Обхватив за шею, он притянул меня ближе для поцелуя, а через миг открылся еще больше, жадно постанывая, когда я обхватил его член, лениво поглаживая, подтолкнув затем в сторону ванной. Когда я прижал Яна к стенке между туалетом и душем, он вздрогнул от холода плитки, что коснулась его кожи.
Я прервал поцелуй и отступил, чтобы он мог отстраниться от нее.
— Прости, это было глупо.
— Что?
Казалось, он где-то далеко, зрачки расширены, губы распухли от того, что я терзал их, а кожа на горле покрылась пятнами от укусов.
— Мне стоит быть помягче, — объяснил я, поморщившись, потому что на его оливковой коже отчетливо проступили все отметины.
— Нет, — прошептал он, положив руки мне на бедра, прежде чем потянуться ниже к моему твердеющему члену. — Не будь нежным, мне сейчас нужно совсем не это.
— Но именно так с тобой и следует обращаться, — ответил я, принимая еще один поцелуй, потому что ничего не мог с собой поделать, мозг и тело посылали противоречивые сигналы. Хотелось показать Яну, как он мне дорог, делать это не торопясь, но в то же время я желал залезть ему под кожу, пока мы не станем единым целым; и именно эта мысль заставляла сердце биться быстрее.
— Миро, — начал он, но тут же осекся и наклонился вбок, чтобы включить воду. Только тогда я понял, что его лицо пылает.
— Ян?
Он помотал головой.
— Расскажи мне.
— Это глупо, — хриплым голосом произнес он, входя в душевую кабину.
Я последовал за ним, закрыв за собой стеклянную дверь, а Ян встал под струю воды.
Что-то было не так. Я схватил мочалку, гель для душа с ароматом сандалового дерева и бергамота, который он так любил, намылил и в обязательном ритуале поцеловал шрамы на его спине.
Он оперся руками о стену и опустил голову, ожидая, что я позабочусь о нем.
— Требовательный ублюдок, — поддразнил я, намыливая его, проникая всюду, снизу, внутри, нежно проводя пальцами и намывая каждый сантиметр от макушки до кончиков пальцев.
— Да, — согласился он, застонав, когда я намыливал его член.
— На самом деле нет, — игриво ответил я. Повесив мочалку, схватил его шампунь и принялся массировать кожу головы, впиваясь пальцами в основание черепа, снимая тем самым напряжение.
— Мне жаль, что я не смог быть рядом с тобой сегодня вечером, — вздохнул он, повинуясь моим движениям и поворачиваясь ко мне лицом. Я улыбнулся, услышав вздох Яна, когда вода потекла вниз по его спине и внутрь, туда, куда мне и хотелось. — Обещаю тебе, такое больше не повторится, я не настолько глуп, чтобы допустить это снова.
— Ну все, достаточно. Что это с тобой?
Выпрямившись, он встретился со мной взглядом.
— Я просто… я не хочу, чтобы ты думал, будто я воспринимаю это… нас… как должное, потому что я со всей ясностью осознаю, что мне дано.
Я поцеловал Яна, а он мгновенно приоткрыл губы, посасывая мой язык, и я слегка подтолкнул его обратно под струю воды, наклоняя голову, прерывая поцелуй и позволяя горячей воде смыть оставшееся напряжение с его прекрасного тела.
Как только он вышел, я тоже принял душ, но уже с гораздо большей скоростью. Ян все еще вытирался, когда я закончил.
— Я нахожусь в какой-то странной прострации, — заметил он, выходя из ванной вместе со мной и направляясь к кровати. — Я расслаблен, но не устал.
— Это хорошо, — ответил я, ухмыляясь и глядя на его задницу.
— Что ты… Миро!
Тут точно виноват был только он. Он шел настолько медленно, что в момент, когда подошел достаточно близко к кровати, я толкнул его, и Ян упал на одеяло. Он рассмеялся, когда я оказался сверху, легко перевернув его на спину. А я осознал, что, учитывая мой голод к нему и алкоголь в крови, потребность оказаться внутри Яна стала моим единственным планом действий.
— Знаешь, мне кажется, мы давно не говорили по душам, — поддразнил он.
Я зарычал, а он снова издал смешок, так что я схватил его уже истекающий смазкой член, сжал и начал дрочить, услышав в ответ восхитительное постанывание, которого и добивался.
Ян приподнялся на кровати, уже позабыв весь свой игривый настрой, а я наклонился, втягивая головку его длинного красивого члена в рот.
— Миро, — прохрипел он, запустив руки мне в волосы, дергая, толкаясь, пытаясь оказаться глубже; прерывистое дыхание, вздохи и всхлипы давали понять, насколько сильнó его желание.
Я сосал изо всех сил, разом беря в рот всю длину его члена, который касался задней стенки моего горла, тем самым позволяя ему почувствовать влажное тепло. А в следующее мгновение уже работал языком над его головкой, проводя им по каждому дюйму ствола, а затем медленно опускаясь, растягивая удовольствие. Когда мои губы оказались у его основания, я поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Черт, посмотри на свое лицо, — застонал Ян, вздрагивая подо мной, его дыхание стало прерывистым, заставляя меня улыбнуться, потому что именно я довел его до этого. — Ты меня убиваешь.
Я оторвался от его члена, ухмыльнувшись, прежде чем лизнуть все еще влажную головку.
— Господи, Миро, когда ты так улыбаешься… просто отсоси у меня.
О, эта просьба, произнесенная хриплым гортанным голосом, исходящим из его груди, звучала очень сексуально.
Я вопросительно поднял брови.
— О-о-о-о-о, блядь, пожалуйста, — взмолился он жалобным, сдавленным голосом.
Наклонившись, я снова взял его до самого основания, а затем принялся намеренно медленно и сильно сосать, делая это так настойчиво, что у него перехватило дыхание. После я принялся лизать его головку, покусывая плоть, прослеживая языком набухшую вену. А потом повторил это плавное, горячее, нисходящее скольжение, которое погружало его член в мое горло на всю длину.
— Святой Боже, твой рот должен быть противозаконным, — простонал он, запустив руку в мои волосы, крепко удерживая, чтобы я не мог отстраниться или остановиться.
Ян приподнял правую ногу, согнув ее в колене, давая мне больший доступ. Я положил палец себе в рот и смочил слюной, все это время находясь рядом с его членом. Совершая поступательные движения головой, я заставлял Яна замирать и снова делать вдох и выдох. В какой-то момент я мягко и нежно скользнул пальцем в его задницу.
— О, ты… твою ж мать! — взревел он, дернувшись, словно я обжег его. Ян быстро перекатился на живот, наклонив голову к матрасу, сжимая руками одеяло, и поднял задницу вверх.
Относительно недавно я обнаружил, что вместе с женитьбой в моей сексуальной жизни появились новые глубины. Было ощущение, что именно свадебное кольцо означает для Яна возможность озвучивать вслух те желания, о которых ранее он боялся говорить, так как считал, что они могут меня напугать. Мысль эта была такой нелепой и абсурдной, но я все равно был рад, что теперь Ян сделал еще один шаг доверия мне навстречу.
— Миро, — прохрипел он, раздвигая ноги шире и дрожа от предвкушения, — сейчас.
Яну нравился римминг, а мне более чем нравилось делать это с ним. И хотя я знал, что его это сильно возбуждает, я понятия не имел, что он может кончить просто от моего языка в своей заднице. Это было — как он однажды признался, когда мы лежали в постели — жарко и грязно, и совсем не похоже на то, что он когда-либо представлял. И он даже не думал, что ему понравится, пока я в первый раз не раздвинул его ягодицы и мой язык не оказался внутри.
Его откровение пересекалось с осознанием того, что, хотя Ян любил трахать меня, любил быть сверху, внутри меня, чувствовать мое тепло, держащее его в тисках, — еще больше он хотел ощущать меня в себе. Хотел, чтобы его взяли и использовали; хотел, чтобы я вдалбливался в его зад — это заводило Яна сильнее всего. И время от времени он при этом что-то бормотал, произнося какое-то слово, имеющее смысл, но в основном просто ждал, готовый для меня и пылающий желанием.
Я надавил на его задницу, распластав на кровати, а затем наклонился, чтобы поцеловать спину.
Его изнемогающий, разочарованный стон заставил меня улыбнуться, пока я целовал, покусывал и лизал его. У меня не было и шанса избежать поклонения той красоте, которую являл собой Ян Дойл. Его покрытая глубокими шрамами спина, бугрящиеся под теплой гладкой кожей мускулы казались настоящим произведением искусства. Когда я прижался грудью к его обнаженной спине, он зарычал, и я укусил его за плечо.