Марина Туровская - Ниночка

Нина покачала головой:

– Не могу.

– Каждый день его видишь?

– Как назло – каждый день. – Она, шумно прихлебывая, отпила чай. – Нас в одну смену поставили.

– «Поставили», – передразнила Юля. – Сам, небось, и поставил. А чего ты в такую рань вскочила? У тебя выходной. Спи и спи.

– Не спится.

– Полудурки оба. – Юля отставила чашку, схватила пирожок и направилась к входной двери. Там она взяла рюкзак и сложенные в большую папку ткани. – Буду послезавтра. Пожалуйста, веди себя неприлично.

– Постараюсь, – без улыбки ответила на шутку Нина.

Дверь за Юлей захлопнулась, и тут же раздался звонок.

Автоматически, даже не ругаясь, Нина пошла открывать подруге, постоянно забывавшей дома то сотовый, то кошелек.

Распахнув дверь, Нина стояла и смотрела на Ивана. В безукоризненном костюме, в новых ботинках. Он молча отодвинул Нину и вошел в квартиру.

– Юльку встретил, она в деревню поехала. Разрешила мне пожить у нее. Я с ночного дежурства, вечером вызвали, серьезная челюстно-лицевая травма. Мне для диссертации нужно. Я посплю немного? Мне куда?

Доведя его до комнаты, Нина показала на диван и села в кресло. Иван снял пиджак, брюки, лег и заснул моментально, захрапел, сиротливо сжавшись от холода. Накрыв его поверх одеяла пледом, Нина нарочно долго поправляла углы покрывала, дотрагиваясь до рук и лица Ивана.

Затем, включив телевизор, она два часа мучилась «Смехопанорамой» и посматривала на спящего Ивана, думая, насколько удобно приставать к уставшему мужчине с сексуальными домогательствами. Через два часа она поняла, что в любви, как и на войне, все средства хороши. И вообще, от Ивана она вряд ли дождется решительных действий. Может быть, ему не понравилось то, что произошло с ними месяц назад, но ей-то тот случай по ночам снится.

И сейчас она не собиралась больше терпеть.

Начала она приставание с классического варианта: просто легла рядом с Иваном и втерлась в него, прижавшись попой к его животу и переложив его руки на свою грудь.

Легкий храп прекратился. Нина ждала результата. Если сейчас Иван уберет руки, то она ни за что никогда к нему не прикоснется, и это будет самым большим ее женским позором.

Но Иван рук не убрал. Его нежные прикосновения заставили соски Нининой груди сжаться от желания. Иван медленно приподнялся, поцеловал Нину в губы и плавными неторопливыми движениями снял с нее халат, затем футболку и стал целовать лицо, шею, плечи.

От ласковых прикосновений у Нины закружилась голова, и она, удобнее устроившись на диване, полностью расслабилась под нависшим над нею Иваном.

Иван, не прекращая целовать Нину, не торопясь, снял с нее всю одежду. Это было необычное, новое ощущение – лежать совершено голой рядом с абсолютно одетым мужчиной.

Сжав груди Нины, Иван принялся целовать их все более страстно. Ноги Нины раздвинулись сами собой, желание захлестывало, и она, не выдержав, стала раздевать Ивана. Руки ее дрожали, не справляясь с пуговицами. Выдернув рубашку из брюк, она почти рвала их, стремясь добраться до так понравившегося ей тела. Иван сам стал расстегивать рубашку, а Нина, не сдерживая поднимающегося откуда-то из глубины стона, рывком стащила брюки вместе с плотными трусами. И опять поразилась, насколько велико мужское достоинство Ивана в его боеготовности. Это было так красиво и сексуально, что Нина прикоснулась к нему губами.

У спокойного Ивана наконец-то сбилось дыхание, и он, оторвав от себя Нину, поцеловал ее в губы.

– Я хочу тебя, – зашептала Нина и сжала плечи Ивана, притягивая его к себе так сильно, как только могла.

Иван, не отвечая, провел рукой между ног Нины и вошел в нее. Сознание Нины помутилось от страстного удовольствия. Она застонала так, что испугалась, что ее будет слышно на два этажа вверх и на пятнадцать вниз.

– Еще, Ваня, еще, – шептала она, прижимая к себе Ивана и помогая ему руками.

Сколько продолжалось это божественное соитие, Нина не знала, ей казалось, что она готова умереть под Иваном.

Когда она кончила, то так сильно сжала плечи Ивана, что сломала себе два ногтя. Но Иван, казалось, не заметил, что на его теле появились две длинные полосы.

– Ты можешь еще? – осторожно спросил Иван, когда Нина, застонав, обмякла под ним.

– Я могу это бесконечно, Ваня.

Успокоились они только через два часа, перепробовав все возможные позы, на какие у них хватило фантазии и сил.

Днем Нине казалось, что она побывала под трактором, настолько болели живот, руки и ноги. Но как только она прикоснулась к Ивану и поцеловала сначала его грудь, затем живот и ниже, все началось заново.

– Я умру под тобою от счастья. Еще, Ваня, еще.

И было еще и еще, и ближе к ужину еще раз.

В очередной раз отдышавшись, Нина приподнялась в кровати и, проведя пальцем по бровям Ивана, решилась спросить:

– А почему ты пришел сюда, а не домой?

Иван молчал долго, полминуты, не меньше. За такой промежуток времени можно было перейти четырехполосную дорогу.

– Не знаю… Как-то потянуло к тебе…

– И правильно, – Нина легла и прижалась к Ивану. – Так и должно быть.

А во сне пришла бабушка Полина.

– Здравствуй, деточка. – Бабушка села на край дивана и сложила руки на коленях. – Видишь, нашла ты своего мужика. Настоящего.

– Нашла, – согласилась Нина. Хотела дотянуться до бабули и поцеловать ее, но бабушка покачала головой.

– Нельзя, Ниночка, целоваться, не к добру будет.

Иван позвонил маме и усталым голосом наврал, что в командировке.

В понедельник оба позвонили в клинику и попросили два дня отгула. Спали целый день.

Во вторник Нина вспомнила о приезде Юли.

– Ваня, давай переместимся на кухню. Мне нужно готовить обед, а расставаться с тобою не хочу.

Иван еще лежал в кровати, но уже работал, устроив на коленях ноутбук и одновременно поглядывая в телевизор.

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, Нина. Я за всю жизнь не приготовил ничего сложнее, чем бутерброд с колбасой. И мне тут идейка пришла на ум, по работе.

– Тогда работай, я хотя бы немного отдохну от тебя.

В этот момент зазвонил сотовый телефон Нины.

– Алло. Привет… Правильно догадалась. Хорошо. Я щи довариваю, грибные. А ты когда будешь? Ага, намек поняла, приду, – Нина положила телефон в карман спортивных штанов. – Ваня, нас рассекретили. Твоя бабушка позвонила Юле и сказала, что ждет нас обоих вечером к вам домой. Ты как?

Иван поморщился, посмотрел на Нину.

– Что теперь делать? Пойдем.

Вечером в квартиру к Татьяне Ивановне Нина шла, держась за руку Ивана. Идти самостоятельно не было сил.

За столом в большой комнате вместе с Татьяной Ивановной, Катериной и Николаем сидела Юля.

– Боже мой! – искренне умилилась она, когда вслед за Ниной вышла на кухню. – Ты такая довольная! У тебя все на лице написано. Неужели так хорошо?

– Еще лучше, Юля, – счастливо выдохнула Нина. – Я на седьмом небе. Для полного счастья мне осталось только выспаться.

– Ну и правильно. Свадьба намечается.

– Нет! – испугалась Нина. – Я пока не готова.

– При чем здесь ты? – засмеялась Юля. – Пока вы, полудурки, поймете, что вы единое целое, пройдет не меньше года. Катерина выходит за нашего участкового Колю. Они теперь вместе в оперу будут ходить, – говорила Юля, улыбаясь, но тут же посерьезнела: – Где же мне сегодня ночевать?

– Юля, – Нина с тоской смотрела на подругу, – придумай что-нибудь. Хотя бы только на эту ночь. Я тебе обязана…

– Обязана она… – Юля посмотрелась в зеркальные стекла кухонной мебели. – Мне не терпится показаться однокурсникам с почти исчезнувшим пятном. Я сегодня к одному из них, к Илье, ну, я рассказывала тебе, напрошусь в гости. Это я тебе, Нина, по гроб жизни обязана. Свела на лице пятно, практически вылечила алкоголизм, комплексы. Нина, – Юля взяла голову подруги в ладони и повернула к себе, – неужели ты не поняла? Это не Оленька подкидыш, это ты подкидыш на наш пятнадцатый этаж. Ты изменила жизнь всем.

– И себе.

– И себе. Давай чай делать, народ ждет.

Клиника расширилась и теперь именуется медицинским центром. Понадобилось общее руководство охраной, и Петечка стал начальником. Третьим человеком для дежурства «сутки через трое» он подобрал молодого парня такого же оттенка, как и сам.

Юля сделалась модным художником и вместе с Ильей и несколькими другими художниками открыла небольшой салон. Пятно до конца так и не исчезло. Но вполне сносно маскируется под крем-пудрой.