Юлия Резник - Никому не скажем

— Куда мы едем? Что вообще теперь делать? — растерянно провожу рукой по волосам. Мимо проносятся празднично убранные витрины магазинов, улыбающиеся лица людей…

— За Женькой. А потом, наверное, ко мне. Поживете у меня.

— Нет. Ты что? Это неудобно.

— Почему?

— Не знаю… Наверное, потому что в моей квартире мое рабочее место, и вообще…

В руке вибрирует телефон и всплывает сообщение от Женьки: «А что со мной может быть?». Всхлипываю в очередной раз.

— Что там?

— Это Женька. Он в порядке… С ним все хорошо!

— Я же говорил!

Киваю. Он говорил, да… Но несмотря на это, окончательно я расслабляюсь, лишь когда своими глазами вижу сына в толпе ребят. Я знаю, что Женьке это не понравится, но все равно не могу не сжать его в крепких объятьях, вдыхая уже совсем не детский и не такой вкусный, как раньше, но оттого не менее родной аромат.

— Мама? А ты чего? У меня же еще футбол. Что-то случилось?

— Кое-что. Ты собирайся. Я тебе дома объясню.

— И Кит здесь, — вдруг замечает Женька и переводит на меня удивленный взгляд.

— Ага. Ну, давай. Беги за вещами.

Женька огладывает еще раз на Кита, машет ему рукой и топает к гардеробу. Никита подходит ближе.

— Ты действительно хочешь все ему рассказать?

Пожимаю плечами:

— Конечно. Он еще не сможет осмыслить многих деталей, но общую суть уловит. Думаю, так будет безопаснее.

Кит кивает и, в который раз за этот безумный нескончаемый день, обхватывает мою руку. И пусть мой страх никуда до конца не делся, вот так — мне гораздо легче. Сжимаю его пальцы сильней. Женька несется из гардероба, нацепив капюшон куртки на голову, но не потрудившись просунуть руки в рукава. Он напоминает большое красное приведение. Невольно улыбаюсь и отвожу с его лба изрядно отросшую челку.

Всю дорогу до дома Кит пытается меня убедить переехать к нему. А я лишь растерянно переглядываюсь с Женькой в зеркале заднего вида. Я знаю, он хочет меня защитить, и это желание заставляет сладко сжиматься что-то глубинно-женское у меня внутри, но, честно сказать, я не уверена, что это хорошая идея. Не уверена ровно до тех пор, пока не захожу в свою квартиру.

— Что такое?

— Здесь тоже кто-то был. Уходим.

Он реагирует мгновенно. Подталкивает замершего с открытым ртом Женьку к лифту, нажимает кнопку первого этажа.

Молчим, оба понимая, что дело плохо. Лифт дзынькает, двери разъезжаются, мы выходим в подъезд.

— Может быть, нужно вернуться?

— Зачем?

— Я не знаю… За вещами, там, или…

— Мам! Ну, ты что?! Это опасно! — вмешивается в разговор Женька, возбуждённо сверкая глазами. Кит кивает, соглашаясь с ним, и снова прикладывает трубку к уху.

— Тимур, ну, что? У нас тут полный пиздец… Через сколько, говоришь? Я тебе два адреса скину. Пришли нормальных криминалистов. А на мой — охрану. Для женщины и ребенка… Мне? Нет, я обойдусь, а впрочем…

Дальше я не вслушиваюсь. Все проходит мимо. Я не знаю, когда это все закончится. Не понимаю, угрожает ли нам опасность? Что ищут эти люди? Саша… почему ты нас не подготовил к этому?!

И снова мы запрыгиваем в машину и в тягучем молчании едем к Киту. Там нас уже ждут парни из охраны.

— Они лучшие. Так что ничего не бойся.

Киваю. Бойцы представляются. Я снова киваю. Кит висит на телефоне, к нам приходят и уходят какие-то люди. А я, хоть и очень стараюсь, понимаю все меньше. Лишь ближе к ночи мы остаемся одни.

— Эти люди… они были из полиции?

— Шутишь? Если дело как-то связано с оборонкой — там все повязаны. Нет — это сторонние специалисты. Ты не переживай. Они лучшие в своем деле. Если и они ничего не выяснят, то…

— Что? Нам с Женькой ходить с охраной до скончания дней?

— Нет. Конечно, нет. Я знаю, это сложно, но… Постарайся расслабиться. Я что-нибудь придумаю. Просто верь мне.

Качаю головой. Обхватываю руками озябшие плечи. Кит кладет свои ладони сверху моих и принимается осторожно растирать.

— Как думаешь, что они искали?

— Понятия не имею. Но если это «что-то» существует, нам нужно найти его раньше этих ребят. У отца не было ячейки в банке? Или какого-то тайника?

Качаю головой. Ни о чем подобном мне неизвестно. Дверь за спиной хлопает, я оглядываюсь. На пороге стоит Женька.

В Китовой футболке и шортах он выглядит таким смешным, что невольно я улыбаюсь.

— Ты что-то хотел, сынок?

— Да нет. Просто скучно… — Женька чешет макушку и обводит комнату заинтересованным взглядом. — Не хочешь гамнуться1? — смущенно предлагает он Киту, кивая на навороченный комп у того на столе. В ответ Кит улыбается и пожимает плечами:

— Можно. Только вспомнить бы пароли от акка.

Кит закатывает рукава стильной рубашки и, усевшись, включает комп.

— Черт, это ж все данные на старой почте…

— У тебя теперь новая? — спрашиваю, чтобы не молчать.

— Шутишь? Давным-давно. Я на старую и не захожу…

Кит быстро бегает музыкальными, по-мужски красивыми пальцами по клавиатуре, пролистывает страницу вниз и в один момент замирает. Что-то необратимо меняется в его лице. Со своего места я не могу разглядеть, что стало тому причиной. Поэтому осторожно интересуюсь:

— Все нормально?

Он поднимает на меня взгляд. Качает головой из стороны в сторону и медленно сглатывает:

— Извини… Вы не могли бы ненадолго… оставить меня…

Я понятия не имею, что там он такого увидел, но от его голоса у меня стынет кровь в жилах. Понимая, что другого выхода нет, я киваю и подталкиваю Женьку к выходу из кабинета.

*Гамнуться1 — сыграть в компьютерную игру.

Ева. Настоящее.

Терпеть больше нет сил. Прошло уже два часа с тех пор, как он там закрылся. Встаю и на негнущихся ногах бреду к ведущей в кабинет двери. Бесшумно надавливаю на ручку и переступаю порог. Свет не горит. И мне нужно привыкнуть к серому полумраку комнаты. Медленно зажмуриваюсь и вновь распахиваю глаза.

На фоне серого неба в огромном окне неподвижная фигура Кита кажется будто вырезанной из пространства. Он сидит в кресле, спрятав лицо в ладонях. Голубоватое свечение экрана, отражаясь от платинового браслета его часов, рассыпается по стенам и полу бриллиантовой крошкой.

— Кит… Кит, ты меня слышишь? — не знаю, почему шепчу. Кажется, любой громкий звук сейчас может его разрушить. — Никита!

Он отводит руки — и мое горло перехватывает будто удавкой. Его лицо выглядит неживой фарфоровой маской, которая прямо сейчас, на моих глазах, разрушается… идет безобразными трещинами. И это так страшно, что мой голос ломается, когда я в который раз повторяю:

— Что случилось, Кит?

Я хочу дотронуться до его руки, но почему-то пальцы замирают в воздухе, так и не коснувшись его загорелой кожи.

— Читай, — хрипит он и встает, уступая мне место за компьютером. Кит двигается так медленно, что я вижу это все будто в замедленной съемке. — Ну же! Читай… Это отец прислал.

Речь Кита звучит невнятно. Кажется, у него стучат зубы. И мне становится страшно. Я еще не знаю, что там написано, но мне страшно, просто до чертиков, уже сейчас. За него… За нас. На глаза набегают слезы, и я бы рада со всем этим побыстрее покончить, но строчки, как нарочно, расплываются перед глазами. И мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы вернуть зрению четкость.

Читаю. Запинаюсь, возвращаюсь обратно… Все так просто. И так сложно одновременно.

— Он, что же… он убил себя, чтобы защитить нас с Женькой?

— Нет. У него просто не осталось выхода. Ты же понимаешь, втянуть его в эти все схемы распила бюджета могли только шантажом. У отца было единственное слабое место — вы. На это и давили…

— Думаешь, ему угрожали расправой над нами?

— Уверен. Пока можно было как-то крутиться — он барахтался. А когда его слили — появилась опасность, что он сдаст других. Не покончи он с жизнью сам — его бы порешили в СИЗО. Люди, которые много знают — долго не живут. Он понимал, что прийти за ним могут в любой момент. И неизвестно, кто бы им попался под руку первым.

Ты… или Женька.

— Господи! Почему он мне ничего не сказал? Мы бы что-нибудь придумали! Уехали бы куда-то… Я не знаю…