Шерри Томас - Ночь для двоих

— Но ведь Нед был совсем молодым парнишкой, когда приехал к ней. Я так вообще его никогда не видел, но Мэг — миссис Уоттс — говорила, что он приехал, когда ему было четырнадцать, и опять уехал в шестнадцать.

— Он обрюхатил мамашу и сбежал. По крайней мере, она думала, что это был он.

Дули сделал шаг в сторону:

— Зайди, я налью тебе чаю.

Квартира состояла из одной комнаты, которую тонкая желтая занавеска разделяла на спальню и гостиную. У Дули имелся массивный стол, два стула и самодельные полки, на которых лежали аккуратные стопки газет и две большие книги, одна, судя по всему, была Библией.

Дули налил воду из кувшина и котелок, бросил туда же горсть чайных листьев и повесил этот импровизированный чайник на крючок над спиртовкой.

— Твоя мамаша жива?

— В прошлом декабре преставилась. Перед смертью она рассказала мне об отце. Я ее похоронил и решил поискать папашку.

— Ты счастливчик, парень, — сказан Дули. — Я слышал, что он разбогател. Нашел алмазы в Южной Африке.

Вир затаил дыхание и взглянул на Дули полными надежды глазами:

— Вы не шутите, мистер Дули?

— Нет. Когда я в последний раз видел Мэгги, она как раз получила от него телеграмму. Он разбогател и возвращался домой, чтобы сделать ее знатной дамой. Я был рад за нее, но жалел себя. Очень уж хотелось, чтобы она вышла замуж за меня. Она была хорошей женщиной, моя Мэгги, а как пела... заслушаешься. Но зачем ей простой моряк, если племянник хочет сделать ее знатной дамой и построить ей большой дом? Вот я и нанялся на пароход и отбыл в Сан-Франциско, а когда вернулся, Мэгги была уже в земле.

— Мне очень жаль. — Виру не было необходимости притворяться. Он хорошо знал, какое это горе — потерять близкого человека.

Дули замолчал. Он поставил на стол две чашки, причем для Вира выбрал не треснутую, и отрезал несколько ломтей темного хлеба. Хотя чайные листья некоторое время кипели в воде, чай, который налил Дули, по цвету был не темнее лимонада. Вероятно, чайные листья тоже были подержанными.

— Спасибо, сэр, — с чувством поблагодарил Вир за чай.

Дули тяжело опустился на стул.

— Мне до сих пор не дает покоя вопрос, почему она умерла.

— Если вам не слишком тяжело, сэр, расскажите мне, пожалуйста.

— В отчете коронера сказано, что причиной ее смерти стала слишком большая доза хлорала[11]. Она заснула и больше не проснулась. Я пытался втолковать ему, что у нее не было проблем со сном и не могло быть таких лекарств. Она была рабочей женщиной, к вечеру очень уставала и спала как убитая. Слышали бы вы, как она храпела! Конечно, это не помогло. Коронер только посчитал ее падшей женщиной. Этот дурак сказал, что женщина убирает такие вещи подальше, прежде чем начинает развлекать мужчину. И мне пришлось заткнуться.

— Вы считаете, всему виной не хлорал?

Дули насупился.

— Я расспросил всех соседей. Здесь жили две девушки. Они сказали, что она была холодной — не окоченевшей, а именно холодной, но еще дышала, когда они ее нашли. Они позвали доктора, но тот оказался шарлатаном и ничего не знал.

Дули встал из-за стола и взял с полки книгу — не Библию. Она называлась «Яды. Их действие и обнаружение. Руководство для химиков и экспертов». Он открыл книгу там, где был загнут уголок страницы.

Если Мэг Уоттс спала, становясь все холоднее и холоднее, это действие хлорала. И если доктор был настоящим, а не шарлатаном, он мог спасти ее, используя небольшую дозу стрихнина.

Стрихнин сам по себе вызывает смертельные мышечные конвульсии. И вместе с тем является противоядием при передозировке хлорала, поддерживая сердце и не позволяя температуре тела и далее снижаться. Именно стрихнин использовался в деле Хейслея, в котором Виру потребовалась помощь леди Кингсли, и, в конечном счете, он помог спасти жизнь леди Хейслей.

— Значит, все-таки хлорал?

— Да. Я бы поклялся перед судьей, что у Мэг никогда не было ничего подобного. Однако коронер сказал, что они нашли почти тридцать грамм, и даже показал мне бутылочку. — Дули закрыл книгу и понурил голову. — Возможно, я действительно знал ее хуже, чем думал.

Сделав глоток горячего, но абсолютно безвкусного чая, Вир неожиданно вспомнил о долгом и сложном деле человека по имени Стивен Делани. Он тоже умер от передозировки хлорала. И поскольку Делани не был нищей женщиной, заниматься делом которой коронер посчитал ниже своего достоинства, а напротив, был человеком науки и к тому же братом епископа, было начато расследование, тем более что все члены семьи клялись, что у него никогда не было хлорала.

Расследование ни к чему не привело. К тому времени как Вир прочел материалы дела — это было семь лет назад, — оно уже покрылось толстым слоем пыли, и даже Вир был вынужден признать, что здесь делать нечего.

— Ну вот, я опять заговорил о моей бедной Мэгги, а ведь тебе, парень, наверняка хочется услышать про папашу.

— Если он мой папашка, она тоже мне родня.

— Да, конечно. — Дули положил свои крупные, покрытые синими венами руки, на книгу. — Но мне больше нечего сказать.

— Вы же сказали, что он собирался приехать, чтобы навестить ее и сделать знатной дамой, — напомнил Вир.

— Он таки не приехал. Приезжал его секретарь, но не он.

Вир с большим трудом сдерживал нетерпение.

— Что еще за секретарь? — лениво протянул он.

— Не знаю. Фанни Нобб рассказала; что за несколько дней до смерти Мэгги к ней приходил настоящий джентльмен. Твой папаша остался в Кимберли со своими алмазами и отправил секретаря, чтобы тот занимался делами в Лондоне. Секретарь должен был присмотреть дом для Мэг и отвезти ее за покупками. Может быть, поэтому ей понадобился хлорал — слишком переволновалась и не смогла заснуть.

Итак, вместо Эдмунда Дугласа приехал «настоящий джентльмен». И вскоре после этого Мэгги умерла от передозировки вещества, которое, согласно клятвенному заверению ее любовника, никогда не употребляла.

Если его подозрения верны и если Дугласу не повезло с алмазами, тогда его жажда успеха в других областях имеет смысл. Он всячески пытался доказать, что действительно имеет все необходимое для благоденствия без помощи криминала — не получилось.

— А мой папашка приезжал на похороны Мэгги?

— Не было времени. Она умерла в июле, нельзя было тянуть с похоронами. Но он прислал деньги на расходы. Фанни говорила.

— Секретарь тоже не был на похоронах?

— Не могу сказать. Я был в Сан-Франциско. Не стану скрывать, напился, как свинья.— Старик вздохнул. — Иногда я думал найти твоего папашу и рассказать ему о Мэг, но так и не сделал этого. Не хотелось, чтобы он счел меня попрошайкой, явившимся за деньгами.

Вир кивнул и встал:

— Спасибо, мистер Дули.

— Извини, парень, я ничем тебе не помог.

— Вы мне сказали много полезного, сэр.

Дули протянул руку гостю:

— Удачи тебе, парень.

Вир пожал руку Дули, уверенный, что его маскировка полетела ко всем чертям. Его руки невозможно было назвать руками рабочего человека. Однако старик, все еще пребывавший во власти прошлого, ничего не заметил.

Правосудие ничего не даст этому человеку. Он уже потерял женщину, которую любил всю жизнь. Но Вир был полон стремления выяснить, что же произошло с миссис Уоттс.

И он непременно сделает это.

Внутри церковь была каменной. Английский вариант романского архитектурного стиля. Серый тусклый свет проникал через окна верхнего ряда. То здесь, то там прохладный полумрак святилища разгонялся золотистым светом толстых белых свечей, установленных на высоких канделябрах.

Фредди, ожидавший снаружи, вошел вместе с миссис Дуглас и помог ей сесть на церковную скамью. Леди Кингсли подошла к алтарю и коротко кивнула Виру. Ей предстояло исполнить роль посаженой матери невесты.

Церковные двери открылись и снова закрылись, впустив в помещение порцию влажного прохладного воздуха и девушку, которой в ближайшем будущем предстояло стать леди Вир. Маркиз сглотнул, вне себя от злости и праведного негодования.

Она прошла уже полпути по проходу, когда Вир наконец соизволил взглянуть на нее.

На мисс Эджертон было самое простое свадебное платье, которое ему когда-либо доводилось видеть, не отделанное ничем кружевным, блестящим или перистым. Из украшений у нее имелся только маленький букетик фиалок, закрывающая волосы вуаль и улыбка.