Я так и не смогла продать наш дом с Каримом на море, хотя сама себе все больше напоминаю его предыдущую хозяйку. И пускай мне только 30, я понимаю, что меня рано или поздно постигнет ее участь – одинокой затворницы особняка, своих воспоминаний, несбывшихся иллюзий и разбившихся надежд. Сын вырастет и выпорхнет из гнезда, пойдет по жизни набивать свои шишки, познавать свои уроки, вкушать плоды своей любви и ненависти. А я навсегда останусь здесь, в этом сказочном доме разбившихся мечтаний, ставшем для меня спасением и проклятием, неизбежно и неотвратимо хранящим фантомы двух мужчин, любивших меня.
Да, я счастливая, потому что была любима. Я, обычная девочка-сиротка, чья судьба бы сложилась крайне незавидно, не став я жертвой коварной игры больших людей, познала любовь двух прекрасных мужчин, лучших мужчин на свете… Они любили меня искренне, самозабвенно… И оба чуть не уничтожили меня своим ураганом, своей энергией, своей страстью, едва не спалили меня огненной лавой своих чувств… Они и сами боялись, что я не выдержу, сломаюсь в их руках, словно хрупкая фарфоровая балерина из их детства … Такой они видели меня… Такой меня видели все, даже я сама… Только судьба думала иначе… Она оказалась права… Их любовь была разрушительной прежде всего для них самих…
Так уж устроена наша психология, что каждый человек, появившийся в вашей жизни, неизбежно занимает место в вашем внутреннем доме памяти. Человека может уже не быть, но его место будет всегда за ним, всегда неизменно. Карим ушел безвременно, на пике. И мне чудовищно его не хватает. Но боль от его ухода постепенно трансформировалась в светлую память. Я бесконечно ему благодарна за те годы семейного счастья и благополучия, которые он смог создать. Он прошел нелегкий путь, но этот путь был его. Я часто задаю себе вопрос, что бы было, если бы не убийство… Какова моя вина в том, что он ушел… Если бы не я, если бы не Васель, если бы не одержимость Мирны им, не было бы ее лютой ненависти и желания отомстить… Я знаю точно- он бы остался моим мужем навсегда. Из уважения, из благодарности, просто потому, что Карим- это Карим я бы никогда не помыслила оставить его… Да и он бы никогда не отпустил…
Васель… Его любовь ко мне была болезненной и одержимой, как шторм в море… И я боялась ее, плыла от нее, давясь водой, задыхаясь, захлебываясь… Но эти попытки были бессмысленны. Я плыла против течения… И, наверное, нужно было не сопротивляться этому его напору с самого начала… Отдаться ему… Принять неизбежное… Потому что в конечном итоге, именно этого и просило мое сердце, хоть разум и кричал все время об обратном… Есть мужчины, которые готовы изменить ради тебя весь мир, но сами при этом не поменяют даже прически… И если ты выбираешь такого мужчину, нужно принять этот факт как данность. Иначе всю жизнь так и проходишь с болью от несбывшихся надежд и разбившихся иллюзий… Я поняла это слишком поздно… Васель не был идеальным. С ним было больно. В прямом и переносном смыслах этого слова… И он никогда меня не щадил… И он бы никогда не изменился в угоду мне или кому-бы то ни было. Он это он… Таким он был создан там, на небесах… Не из глины, не из плоти и крови. Из камня. Но все это уже неважно, потому что Васель в моих воспоминаниях- лучший мужчина на земле, которого только можно было полюбить… В этом, наверное, и есть непреложная сила любви. Мы можем сколько угодно разбивать свое сердце о скалы поступков любимых, но оно все равно будет биться в такт их дыханию…
Знаете, а ведь я даже разговариваю с ними обоими. В мечтах, про себя, мысленно… С каждом по-своему… Каждый вечер я выхожу на свою красивую террасу, смотрю на небо и ищу в россыпи звезд своего Карима… А еще я знаю, что где – то там, за горизонтом, Васель тоже смотрит на небо… Мне не ведомо, что он спрашивает у звезд, кого там выискивает, но я точно знаю, что в этот момент мы видим мир одинаково, как никогда не видели… Свет ночных звезд горит для каждого из нас, напоминая о прошлом, о любви, о ненависти, о соперничестве, о том, что было, но чего давно уже нет… Всматриваясь в это нежное свечение, я словно в фильме разглядываю главы наших историй любви. Они проносятся у меня в воображении вихрем, всплывая откуда – то из подсознания…А потом растворяются в воздухе, словно освобождая меня от пут. Потому что свет звезды горит даже тогда, когда самой звезды уже давно нет… И их любви уже не было со мной, а свет ее все еще горел в моем сердце…
Я снова стою на террасе, смотрю на небо, где – то внизу плещется море. Я закрываю глаза и пытаюсь вслушаться в тишину…Вернее, услышать шептание звезд….Было тихо…Очень тихо…Как – то безжизненно тихо… Мне они уже ничего не шепчут, все, что могли рассказали. Моя история закончена и мне грустно по – особому. Но эта грусть какая-то светлая… Мне есть что вспомнить. А главное, мое одиночество- не отчаянное, не обреченное, оно заслуженное, оно желанное… Моя левая рука лежит на перилах террасы и на ее безымянном пальце красуется Его кольцо… Когда я наедине с собой, я не снимаю его, словно этот удивительный чистый голубой бриллиант – глаза Васеля… Словно это он все время со мной.. Словно он видит все, что я делаю… Это кольцо – знак моей принадлежности ему, которая, возможно, ему больше и не нужна. Но зато нужна мне…
Я вернулась в обволакивающее тепло комнаты, легла на кровать и закрыла глаза. Сон накатил нежной волной, унося меня куда – то далеко…В ту ночь я видела звезды, и одна из них нежно нашептывала мне строки из нашего «Пророка» Джибрана:
«И когда тебе горько, загляни снова в свое сердце, ты увидишь, что в действительности ты плачешь о том, что было твоей радостью…»
Влада дописала последнее предложение и поставила точку. Выдохнула, облокотилась на стул. Перед ней был файл с ее последним романом… Романом о Них, о себе… Романом, который она изначально обрекла быть написанным в стол… Только для нее… Этой книге было не суждено оказаться представленной публике. Возможно, потому, что слишком интимно… Но она и так писала ее для себя. И сегодня ночью впервые спала глубоко и спокойно, словно под покровом звездного неба…
ЭПИЛОГ
То утро выдалось совершенно обычным, таким, как все прочие на Кипре – солнечным, ярким, купающимся в изумительной лазури моря.
– Госпожа Влада, Вам принесли букет.
– Спасибо. Поставьте в вазу на комод.
Она даже не повернула голову, так и осталась сидеть за утренним кофе, если бы в нос не ударил такой знакомый и такой неожиданный запах. Она резко обернулась. Перед ней были красные розы, пахнущие теми самыми духами… А еще большая коробка.
Она замерла. Не может быть… Все давно кончено. Они расставили все точки над i. Дописали свою историю… Но факт оставался фактом… Влада подошла к букету, провела по нежному бархату лепестков и только сейчас увидела крошечную открытку, вложенную прямо внутрь.
– На пирсе у дома, в 11…
Когда она открыла коробку, из глаз непроизвольно брызнули слезы. Это было дыхание прошлого. Словно само время решило заглянуть к ней на утренний чай.
Логика любого нормального человека бы подсказала никуда не идти, выкинуть цветы в ближайшую мусорку и продолжать вести свою наконец – то безмятежную жизнь. Но тем не менее, уже внутренне коря себя за необдуманный поступок, Влада спускалась к пирсу у ее дома, надев на себя то, что нашла в принесенной вместе с букетом коробке. И она знала, кого там увидит…
Он стоял у яхты-катера, такого же, а может и того самого, который в свое время ждал их в Библосе. И ее сердце ушло в пятки, воспоминания пронеслись в голове, словно вихрь ветра, разметавшего волосы и скрывавшего ими обзор на человека, который все еще продолжал ослеплять ее своей величественной красотой.
Тот же взгляд цвета моря, те же взъерошенные волосы, которые едва заметно были теперь тронуты сединой. А еще проступила чуть заметная морщина между бровей. Он стал старше, она тоже, хотя с их последней встречи прошло всего два года. Но время неподвластно их желаниям. Руки в карманах, ноги расставлены.
Она останавливается на расстоянии метров двух и смотрит на него неотрывно.
А он не отрывая взгляда от нее, молча подходит мучительно близко. Протягивает к ней руку, и так же молча заводит на борт яхты.
– Я снова выгляжу несуразно в этом вечернем платье средь бела дня, – неловко шепчет ему.