Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев

Гейбриел обжег ее взглядом. А мгновение спустя…

Он оказался больше и горячее, чем подсказывало воображение. Проникнув внутрь, Гейбриел замер и что-то неразборчиво прошептал.

Кейт запустила пальцы в его густые волосы и выгнулась, стараясь оказаться к нему как можно ближе.

Гейбриел качнулся вперед, и Кейт вскрикнула, но не от боли, а от внезапно нахлынувшего ощущения чрезмерной, почти невыносимой полноты.

Гейбриел отстранился.

— Больно? Говори, милая. Продолжать совсем не обязательно. Можно…

— Пожалуйста, — прошептала Кейт.

— Пожалуйста, прекрати? — Он приподнялся и снова посмотрел в ее лицо. — Очень больно?

— Не могу…

— Не можешь принять? — подсказал Гейбриел.

— Нет, черт возьми! — воскликнула Кейт. — Продолжай! — Она с силой прижала его к себе.

Гейбриел просиял счастливой улыбкой.

— Вот оно что! — Он одобрительно усмехнулся и снова пошел в наступление.

Кейт инстинктивно выгнулась и прильнула к нему, стремясь слиться воедино. Да, он оказался огромным, сильным, настойчивым. Настолько, что на миг стало страшно — вдруг не хватит терпения?

Гейбриел мощно рвался вперед до тех пор, пока дыхание не превратилось в череду хриплых стонов, а на коже не заблестел пот.

— Милая, — послышался его срывающийся шепот. — Нужно, чтобы ты… — Но голос замер и Кейт не успела узнать, что делать с охватившим ее безумием. К счастью, растерянность продолжалась недолго: где-то глубоко внутри словно вспыхнул пожар, и мир разлетелся на сотни ярких осколков.

Горячие волны захлестывали Кейт, уносили все выше, пока она не закричала от восторга и не воспарила в голубом пространстве.

Они долго лежали, слившись в объятиях, а потом снова любили друг друга — теперь уже медленно и нежно. Ночной воздух становился все свежее, и спустя некоторое время пришлось забраться под одеяло.

— Пора идти, — прошептала Кейт на рассвете.

— Я чувствую себя настоящим Ромео, — отозвался Гейбриел. — Только не говори о жаворонках, моя Джульетта. Так высоко не летают даже они.

— Пора. Скоро утро. — Она легонько поцеловала его в шею.

— Нет, — заупрямился он. — Нет.

Кейт рассмеялась и провела ладонью по его шершавой щеке. О таком необъятном счастье она даже не подозревала.

— Никогда тебя не забуду. — Эти слова должны были прозвучать: ей с детства внушали, что нужно быть вежливой, благодарить и, прежде чем уйти, обстоятельно прощаться. — Я всегда буду помнить эту ночь.

Гейбриел обнял ее еще крепче.

— Честное слово, ты превращаешь меня в Ромео.

— Ромео не ругался, как ты. — Кейт нежно провела пальцем по его густым бровям. — Это недостойно принца.

— С тех пор как встретил тебя, я то и дело совершаю поступки, недостойные принца. И этой ночью, и… вообще.

Кейт не могла остановиться.

— И ты меня не забывай.

Ответа не последовало.

— Знаешь, что сказал Ромео любимой, когда та лежала в склепе? — спросил Гейбриел после долгой паузы.

— Не помню, — честно призналась Кейт.

— Пообещал остаться с ней навсегда: «И своды мрачного дворца я не покину вновь». У меня есть дворец, но остаться рядом с тобой я не могу.

— Кажется, после этого он себя убил? — спросила Кейт.

— Да.

— Знаешь, мне подобный исход не очень нравится. Вся твоя литература слишком мрачная.

— Полагаю, у Джульетты и Дидоны есть что-то общее.

— Странные они какие-то. — Кейт положила подбородок Гейбриелу на грудь. — Я тебя люблю, но вовсе не собираюсь в ближайшем будущем складывать погребальный костер.

Он негромко рассмеялся и поцеловал ее в волосы.

— Узнаю свою девочку.

— Просто у меня неромантичный характер, — пояснила она без тени сожаления.

— Готов поспорить, что заставлю пищать в рифму. — Он снова начал ее целовать.

Но Кейт и без песни жаворонка знала, что ночь счастья подошла к концу. Много лет она вставала с рассветом, а потому безошибочно чувствовала приближение зари. Долгий путь по коридорам требовал осторожности.

— Гейбриел, — снова шепнула она.

— Нет.

Она высвободилась из его объятий.

— Пора.

Выбралась из постели, надела его халат и поежилась: каменный пол оказался холодным.

Гейбриел тоже встал и посмотрел на нее так печально, что сердце Кейт дрогнуло.

Она закусила губу и не произнесла ни слова. Помочь все равно невозможно — ни обещание, ни прощальный поцелуй не принесут облегчения.

Две минуты спустя Гейбриел накрыл любимую черной вуалью и поднял на руки.

— Но ты же не носишь тетушку по замку! — возмутилась Кейт.

— Если кого-нибудь встретим, скажу, что Софонисба выпила слишком много бренди и в результате получила апоплексический удар.

— Твоя тетка не виновата… — вяло заметила Кейт и положила голову ему на грудь.

— В чем?

— В том, что не вышла замуж. В том, что в старости ее выбросили как ненужную вещь. Никто из них не виноват — постарайся об этом не забывать.

— А я никого ни в чем не виню. — Гейбриел прошел по длинному узкому коридору, завернул за угол… до ее комнаты оставалось всего несколько шагов. — Все это проделки судьбы — того безжалостного и бесстыдного дьявола, который убил Ромео и Джульетту.

Слова показались Кейт излишне драматичными, но смысл был вполне ясен.

— Я люблю тебя, — прошептала она, когда Гейбриел опустил ее на пол возле двери. Отчаянно рискуя, Кейт подняла густую вуаль и посмотрела ему в лицо.

— Я… — начал Гейбриел, но слова застряли в горле. В полной тишине он склонился, поцеловал ее и быстро зашагал прочь.

Кейт дождалась, пока принц скроется за поворотом, и только после этого вошла в комнату. Фредди преданно ждал на своем законном месте — посреди кровати. Услышав шаги, поднял мордочку и ласково заворчал. На камине догорали свечи. На ночном столике лежала книга. Рядом, на спинке стула, висела кружевная сорочка. Даже тапочки стояли наготове.

Здесь продолжалась настоящая жизнь, а там, в башне, осталась сказка. Забывать об этом не следовало.

Утром придется привыкать к реальности. Ну а сейчас… сейчас Кейт прижала Фредди к груди и закрыла глаза. Но слезы все равно текли и текли.

Через несколько часов в комнату вошла горничная и первым делом открыла шторы.

— Только не это! — простонала Кейт. — Пожалуйста, уходи. Не хочу вставать!

— Можете не вставать, — жизнерадостно согласилась Розали. — У меня для вас такая новость, что…

— Умоляю, уйди! — Кейт с трудом разлепила опухшие веки и села. — И собак с собой забери. Я позвоню позже. — Она легла обратно в постель, накрыла голову подушкой и притворилась спящей.

Встать ей удалось только к двум часам дня. Кейт вяло добрела до звонка, вызвала горничную и посмотрела в зеркало. Оказалось, что молодая особа, только что лишившаяся невинности, с виду ничем не отличается от невинной молодой особы. Больше того, вглядевшись внимательно, она обнаружила, что выглядит лучше, чем неделю назад. Кожа приобрела жемчужный оттенок, а губы…

От бесконечных поцелуев они слегка припухли и из розовых превратились в алые.

Розали появилась с завтраком на подносе и в сопровождении вереницы лакеев, каждый из которых нес по два ведра с горячей водой.

— О, мисс, вас ждет такой сюрприз! — снова защебетала горничная.

— Расскажешь после ванны. — Кейт устало присела к туалетному столику и взяла тост.

После ванны, когда Кейт была полностью одета, напудрена и причесана, Розали наконец с надеждой осведомилась:

— Ну, теперь вы готовы услышать новость?

— О, прости, пожалуйста, — спохватилась Кейт. — Конечно, готова.

— Ваша сводная сестра здесь! — с восторгом поведала горничная. — Губа мисс Виктории зажила, и она прибыла вчера поздно вечером. Но вы плохо себя чувствовали и поэтому было решено вас не беспокоить. Прикажете постучать к ней в дверь? Она рядом, в соседней комнате. Мистер Бервик переселил мистера Фенвика этажом выше, чтобы вы могли общаться как можно чаще.

— Виктория здесь? — изумленно переспросила Кейт. — Вместе с Марианной?

Розали покачала головой.

— К счастью, миссис Долтри осталась дома. Мисс Викторию привезла леди Димсдейл, но сама тотчас уехала, чтобы не выпускать из-под контроля подготовку к свадьбе. — Она бросилась к двери. — Сейчас приведу. Сестре не терпится вас увидеть.