Встал с кровати. Поправил одежду.
У него вертелся на языке ответ на ее вопрос. Он мог сказать ей правду, что Карим сам перед смертью их благословил… Но почему-то он знал, что на ее решение эти слова никак не повлияют…
–Приводи себя в порядок, спускайся к завтраку. Поговорим спокойно. Только ты и я… Раньи в этом доме больше нет. Она уехала еще вчера…
Влада спустилась, как он просил. Васель опять читал какие-то документы, поднял на нее глаза- а в них столько… всего- беспокойства, боли, печали, мольбы. А она отвела свой взгляд. Не надо ей туда смотреть. Хватит натыкаться на одни и те же грабли…
–Ты как?-спрашивает с волнением.
–Так, как мне и надо, Васель. Так о чем разговор? Ты отпустишь?-она не даст ему шанса снова ее сбить с дороги… Ей нужно вырваться отсюда… От его чар…
– Сначала хочу тебе кое – что показать… Мой подарок тебе…
– Васель, – подошла близко, присела на корточки, взяла его за руку… – у меня одна единственная просьба к тебе… Считай, что это твой подарок мне… Самый главный подарок… – смотрит в его глаза, искренне, серьезно, – я видела Лану… Поверь моему женскому инстинкту, женись на ней… Она станет лучшей женой для тебя… А меня отпусти… Отпусти нас с сыном… Дай мне свободу… Подари, если так хочешь что – то подарить… Обещаю, я приму любые твои условия по отношениям с Микаэлом. Мы обязательно договоримся… Вы будете видеться столько, сколько ты захочешь… Но… Просто дай нам уехать… Просто дай мне шанс снова жить вдали от тебя… не видя тебя…
Он смотрит на нее долго, пристально, задумчиво…
– И что потом?
– Потом ты станешь счастливым мужем прекрасной молодой девушки, которая будет для тебя всем тем, что ты искал во мне, но чем я не стала… Поверь мне, с ней ты будешь счастлив…
– Лана- всего лишь маленькая девочка, отдаленно похожая на тебя… Зачем мне она? Мне нужна ты, моя женщина… Моя… Зачем искать копии, если ничего больше не мешает нам быть вместе?
Она качает головой, глубоко вздыхая…
–Все, что всегда мешало нам быть вместе, никуда не делось, Васель.. Мы сами… Наши характеры… В них корень всех проблем…– и в ее глазах теперь стоят невыплаканные слезы, но она не отводит взгляда… Она проживает эту боль, эти эмоции, пытается донести их и до него…
–А ты? Найдешь себе другого? Этого не будет! Ни один мужчина, кроме меня, больше никогда к тебе не прикоснется, Влада… -хватает резко за локоть.
Она лишь печально усмехается, отрицательно машет головой.
– Я не хочу никого искать, Васель… Я слишком устала… Слишком устала принадлежать кому – то… Хочу быть ничей… Хочу быть самой собой… Для себя… Ради себя… И Микаэла… Теперь и до конца моих дней он мой главный мужчина….
А он молчит… Думает…
– Почему ты так сильно хочешь бежать от меня? Неужели не осталось ничего?… Неужели нет больше ни капли от той любви?
Проводит по его скуле, смотрит в глаза. Не к чему играть…
– Никуда не делась эта твоя любовь, Васель. Люблю, как любила, как буду любить… Но это ничего не меняет… Эта любовь – разрушение для нас обоих… Слишком много всего произошло из – за нее… Слишком тяжело она нам далась…
– Поговорим об этом после… моего подарка, – говорит осипшим, словно не своим голосом, – но для начала дай мне отвезти туда, куда я задумал. Только мы вдвоем…
– Обещаешь, что поговорим после?
– Обещаю…
ГЛАВА 42
Он продумал этот день от начала и до конца… Рано утром они улетели на побережье. Ей было волнительно – еще бы – в последний раз, когда она должна была сюда попасть, узнала ту жуткую правду от Бэллы и выстрелила в него, сбежав… И вот, теперь, спустя столько лет, он снова везет ее туда, откуда все началось – он, его пронзительная голубизна глаз, его народ, его история…
Типичный уютный средиземноморский городок – ухоженные, еще сонные, несмотря на полуденную яркость солнца, улицы, нежный бриз с моря, голубая лазурь на горизонте, обустроенные набережные, красивые виллы из песчаника. По прилету из Дамаска они ехали с аэродрома почти на другой конец города, наконец, повернули в сторону моря, и сердце Влады пропустило несколько ударов. Перед ее глазами открывался фантастический вид, который мог бы дать фору самым живописным пейзажам средиземноморского побережья с ее разнообразной архитектурой. На фоне лазурной глади моря, словно паря среди песков, плавно переходящих в прибрежный оазис бугенвилий, кипарисов и фикусов, стоял фантастической красоты белоснежный особняк. Подъезд к нему венчали две дороги, обрамляющие серебристую от отражения белых облаков на небе гладь озера. Этот дом был словно нарисован, словно взят из ее фантазий… из фантазий любой девушки о красоте, о счастье, о сказке…
– Что это? – не отрывая восторженного взгляда от этой красоты, спросила она.
Он ответил не сразу. И ответил таким голосом, от которого у Влады в душе все перевернулось. Каким-то глубоким, шершавым… Словно печатающим произносимые слова у нее на сердце…
– Это твой дом, Влада… Это тот самый дом, который я построил для тебя… Это та наша жизнь, от которой ты отказалась, всадив в меня пулю и сбежав в холодную Москву… Это здесь мы могли радоваться жизни, любить друг друга, воспитывать наших детей, в то время, как ты изменяла мне с Каримом Дибом…
В ушах почему-то шумит… И дышать тяжело… Словно ветер, дующий с моря, лишает ее воздуха, лишь больно шлепая по щекам. Она не помнит, как они подъехали к особняку, как остановились, как зашли внутрь через фантастический вход… Приходит в себя только на втором этаже, молча следуя за Васелем. А он ведь все это время ей что-то рассказывает об этом месте… А она даже и не слышит… В ушах все еще звенят его слова из машины…
Заходят в спальню. Это даже спальней нельзя назвать. Это какое – то огромное пространство, словно поглощающее тебя, словно принимающее с самого порога в свои объятия. Она озирается по сторонам, пытаясь уловить всю красоту декора, поражаясь сложности и многофункциональности этого помещения.
Белоснежный цвет не слепит глаз, напротив, трудно было бы представить здесь нечто иное…
– Красиво… – лишь в состоянии вымолвить она.
– Это место продумывалось специально так, чтобы проводить в нем много времени, Влада, – многозначительно смотрит на нее, – вот зона для отдыха, зона для купания, это наша кровать, поверь мне, поспав хоть раз на этом матрасе, ты бы отказалась спать где – бы то ни было еще… Он подошел к ложу, потому что иным словом это спальное место просто не поворачивался язык назвать, нажал какую – то кнопку у изголовья и вмиг панели, отделяющие кровать от остального пространства, перевернулись и создали вокруг них зеркальный квадрат. Зеркало было везде – на потолке, на стенах… Влада в растерянности стала озираться, хватая их отражение по всему периметру, на ходу краснея, понимая, зачем была придумана эта конструкция.
– Ты всегда любил смотреть… – вырвалось непроизвольно у нее, а он промолчал, лишь громко выдохнув, впиваясь в нее своими глазами…
– Всегда хотел посмотреть, как ты будешь выглядеть в этом интерьере…
– Ну что, подхожу? Не хуже вон той банкетки вписываюсь в это убранство? Или все – таки подкачала немного?
Ее слова неизбежно наполнены болью… Потому что и он, и она понимают, что какой бы ни была захватывающей красота этого помещения, Влада бы была здесь заключенной, не принадлежавшей себе… И его дальнейшие слова и действия это только подтверждают.
Васель подводит ее к потрясающему инкрустированному столику, открывает одну из полок и перед ней во всей своей сверкающей красоте предстают драгоценности, которые она узнает… Все то, что о дарил ей, все то, чем осыпал, все то, что она оставила в Дамаске вместе со своим разбитым сердцем и им, истекающим кровью на полу аэродрома…
– Проводит рукой по колье – ошейнику, берет его. Он откидывает ее волосы, одевает его, завороженно вглядываясь в их отражение.
– Помнишь, когда я его тебе подарил? – хрипло спрашивает.
– Помню. Когда ты избил мои ноги…
– Нет, когда я овладел тобою полностью… Фантастическая была ночь… Одна из самых ярких… наших… – гладит вдоль шеи, а Влада смотрит на себя в зеркало и вспоминает ту самую, зависимую от Васеля девушку, и почему – то этот образ ее не отталкивает… Он манит, он вызывает щемящую тоску… Она отгоняет эти воспоминания прочь, пытается отстраниться, а он не дает.