— Я сильно сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет бросить свой бизнес, — покачал головой Бобровский. — В любом случае этот бизнес не бросит его.

— Почему?

— Потому что есть такие организации, куда вступают пожизненно.

— Мне не нравятся твои намеки, — сказала Нина. — Мой муж не может связаться ни с чем противозаконным. Он сам служил в милиции, ты забыл?

— Ну, положим, не в милиции, а во внутренних войсках, — возразил Бобровский. — И не на посту стоял, а спортом занимался. Это немного разные вещи. Кстати, из таких вот спортсменов и вышла вся наша родная мафия. Все рэкетиры — бывшие борцы и боксеры. А киллеры — стрелки да биатлонисты. Так что твой аргумент, извини, не проходит.

Нина встала и принялась мыть чашки. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Но слова Ивана разворошили все то, что она тщательно скрывала от самой себя. Она пыталась успокоиться, привычными движениями наводя порядок. Но ее вдруг захлестнула обида за мужа. И она снова повернулась к Бобровскому:

— Саша честный и чистый человек. Я знаю это лучше других. И ты не смеешь ни на что намекать! Неужели ты думаешь, что я не вижу, не понимаю? Неужели ты думаешь, что я могу полюбить преступника, убийцу, родить от него и любить его все эти годы и не разобраться в нем?

— Любовь зла…

Нина выронила блюдце, и оно с громким звоном взорвалось на полу.

— К счастью! — бодро сказал Бобровский.

Но Нина, молча собирая осколки, не поддержала его энтузиазма.

На обратном пути Иван травил анекдоты и всячески пытался отвлечь Нину, но она не поддавалась и распрощалась с ним сухо и отчужденно.

Вся радость ее померкла. И даже загородный дом, о котором она так долго мечтала, уже не казался ей таким чудесным. Этот Бобровский не стал бы затевать разговор просто так. Он что-то знает. Что-то такое, чего не знает Нина. И что Саша скрывает от нее.

6

Вообще говоря, кастингом называется распределение ролей. Но в модельном агентстве «Маркиза» это американское словечко обычно употреблялось вместо простого русского слова «просмотр».

Получив задание отправиться на кастинг в фирму «Каспий», Нина почти не сомневалась, что кастинг пройдет успешно, и для рекламы выберут именно ее, сколько бы конкуренток ни просматривалось вместе с ней. Однако, поднявшись на второй этаж гостиницы и остановившись перед номером, указанном в записке Пестровой, Нина была удивлена тем, что никаких конкуренток тут и близко не было.

На двери гостиничного номера была скотчем приклеена страничка из блокнота. Красным фломастером выведены четыре слова. «ФИРМА КАСПИЙ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».

«Этой фирме неплохо бы подыскать другого дизайнера», — подумала Нина, постучав в дверь.

— Открыто, давно открыто! — прозвучал голос с сильным кавказским акцентом.

Обстановка для кастинга была не совсем обычная. Посреди холла Нина увидела стол, богато заставленный напитками и фруктами. В кресле неподвижно сидел огромный, жирный, очень важный мужчина восточного типа, с багровым лицом и сросшимися бровями. Он опирался на роскошную трость, словно персидский шах на свой посох.

— Здравствуйте, я из агентства, — сказала Нина, удивленно оглядываясь. — Простите, а где будут пробы для фирмы «Каспий»?

Персидский шах облизнулся и шумно выдохнул. Из соседней комнаты выскочил жгучий брюнет в кожаном пиджаке.

— Здравствуй, дорогая, проходи, садись, — заговорил он, широко улыбаясь. — Здесь будут и пробы, и все, что хочешь. Тебя как зовут?

— Нина Силакова.

Вслед за кожаным пиджаком из соседней комнаты выглянул бритоголовый абрек.

— Ниночка, я Артур. Этого солидного дядю зовут Ахмед, а этого красавца — Руслан.

Персидский шах запыхтел и еще раз облизнулся, не сводя с Нины глаз. Абрек Руслан так же бесцеремонно разглядывал ее с ног до головы. Артур за руку подвел Нину к низкому глубокому дивану рядом со столом и усадил ее.

— Ты не стесняйся, будь раскованна. Как будто со старыми друзьями. Тебе что налить?

— Ничего, спасибо. Я не пью. Если не возражаете, я бы хотела приступить к работе.

Руслан фыркнул, но тут же затих, потому что Артур кинул на него испепеляющий взгляд.

— Молодец, Нина. Время — деньги, да? Ты знаешь, в чем задача?

— Мне сказали, реклама постельного белья.

Абрек рассмеялся, обнажив желтые клыки:

— Ай, Артур, молодчик. Такой вещь придумал!

Артур погладил Нину по руке:

— Правильно тебе сказали. Постельное белье будем рекламировать. Иди раздевайся.

Он кивнул в сторону открытой двери, и Нина, заглянув туда, увидела кровать необъятных размеров.

— Минутку, — она попыталась встать, но Артур удержал ее за руку. — Я не совсем поняла… У вас ведь только пробы сегодня, верно?

Абрек запер входную дверь и повернулся, скрестив на груди могучие руки.

— Да-да. Пробы, пробы, — закивал Артур. — Фирма «Каспий», Оля Пестрова тебя прислала, все правильно. Мы с ней все договорились, проблем не будет. Сначала пробы. Если понравится, будем повторять.

Все это было так дико и нелепо, что Нина даже не испугалась. Ее приняли за проститутку. За девочку по вызову. Это или какая-то ошибка, или…

Нина решительно поднялась и направилась к выходу.

— Мне надо позвонить в агентство. Вы пока приготовьте свет, установите аппаратуру…

Но эта хитрость не удалась. Абрек Руслан выставил руку перед собой и грубо толкнул Нину в грудь.

— Какой свет! Сказали тебе, раздевайся, значит, раздевайся! Хватит целку строить! Хочешь свет, включим свет. Хочешь, выключим! Аппаратура хорошо работает, довольная уйдешь! Пошли!

Он схватил Нину за руку и потащил за собой в спальню.

Когда-то Саша учил ее приемам самозащиты. Это было давным-давно, но все его уроки моментально вспомнились, как только Нина поняла, что ее собираются изнасиловать трое грязных подонков.

Она с силой ударила абрека ребром ладони по уху. Тот даже присел от боли и выпустил ее руку. Нина развернулась к Артуру и замахнулась сумочкой, отвлекая внимание. Жаль, что на ней были не сапоги, а босоножки. Но и летняя обувь может послужить оружием — если четко припечатать каблуком по вражеской ступне. Артур взвыл и запрыгал на одной ноге, обхватив другую.

Нина рванулась к выходу, но в эту секунду внезапно ожил персидский шах. Он с поразительной ловкостью выставил свою трость и подцепил Нину за лодыжку.

Она со всего маху повалилась на ковер. Сверху на нее прыгнул Артур, пытаясь прижать ее руки к полу.

Поняв, что ей не вырваться из-под тяжелого мужика, Нина сменила тактику.

— Подожди! Ну перестань! — жалобно вскрикнула она. — Все, все, не надо! Отпусти! Я сама!

Громко ругаясь, Артур отпустил ее и встал у двери.

— Придурочная! Идиотка! Ты что себе позволяешь! Ты знаешь, кого ударила? Ты знаешь, что мы с тобой сделаем? Идиотка ненормальная!

Абрек тоже рычал что-то угрожающее, расстегивая рубашку, из-под которой клубилась густая шерсть на груди и животе. И только персидский шах сохранял полное спокойствие, только моргал и пыхтел чаще.

— Вы… вы, может быть, не знаете, — лепетала Нина, — но я… я замужем!

— Ну и что? Мы тебе жениться не предлагаем!

— Но я… но мой муж… боюсь, что он неправильно вас поймет!

— Плевать я хотел, как он нас поймет! Крутой, что ли? Зови его сюда, мы с ним разберемся!

— Но я не могу! Он… он сейчас в Петербурге! Но я, — Нина раскрыла сумочку, — я вам покажу, вот он!

Одной рукой Нина раскрыла портмоне, где под пластиком хранилась фотография Саши с Петькой на руках. Другой рукой она пыталась нащупать пилку для ногтей.

— Вот! Видите, это мой муж!

Она водила этой карточкой из стороны в сторону, а сама уже изготовилась, чтобы воткнуть пилку в глаз тому, кто первый кинется. Но все трое неожиданно застыли и замолчали. А потом персидский шах произнес непонятное:

— Ветер!

Артур осторожно шагнул к ней поближе, рассматривая фотографию.

Абрек прорычал что-то на своем горском наречии и ушел в спальню, захлопнув за собой дверь. На полу осталась его рубашка.

Персидский шах стукнул тростью по ковру и сказал:

— Извини, красавица. Эти чурки некультурные, вчера с гор спустились. Иди домой. Я с ними говорить буду.