Мэри Калмз - Нити судьбы

— И все равно, это было невежливо.

— Единственный грубиян и засранец здесь — ты.

Редекер покачал головой, и я увидел, как сердито он посмотрел, стиснув зубы.

— Я же сказал тебе не делать этого. Тебе нельзя быть здесь.

— Приехать сюда было моей идеей. И вчера вечером по телефону я напомнил тебе об этом, так почему же я не могу быть здесь? — возмутился Кэллахэн. — Я сказал тебе, что появлюсь сегодня утром. А весь вчерашний день я потратил на переезд в новую квартиру, потому что, в отличие от тебя, у меня нашлось на это время.

— Это все ошибка.

— Да, твоя ошибка. Потому что ты не дождался, чтобы приехать сюда со мной, — сказал Кэллахэн, и это прозвучало властно, где-то между снисходительностью и яростью.

— Я думал… — Редекер, с трудом сглотнул, судорожно вздыхая. — Тебе будет лучше, если я уеду.

— Имеешь в виду, если ты сбежишь?

Редекер снова потянулся к волосам — очевидно, так он пытался успокоиться, когда нервничал, я и сам грешил подобным. Блеснуло кольцо, и я заметил, что это привлекло внимание Кэллахэна. Он провел пальцами по серебру, прежде чем сделать шаг вперед и положить руки Редекеру на бока, удерживая его так же, как Ян держал меня прошлой ночью. Выглядело это, как и ощущалось, по-собственнически и требовательно.

— Не надо… я стараюсь не испортить тебе жизнь, — прошептал Редекер, переминаясь с ноги на ногу в желании освободиться.

Кэллахэн придвинулся ближе, явно не собираясь отпускать его, и просунул руки ему под куртку. Я наблюдал, как Редекер прикрыл глаза, словно пытаясь сосредоточиться, чтобы оставаться на ногах. Он поднял руки к лицу Кэллахэна, но тут же опустил их обратно.

— Где ты остановился? — спросил Кэллахэн и его тон сменился на мягкий, уговаривающий. Когда же его губы нависли над шеей Редекера, он задумался, как мне кажется, прижаться ли ему к веснушчатой коже ртом или зубами. Желание нарастало, как и потребность заявить свои права, и я так его понимал. До того, как мы с Яном стали больше, чем друзьями, невозможность прикоснуться к нему и понимание того, что он не принадлежит мне, причиняло почти физическую боль.

— Ты должен поселиться со мной.

Это было хорошее предложение. Я очень надеялся, что Редекер примет его.

Редекер медленно и томно открыл глаза, будто был одурманен наркотиками.

— Я не могу… я не должен… не хочу, чтобы все было так, как…

— О, не волнуйся, — сказал Кэллахэн, отступая и отпуская его, но не отстраняясь. — Все будет совсем не так как в Вегасе, это я тебе обещаю.

— И что, черт возьми, это значит? — пробормотал Редекер, снова нахмурившись, но все же позволяя прикасаться к себе.

— Все будет именно так, как хочешь ты.

— И почему я чувствую в этом подвох?

— Понятия не имею, — невинно ответил Кэллахэн.

— Объясни мне, что ты имеешь в виду под…

— Чем занимаешься?

Я пропустил окончание фразы Редекера, когда, обернувшись, увидел позади себя Яна.

— Откуда ты появился?

— Оттуда, — ухмыльнулся он, указывая на вездесущую корзину с фруктами в комнате отдыха. — Иногда организм просто жаждет цитрусовых, — объяснил он, показывая мне апельсин в руке.

Я хмыкнул.

Он сделал попытку подсмотреть, но я встал поперек коридора и помешал ему это сделать.

— Я хочу глянуть, за кем ты шпионишь.

— Ни за кем, — настаивал я, обернувшись и увидев направляющихся к нам Редекера и Кэллахэна.

— А, понятно, — поддразнил Ян, поиграв бровями.

— Просто будь к ним добр. Они пытаются во всем разобраться.

— Я всегда добр, — заявил Ян, ухмыльнувшись, перед тем как кивнуть головой в сторону двух приближающихся мужчин. — Ты Кэллахэн?

— Да, — он протянул Яну руку. — А ты Дойл?

— Он самый, — ответил Ян, пожимая ему руку, прежде чем кивнуть головой в сторону Редекера. — Парни, вы ведь были напарниками в Вегасе, верно?

— Были.

— И вас двоих перевели, так что… вы готовы так же оставаться напарниками?

— Да, — ответил Кэллахэн, прежде чем Редекер успел вставить хотя бы слово.

— Отлично, — вздохнул Ян. — Это значительно упрощает дело. Пойдемте со мной, надо разобраться с бумагами. И вам следует спуститься вниз, чтобы выбрать машину, пока все хорошие не разобрали. Там внизу есть «гремлин»⁵, так что, возможно, вам стоит поторопиться.

Редекер с ужасом посмотрел на меня и резко выдохнул:

— Я думал, ты шутишь.

— Нет.

— Ты сказал «гремлин»? — переспросил слегка шокированный Кэллахэн, и на его лице отразилось беспокойство. — А это вообще безопасно?

Ян пожал плечами.

— Не знаю, но мне бы не хотелось это проверять.

Редекер бросился к лифту, а Кэллахэн в полной растерянности последовал за Яном. Понимаю — он был в ужасе от машины.

Я ПРОВЕЛ ВСЕ УТРО, совершая звонки и проверяя места, которыми занимался накануне. Элай позвонил около полудня и поинтересовался, не хочу ли я пообедать. На мой вопрос, где Ян, он ответил, что тот застрял в офисе с агентом УБН Корбином Стаффордом. По-видимому, они работали над чем-то вместе с Лорканом и объединенной оперативной группой, так что, возможно, намечается улучшение рабочих отношений. Быть может. Я не питал надежд. Хотя теперь, когда Яна повысили, возможно, появятся новые связи с УБН. Но работать с ним мне уже не доведется, и осознание этого печалило и радовало одновременно. Да, мы с Яном все равно были вместе и все еще оставались маршалами, но уже порознь. Для себя я решил, что работа в Детском отделе — лучший выход для меня. Но то, что мы с Яном больше не работали вместе, казалось непривычным и доставляло острую боль. Эта боль не поддавалась логике. Она просто была, и все тут. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.

Я как раз направлялся в свой кабинет, когда Беккер остановил меня. Я повернулся к нему, и он указал на лифты, которые зазвенели как по сигналу.

— Ох, какого хрена, — пробормотал я себе под нос, увидев выходящую из лифта женщину в сопровождении шести мужчин в плащах.

Она остановилась передо мной как раз в тот момент, когда Элай незаметно подошел ко мне справа. Женщина раскрыла удостоверение, чтобы показать жетон ФБР, а выражение ее лица было одновременно и мрачным, и смиренным.

— Что произошло? — тяжело вздохнув, я с ужасом ожидал ответа, инстинктивно понимая, что ее визит сюда как-то связан с Хартли.

Агенты, сопровождающие ее, подошли вплотную, отделив нас с Элаем и Беккером от остальных сотрудников.

— Я Кристина Штиглер, из отдела по взаимодействию с партнерами. Прилетела сюда из Лэнгли, чтобы в понедельник поговорить с вами и маршалом Дойлом, поскольку нас ожидает совместная работа, и необходимо скоординировать действия. И я понятия не имею, почему сейчас распинаюсь перед вами, потому что все это больше не имеет никакого значения. — Она вздохнула, и я заметил, какой у нее усталый вид. — На данный момент важно то, что Кол Келсон только два часа назад объяснил мне, что у него внутри находится взрывное устройство, которое может сработать в любой момент.

Я покачал головой.

— Значит, вы вызвали саперов, проверили его на излучение и, конечно же, оно среагировало.

— Так и есть.

— И куда же они его перевезли?

— Они как раз направлялись…

— И были вынуждены изменить маршрут.

— Да, — ответила она так, словно ей стукнуло лет сто, а не сорок пять, на сколько она и выглядела.

— Вы же понимаете, что к этому времени, вам, ребята, уже пора было бы изучить методы Хартли, верно?

— Согласна, — огорченный тон никуда не делся.

— Сколько раз он это проворачивал?

— Легко судить задним числом, а не когда все уже случилось.

Я кивнул.

— И это еще не все.

— Да.

Рука Элая на плече успокаивала. Помогала оставаться в ясном уме вместо того, чтобы погрузиться в страх и тьму, наполненную кошмарами.

— Моему боссу, директору Райерсону, сегодня сообщили, что, хотя его жена в безопасности и взята вчера под защиту, его сын, студент местного Северо-Западного университета — нет.

Я глубоко вздохнул, пытаясь сохранять спокойствие.

— Нет, — отрезал Беккер.

Она прищурилась, и я увидел, как ее лицо исказила боль.

— Это вас не касается, маршал. Это имеет отношение к маршалу Джонсу.