– Совершенно верно. То есть, для рекламы. Но есть ряд вещей, которым не нужна реклама. Которые всегда с нами, двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Просто люди зачастую даже не подозревают, что у них есть эти вещи. А когда они это понимают – или когда им кто-то это объясняет – то они сами находят дорогу сюда. Понимаете?
– Не очень, – призналась Лорена.
– Тем лучше. Вы тут в первый раз, а вечер только начался. – Он повернулся к Колетт. – Дорогая, проводи гостей.
– Я хочу с тобой поговорить, – сказал я Вивиану. – Иди, – кивнул я к Лорене, – я скоро к тебе присоединюсь.
Вивиан несколько секунд смотрел вслед удаляющимся женщинам, и мы направились к его столику.
– Открой мне свой секрет, – заговорил я. – Тебе скоро сорок, а ты все не стареешь. Может, ты на самом деле продал душу Дьяволу за вечную молодость, как все говорят?
Вивиан повесил пиджак на спинку своего стула и сел.
– Мы заключили сделку. Я сказал ему, что умру только тогда, когда узнаю про все существующие удовольствия.
Я рассмеялся.
– Это в твоем духе. Ну, так что насчет секрета?
– Пусть это будет моим маленьким секретом. Что ты будешь пить? Тот факт, что ты нарушил одно из наших негласных правил и пришел сюда не в одиночестве, еще не означает, что я должен вести себя как плохой хозяин.
– Я знаю, что в этом заведении нет напитка лучше, чем вино на твоем столе, так что я остановлю свой выбор на нем.
Вивиан поставил рядом с собой один из пустых бокалов и протянул руку для того, чтобы взять бутылку с вином, и в этот момент к столу подошла невысокая светловолосая девушка. Она оглядела нас и обиженно сморщила нос.
– У тебя, как всегда, нет для меня ни минуты времени!
– Дорогая, пожалуйста, дай мне побеседовать с гостем, – ответил ей Вивиан, открывая вино. – Пока ты можешь войти в роль хозяйки и развлечь его даму. Колетт отвела ее в зону для важных персон.
– Никогда бы не подумала, что буду развлекать дам , – проговорила девушка язвительно и отошла от столика, поправив платье (без особых результатов – оно в любом случае практически не прикрывало бедра).
Вивиан подал мне бокал.
– Самое хорошее в женщинах – это то, что их можно регулярно менять. Твое здоровье, Саймон. Не часто тут появляются покойники.
Я пригубил вино.
– Ты помнишь Изольду Паттерсон?
Вивиан поднял бровь.
– Изольду Паттерсон? Было бы странно, если бы я ее не помнил.
– У вас были… деловые отношения?
Он улыбнулся.
– При определенной доле фантазии их можно охарактеризовать подобным образом.
– Так деловые или нет?
– Скорее, не деловые.
Я почувствовал неприятный укол ревности, хотя знал, что для этого у меня нет оснований. Для Вивиана женщина была подобием интересной книги, которую он вдумчиво читал, а потом откладывал в сторону и начисто о ней забывал.
– По всей видимости, ты ревнуешь, – продолжил мой собеседник. – Не стоит. Изольда относится к тому типу женщин, которые будут в момент оргазма говорить твое имя, но все равно останутся холодными, как Снежная Королева. Хотя, если подумать, в этом есть что-то вроде вызова самому себе, правда?
У Вивиана была привычка, которая каждый раз сводила меня с ума: даже во время того, как он делился самыми личными переживаниями, он смотрел прямо в глаза. Создавалось впечатление, что созерцание моей смущенной мины доставит ему наивысшее удовольствие.
– Правда, – согласился я.
– Надо признать, она опытная дама. Она чему-нибудь тебя научила?
– Мы отошли от темы.
– Вижу, она сильно на тебя повлияла. Нужные люди сказали мне, что до знакомства с ней ты был другим человеком. Эдакий правильный мальчик, который верит в то, что не будет изменять жене, а по выходным – работать в саду, но никак не ходить с друзьями в бар. И уж точно не пойдет в ночной клуб. Особенно в такой, как наш с Адамом. – Вивиан вернул бокал на стол. – Я уже рассказал тебе, что меня связывало с Изольдой. А теперь ты расскажи мне, что тебя с ней связывало и почему ты сейчас со мной о ней беседуешь.
Я поджал губы. Ответом «это к делу не относится» я бы не отделался.
– Мы… были коллегами, – начал я осторожно.
– И любовниками , – продолжил за меня Вивиан. – Про коллег мне известно.
– Да, можно сказать и так.
В пару глотков я допил вино и взял предложенные Вивианом сигареты.
– Ну? – поторопил меня он. – Деньги? Власть? Ложь? Месть?
Я набрал в легкие побольше воздуха и уже готов был ответить, но меня остановило знакомое чувство замедлившегося времени и размытой грани между реальностью и иллюзией – такое обычно бывает в тот момент, когда мозг переходит из состояния дремоты в состояние глубокого сна. До неприятного реальная и четкая картинка теперь не складывалась по кусочкам, как это было с Лореной. Она возникла в моей голове полностью, как вспышка недавнего воспоминания – или, скорее, как момент из какого-то фильма.
Вивиан стоит на пороге ванной комнаты и смотрит на молодую девушку, принявшую расслабленную позу. Можно подумать, что она просто принимает ванну, если бы не окровавленные руки и вода, которая уже окрасилась в розовый цвет. У девушки длинные рыжие волосы, их концы лежат на поверхности воды, и кажется, что она еще жива, кожа еще не успела побледнеть, но сердце уже остановилось. Она закрыла глаза, и на ее лице застыла беспечная улыбка – так улыбаются люди, которые освободились от чего-то, что долго их тяготило. Одна рука девушки безвольно свесилась к пепельнице, где лежит до конца истлевшая сигарета – кровь на белоснежном кафеле, которым покрыт пол, выглядит неестественно красной, хотя должна быть темнее. Вот уж картина из фильма ужасов. Если бы я такое увидел, то, наверное, сошел бы с ума. Или, как минимум, поседел.
Вивиан не делает ни малейшего движения, потом достает из кармана плаща небольшую коробочку, открывает ее, смотрит на кольцо внутри, закрывает и снова прячет в карман.
– Беатрис, – говорит он, – что же ты наделала?!
– Саймон! Тебе нехорошо?
Я тряхнул головой и, отодвинув стул, поднялся.
– Все в порядке? – спросил Вивиан, посмотрев на меня с тревогой. – Ты выглядишь так, будто собираешься упасть в обморок. Надеюсь, я ошибаюсь?
– Не волнуйся. – Я пригладил волосы ладонью и снова сел. – Просто голова закружилась.
– Если у тебя проблемы с давлением, я не налью тебе больше ни капли.
– У меня нет проблем с давлением, доктор, – уверил его я. – Я здоров как толпа самых здоровых на свете людей.
Вивиан закурил и посмотрел на девушек, которые танцевали на сцене.
– Тогда расскажи уже мне про Изольду, пока я не начал терять терпение.
– Понимаешь, она… была важна для меня. – Я помолчал и добавил на автомате (и только потом понял, что лучше было промолчать): – Как для тебя когда-то была важна Беатрис.
Понять и переварить мою последнюю фразу заняло у Вивиана пару секунд. После этого он медленно повернул голову и посмотрел на меня. Я почти никогда не видел его злым или расстроенным – в большинстве случаев он улыбался. Улыбка эта могла быть какой угодно – от вежливой и участливой до такой, которой удостаивались женщины, и разве что слепая представительница прекрасного пола не чувствовала желания раздеться прямо здесь и сделать все, что он попросит. Но такого выражения на его лице я еще не видел: это было полнейшее недоумение.
– Беатрис? – переспросил он. – Ты на самом деле назвал это имя? Или мне послышалось?
Я развел руками. Это была более чем идиотская ситуация.
– Людей, которые знают о ней, я могу пересчитать по пальцам, и все они – мои близкие друзья. То, что мы с тобой вместе нюхали кокаин, не сделало тебя моим близким другом. Адам тоже не мог тебе ее рассказать, а с остальными моими друзьями ты не знаком, – снова заговорил Вивиан. – И как ты это объяснишь?