, лишь бы добиться правды… Но он испустил свой дух, так и не расколовшись… Впервые видел такую преданность… На вопрос о том, кто его послал, а он был обычным, наемником, ничем не примечательным парнишкой из деревни под Хомром, он отвечал «Васель Увейдат». Наверное, этого должно было хватить другим, чтобы точно умозаключить, что за этим стою я. Но не мне! – я то знал, что не убивал его! Не отдавал приказ! Никогда бы не пошел на это!!! Влада, клянусь тебе собой, своим сыном, своей дочерью, своей страной! Если на мне и есть какие – то грехи, то это точно не гибель твоего мужа…

Когда – то давно, когда я все еще верил, что смогу тебя удержать, смогу привязать к себе, ты сказала мне, что любовь – это не только слепая привязанность… Любовь – это умение уступить, отпустить… Я не мог это принять сердцем, но понимал разумом… И тогда, когда вышел, аконец, из-под ареста, из полного информационного вакуума, узнал, что вы женаты, что ты беременна, понял, что мне надо отступить… Что ты сделала свой выбор… Я принял его… Не потому что разлюбил тебя… Не потому, что забыл… Потому что тогда думал, что это лучшее, что я мог сделать для тебя как любящий человек… Но одержимая любовь – это наркотик… А наркоманы неизбежно рано или поздно срываются… Мой первый срыв произошел тогда, когда увидел твою книгу… Книгу о его дяде… Я зачитал ее до дыр, потому что мне казалось, что, поглощая ее буквы, я слышу твой голос, живой, рядом… Тогда я принял решение уйти от Мирны… Мы никогда не жили вместе полноценно, но до того момента еще сохраняли видимость брака хотя бы для общественности. А тут вдруг как отрезало – хватит, я отплатил семейке долг сполна… Потом была вторая книга, книга о Шерифе… И я снова перечитывал ее по сто раз… И сгорал от ревности… Уже теперь не только к Кариму, но и к принцу… Я понимал, что если он даже не виделся с тобой, то все равно, читая написанное, думал о тебе… И не понимал, как Диб мог допустить такое… Как он позволил тебе писать книгу о другом мужчине… Я маниакально искал твои фото в интернете, заказывал съемки у папарацци. У меня в штате даже был специальный человек, кто этим занимался… Потом было то интервью с наглым Эмилем… Твой флирт с ним, твои ответы о нас… Я почувствовал, что тебе не все равно… Что явно в твоей семейной истории одно не вяжется с другим… Что-то было не так… Чрезмерно идеально что ли, приторно… Я не выдержал… Мне захотелось снова попытаться вернуть тебя…. Глупая, наивная попытка… Но она стоила того, потому что я смог увидеть тебя вживую… Ты попросила отступиться… Опять… И я снова отошел назад, снова оставил тебя в покое… Думал что это самое правильное…

– Правильно думал, Васель…  – сказала она с полными слез глазами, – так что же заставило тебя поменять свое мнение? Почему снова меня мучаешь…

Он прикрыл глаза и вспомнил тот день… Как всегда, пронзительно солнечный… И пронзительно пустой… Проступающая через белую ткань рубашки алая кровь. Тут, там… по всей груди… Это автоматная очередь, которая не дает ни малейшего шанса выжить…

Чувствует все еще крепкий захват на своем плече рук Карима. Смотрит в его глаза…

 – Держись, брат… Мы тебя вытащим… Держись, ради нее…

Печально улыбается Васелю.

 – Ну вот и все… Всегда хотел умереть на родине…

 – Ты не умрешь, Карим! Хомрский идиот! Не смей!!! – голос срывается, руки в его крови. Почему так больно…

 – Я все знаю про Амаль… Ранья рассказала… Жаль, что узнал.. слишком поздно… Хотя нет, не жаль… Тогда бы постеснялся Ее у тебя забрать…

Глубоко вздохнул. Смотрит на Карима, старается не разрывать их зрительный контакт.

 – Позаботься о ней… Позаботься о нашем… сыне… она не делала никакого выбора… она любит тебя… – говорит и давится, потому что к горлу подступает кровь, теперь она выливается тонкой струйкой изо рта… Глаза открыты, но они уже пусты… Безжизненны. Смотрят безучастно в небо… Впервые в жизни Карим Диб смотрел на что – то в этом мире безучастно….

Помнит, как прижал его к груди и трясся, словно его бьет судорога. Глаза Васеля были сухими, но тело сотрясалось, словно от беззвучных рыданий. В тот день он не избавился от соперника, не победил давнего врага, он потерял друга… Словно не было всех этих разрушительных лет вражды… Не было их конфликта, боли, ревности.