Юджиния Райли - Ночь, когда шел дождь

– Он умер, – перебила его Кристен.

– Что? – удивленно воскликнул Джошуа. – Ты мне никогда об этом не говорила!

– Я сама узнала об этом от мамы всего несколько месяцев назад, – неопределенно пожала плечами Кристен.

– Но что случилось?

– Не знаю, – последовал горький ответ, – мама не стала обсуждать со мной подробности.

– Но твой отец не мог быть очень старым, – продолжал допытываться Джошуа.

– Может, его разбил паралич, может, он погиб во Вьетнаме – кто знает? Суть в том, что этот человек мертв и похоронен, – резко вздохнув, с неожиданной злостью выпалила Кристен.

– Кристен! – ошеломленно присвистнул Джошуа. – Я никогда не думал, что ты так зла на своего отца. Я хочу сказать, ты даже не знала этого человека, а из твоих слов можно сделать вывод, что ты его ненавидишь...

– Благодарю вас, доктор Фрейд! – отрезала Кристен и с такой силой поставила на стол стакан, что тот треснул.

– Прекрати, Кристен! – одернул ее Джошуа. Он вытер платком ее мокрую руку и повернул к себе. – Давай продолжим разговор немного...

– Давай не будем! – грубо оборвала она мужа.

– Нет, мы поговорим о твоем отце. – Подбородок Джошуа упрямо торчал вперед, а голубые глаза были непреклонны, и Кристен поняла, что Джошуа не отстанет.

Ничего не отвечая, Кристен закусила губу и на мгновение зажмурилась, не в силах выдержать взгляд Джошуа.

– Значит, у тебя вообще не было никаких отношений с отцом? – начал задавать вопросы Джошуа.

– Нет, вообще никаких. Ну и что? – Кристен сердито взглянула на него.

– Просто я недавно прочитал, что девочки, у которых плохие отношения с отцами, чаще сталкиваются с проблемами в интимных отношениях с мужьями. Возможно, именно из-за этого тебе так трудно открыться мне.

– О, как ловко, Джошуа. – Кристен попыталась защититься, переходя в наступление, потому что его замечание коснулось оголенного нерва. – Ты можешь проанализировать мою жизнь, а потом свалить на меня все наши проблемы, вместо того чтобы отвечать за свои собственные поступки...

– Я говорил совсем не это, Крис, и ты прекрасно все понимаешь! – возмутился Джошуа. – Ты выворачиваешь мои слова наизнанку. По-моему, нам следует признать, что отсутствие отца в твоей жизни – это одна из проблем, которую нам нельзя не учитывать.

– Что ж, возможно, нам и следует это признать, – раздраженно бросила она.

– Черт возьми, Крис, почему ты так злишься? – Джошуа взял жену за плечи, но она, зажмурившись, отпрянула.

– Ну, быть может, именно потому, что в моей жизни не было отца, как ты столь любезно только что объяснил мне. А быть может, потому, что ты так стараешься заполнить промежуток.

– Все, дорогая! – К величайшему изумлению Кристен, Джошуа отпустил ее и расхохотался, качая головой. – К сожалению, вынужден признать, что ты попала в точку. Возможно, я был немного настойчив в некоторых отношениях.

– Немного? В некоторых отношениях? – эхом откликнулась Кристен.

Джошуа широко улыбнулся, а потом прерывисто вздохнул, глядя прямо ей в глаза.

– Ты не представляешь, как соблазнительно желание оберегать тебя, Крис. – Он нежно погладил Кристен по щеке. – Баловать тебя... – Чуть отодвинувшись, Джошуа виновато развел руками, а Кристен охватил трепет. – Что я могу сказать, Крис? Мое сердце нашло свое место.

– Мне кажется, что сегодня вечером я сплошное наказание, – покаялась Кристен. На сердце у нее потеплело, и она почувствовала себя виноватой, а когда Джошуа понимающе улыбнулся, подумала, что сейчас растает у его ног. – И должна сказать тебе, Джошуа Брейди, – прошептала она с дрожью в голосе, – для мужчины у тебя ужасно красивые губы. – Не сознавая, как ее собственные губы могли произнести такие откровенные слова, Кристен, обняв Джошуа за шею, притянула к себе его голову, взяла ртом чувственную нижнюю губу и провела языком по ее гладкой припухлости. Так же резко закончив поцелуй, она дрожащими от напряжения руками неистово прижала Джошуа к себе, страстно желая крепкого объятия. – Прости, – задыхаясь, в замешательстве сказала Кристен и, отпустив его, выбежала из комнаты, не позволив себе больше ни на секунду задержаться.

Оставшись в кухне, Джошуа оперся о стол, чтобы не упасть, и, выронив посудное полотенце, так резко выдохнул, что боль иголками вонзилась в его сжавшиеся легкие.

Прошла неделя. Тедди исполнилось два месяца, и Джошуа с Кристен отпраздновали это событие. Новый педиатр обрадовал их, сказав, что у малыша отличное здоровье. Настал август с душными, жаркими днями, и прогулки Тедди стали короткими, но однажды, когда выдалась хорошая погода, Кристен снова оказалась на Семнадцатой улице и снова болтала с Джеймсом Ричардсом. Выяснилось, что они оба увлекаются филателией, но, когда Джеймс предложил ей ненадолго зайти и посмотреть его коллекцию, Кристен вежливо отказалась, сославшись на то, что она торопится, так как Тодди пора спать.

А затем как-то во время работы, печатая письмо для своей начальницы, Кристен ненароком подслушала разговор миссис Снайдер и Джанет Доусон, обсуждавших тематику статей для воскресного приложения к «Газетт».

– Нам, пожалуй, пора начать новую серию статей о старинных домах в историческом районе Галвестона, – говорила миссис Снайдер Джанет, – но на этот раз мне не хотелось бы останавливаться на хорошо известных туристам достопримечательностях вроде Соннентейл-Хауса или дома Августа Хенка.

– А у вас когда-нибудь была статья о доме пятьсот один на Семнадцатой улице? – совершенно не подумав, вмешалась в разговор Кристен, и обе женщины, мгновенно обернувшись, удивленно уставились на нее.

– Ты знакома с его владельцем Джеймсом Ричардсом? – с интересом спросила миссис Снайдер.

– Да.

– Что ж, чудеса никогда не кончаются! – воскликнула редактор. – Мне уже давно хотелось сделать статью о Ричардсе. Иди сюда, Кристен, присоединяйся к нам. Насколько хорошо ты знаешь Джеймса Ричардса? – спросила миссис Снайдер, в упор посмотрев на Кристен, когда та села рядом с женщинами.

– Ну, он, так сказать, наш сосед, – нерешительно объяснила Кристен. – Мы с ним часто беседуем, когда я гуляю с Тедди после работы. Пару раз я пила с ним лимонад. И все. В общем, нельзя сказать, что я хорошо его знаю.

– Скажи мне, Крис, ты могла бы поговорить с Ричардсом относительно статьи о нем и его доме для воскресного приложения? – спросила у нее миссис Снайдер.

– Наверное, да, – подумав, ответила Кристен.

– О, это было бы замечательно! – воскликнула ее начальница. – Понимаешь, мы много раз писали о деятельности Джеймса Ричардса как президента Национального банка Галвестона, но за всю мою бытность здесь никому не удалось ничего узнать о нем как о человеке, а горожан очень интересует его жизнь.

– Да? А почему?

– Ну, во-первых, потому, что он один из самых богатых жителей острова, – пояснила миссис Снайдер, – плюс еще то, что его дом, очевидно, полон бесценного антиквариата викторианской эпохи.

– Если бы ты смогла получить у Ричардса интервью, Крис, это был бы грандиозный успех, – вставила Джанет.

– Подождите минуточку, – остановила Кристен своих собеседниц. – Вы говорите так, словно решили, что этим займусь я.

– А почему бы и нет? – воскликнула миссис Снайдер. – Мы же знаем, что ты хорошо пишешь, Крис.

– Конечно, почему нет? – вторила ей Джанет.

– Я буду рада договориться с Ричардсом об интервью, но писать главную статью для воскресного приложения... Я просто не готова к такому рискованному шагу, – упрямо покачала головой Кристен. – Поэтому я пойду к нему только при условии, что брать интервью и писать статью будет Джанет.

– О'кей, Кристен, – уступила миссис Снайдер, и они с Джанет обменялись явно разочарованными взглядами, – тогда просто поговори с Ричардсом как можно скорее, хорошо?

– Конечно.

Когда в этот день Кристен вернулась с работы, Джошуа уже был дома, а Тедди против обыкновения еще спал. Она попросила мужа присмотреть за ребенком, пока сама пойдет прогуляться. Он не стал возражать, но, выходя из дома, Кристен ощущала на себе его недоуменный взгляд. Направляясь к дому на Семнадцатой улице, она чувствовала себя виноватой в том, что не рассказала Джошуа о своей затее. В последнее время Кристен заметно сблизилась с мужем, и поэтому она чувствовала себя неловко из-за того, что Джошуа ничего не знал о ее планах. Однако еще не пришло время поделиться с ним тем, что она знала о Джеймсе Ричардсе, – сделай она это, и уже нельзя было бы ни отступить, ни убежать от своей боли.