Мэри Калмз - Нити судьбы

— Моему, — сказал он, бросив взгляд на Кейджа.

— Его наушник у тебя?

Он прочистил горло.

— У меня.

Кейдж кивнул головой в мою сторону.

— Это его напарник. Отдай ему.

— Ах да, — согласился он, передавая мне наушник, который должен был вернуть Яну в ту же секунду, как закончилась операция. — ГСО потеряли человека во время захвата. С ним все будет в порядке, но его нужно было госпитализировать, поэтому лейтенант Сафорд попросил одолжить Дойла, и я дал добро.

Я взглянул на Кейджа, его напряженные скулы красноречиво свидетельствовали, что он этим недоволен.

— Учитывая то, что Дойл добровольно участвует в их операциях, Сафорд запрашивает его, а ты одобряешь это… Полагаю, что мне, возможно, следует подумать о его переназначении.

Я с ужасом понял, что он смотрит на меня.

— Сэр?

Серьезно, и какого хрена я попал в передрягу? Виновен из-за брака?

— Джонс?

Я понятия не имел, что должен сказать.

— Могу я сделать одно замечание? — спросил Миллс.

Кейдж не ответил, но внимательно посмотрел на него.

— Вы не хуже меня знаете, что место в командовании ГСО вакантно, и бывший «зеленый берет», который также является маршалом, отлично подошел бы для этой должности.

Кейдж скрестил руки на груди и одарил Миллса таким взглядом, что тот буквально съеживался и бледнел у меня на глазах.

— Неужели? Думаете, он бы хорошо подошел, да?

До Миллса, похоже, дошло, что он, вероятно, переступил черту. Как будто его босс не пришел к такому же выводу давным-давно, примерно целую вечность назад.

— Но вы, конечно, и так уже об этом знаете, сэр.

Кейдж издал звук, похожий на раздраженное ворчание, а затем повернулся ко мне.

— Проверить ордера и отпечатки пальцев у всех. Ты и остальные здесь, пока все не закончится.

Почему Кейдж повторил это снова, я понятия не имел, но помалкивал — он бы меня выпотрошил, — так что просто кивнул и отвернулся, потащив за собой пленника, шагая рядом с Беккером и Чингом.

— Значит, Капитан Америка снова сбежал, да? — усмехнулся Чинг, как только мы оказались вне пределов слышимости Кейджа.

Я отмахнулся от него.

— Такой обидчивый, — Беккер хохотнул и указал на конец очереди из двадцати четырех человек.

— Господи, — пробормотал я, глядя на толпу, остро желая знать, где сейчас Ян — и, что более важно, как он, — но вместо этого застряв на, очевидно, долгие, очень долгие часы работы, проверяя отпечатки пальцев и ордера.

Утром, когда я готовил завтрак перед работой, а Ян читал свою электронную почту, он вдруг спросил меня, что значит «апсайклинг».

— Что? — переспросил я, отвлекаясь от яичницы в хлебе.

— Ты тоже не знаешь, что это такое?

— У меня есть предположение, но дай мне какой-нибудь контекст.

— Ну, Джосуэ говорит, что создает магазин на Etsy и собирается заниматься апсайклингом винтажных украшений, — ответил он, глядя на меня с прищуром. — Какого хрена это значит?

Джосуэ Морант, ранее Джосуэ Хесс, являлся свидетелем, которого я привез из Лас-Вегаса в ноябре прошлого года. Так же, как и Кабот Кинкейд с Дрейком Палмером, он стал для нас больше, чем свидетелем. Он стал нашим с Яном подопечным. Тот факт, что Джосуэ переписывался с Яном, означал, что он пытался скрыть это от меня по какой-то причине, и я мог только догадываться, почему.

— Etsy — это интернет-сайт, где всякие художники и им подобные ребята продают вещи, которые делают своими руками, — объяснил я.

— Ладно, — сказал он, будто я ему нисколько не помог.

— И полагаю, что «апсайклинг» в этом контексте означает обновленный, творчески преобразованный.

— Неважно, — сказал Ян пренебрежительно, как будто мы обсуждали вещи, на которые ему было наплевать. — Я просто напомнил, что он не может использовать свое настоящее имя, как и любое другое, даже отдаленно связанное с его прошлой жизнью, и не может публиковать свою фотографию или ту, которую он создал, так что посмотрим, что он придумает, исходя из этого.

— Бедный парень. Он должен был дать показания еще в феврале.

— Да. — Ян зевнул и потянулся. — Вот что бывает, когда богатые преступники получают хороших адвокатов. Суд вечно откладывается.

— Думаю…

— Я голоден, — раздраженно проскулил он, — мне нужна еда. Сколько времени нужно, чтобы залить яйца в дырку в куске хлеба и поджарить их? Я бы сделал это еще несколько часов назад.

Усмехнувшись, я вернулся к приготовлению яиц, которые прекрасно смотрелись в центре хлеба на закваске, и добавил сверху обжаренный красный перец.

— И не то чтобы я жалуюсь, потому что ты кормишь меня очень по-домашнему и все такое, но обычно мы просто пьем кофе, так в чем же дело?

— Я просто… боюсь, что что-нибудь опять случится, и ты не сможешь нормально поесть, — ответил я и через секунду с удивлением обнаружил, что Ян стоит у меня за спиной, нежно покусывая за шею. — Прекрати. Ты превратишь меня в гигантскую мурашку, а я пытаюсь сделать яйца идеальными, вот почему это так долго.

Он совершенно не слушал, вместо этого уткнулся носом в мои волосы, а затем поцеловал в ухо, его теплое дыхание вызвало дрожь, когда Ян обнял меня за талию и притянул к своему твердому телу, а я прижался задницей к его паху.

— Господи, Ян, — простонал я, обмякнув в его объятиях. Откинул голову ему на плечо, как всегда, наслаждаясь его силой и теплом, отдаваясь во власть простого прикосновения.

— Давай уберем это с плиты, чтобы я мог получить то, что мне реально нужно, — пророкотал он, одной рукой держась за пряжку моего ремня, а другой вытаскивая рубашку из брюк.

— Тебе нужно поесть, — хрипло выдавил я, и это прозвучало совсем несексуально. Впрочем, в том не было моей вины: Ян мог заставить меня забыть собственное имя, не прилагая к этому особых усилий. Он действовал на меня совершенно пагубно, как наркотик. — Хочу тебя покормить.

— Ну, я хочу …

— Есть, — ухмыльнулся я.

— Съесть что-нибудь, — заверил он меня, поворачивая к себе, одновременно снимая сковороду с плиты и целуя так, что не осталось никаких сомнений в том, чего он хочет. Если бы его желудок не выбрал именно этот момент, чтобы заурчать так громко, что это напугало нас обоих, мы наверняка опоздали бы на работу.

Я усмехнулся, когда он сделал шаг назад.

— Заткнись.

— Может, тебе стоит поесть, а, детка?

Он хмыкнул.

— Что скажешь?

— Может быть, — признался он. — И хватит лыбиться.

Я ничего не мог с собой поделать. Просто глядя на него, я чувствовал себя до глупого счастливым.

Спустя пару минут, уже поглощая еду, Ян одарил меня скупой улыбкой и блеском в глазах, что заставило колени дрожать, и я ухватился за стойку. Ян Дойл вил из меня веревки. В этом не было никаких сомнений.

— Джонс!

Резко вернувшись из рассеянных мыслей в настоящее, я увидел, как Кейдж жестикулирует мне, и посмотрел на Беккера.

— Я возьму его, — сказал он, хватая моего пленника за предплечье. — Иди.

Я бросился к Кейджу, и он положил руку на мой бицепс — чего никогда не делал, мой босс не любитель прикосновений, — все еще слушая стоящих вокруг него людей, явно собираясь дать мне какие-то указания.

Он обратил свое внимание на меня, и я заметил в его глазах беспокойство.

— Помнишь маршала из Алабамы, приезжавшую на прошлой неделе, ту, что работала в округе Монтгомери?

— Да, хм… — Я на секунду задумался. — Хуанита Хикс. Она хотела поговорить с парой из Мэдисона, которую поместили сюда в отдел по защите свидетелей WITSEC.

Он кивнул.

— Ну, оказывается, это была не Хикс. Ее убили две недели назад, а эта женщина — Беллами Пайн, жена Денниса Пайна.

— Твою ж мать, — выдохнул я, внезапно обрадовавшись, что откладывал встречу из-за протокола. Это была просто слепая удача: так как именно я поместил очаровательную молодую пару под защиту свидетелей в Чикаго, то я и должен был взять Хикс с собой, чтобы встретиться с ними. Но поскольку до этой недели у меня не нашлось свободного времени, довелось ждать, к ее огромному неудовольствию, как я теперь вспомнил.

Они были милой парой, учительница балета по имени Джоли Баллард, и ее муж веб-дизайнер Бретт, и не заслуживали того, чтобы Деннис Пайн вломился в их дом в три часа ночи вместе с тремя другими мужчинами. То, что они стали свидетелями того, как Пайн убил троих человек — двоих из которых он планировал, плюс одного из своих, которого накрыл приступ совести, — и им удалось выбраться живыми с двумя своими собаками, являлось настоящим чудом. Они смогли сбежать благодаря отвлекающему маневру и, как сказала мне Джоли, несомненно, удачному прыжку — или grand jeté, как она его назвала, — через небольшой провал на заднем дворе. Джоли смогла это сделать благодаря годам интенсивных балетных тренировок даже со шпицем в руках, но Пайн упал, и это все решило. Бретт сказал мне, что округ все грозился починить провал, и он еще никогда в жизни не был так благодарен за бюрократическую волокиту.